Страница 94 из 118
Она побледнела значительно сильнее, чем он до этого.
— Ты же… Ты же не думаешь?..
— В дневник, чтобы Том возродился, надо было писать. Диадему, как, я полагаю, и кольцо, и этот медальон, что мы сейчас ищем — надеть. Чаша все время провоцировала… — он чуть не сказал «Беллу», но сдержался; впрочем, это не было утаиванием, поскольку не относилось к предмету разговора, — выпить из нее. Змея укусила Люциуса, и теперь он уже не Люциус, а Том. У меня яда нет и впрыскивать его я не могу. И?
Гермиона сидела с совершенно прямой спиной.
— Ты считаешь, что… Том может возродиться в одном из наших с тобой… или даже в обоих, потому что его в тебе тоже два… Но ведь… Но ведь он же не возродился из медальона?! И Артур… Его ведь тоже укусила змея, но он не…
— Когда змея убила Артура, Том уже имел тело, причем именно то, которое хотел — с моей кровью и так далее. Так что во втором себе он не видел необходимости. Майор уже высказывал гипотезу, что там, в этих якорях, какой-то предохранитель есть, от двух Томов сразу. А медальон… Может быть, когда Том развеялся, Кричер этот медальон уже не носил. По крайней мере, когда он его утаскивал, он в кармане брюк был, а не на шее. Или у домовиков мощная сопротивляемость, так что змея успела раньше. Или домовики ему вообще не годятся. Ну или надо было еще что-то сделать, открыть этот медальон, например. Я… Я не знаю. Меня просто парализует от той мысли, что…
— …Что Том мог бы возродиться… в нашем ребенке? Но ведь он сейчас жив, в смысле — не-мертв? Ты же сам только что говорил про предохранитель!
— Я… Я просто не могу не убить его, ну или не развоплотить при первой же возможности. Иначе я просто не смогу простить себя за тех, кого он убьет или замучает, если я этого не сделаю. И прямо убьет в то время, которое он призраком бы болтался, и за счет подготовки, которую он сейчас вовсю ведет… А если я буду думать, что он может…
— Ты думаешь… Но ведь дети будут уже отделены от тебя! Они будут уже только во мне, в моей матке, я имею в виду, или даже вообще уже родятся! И никакой связи с якорем уже не будет!
— Это все равно будут мои дети, — он горько усмехнулся. — Сама же сказала. Отцовская связь — она, конечно, не физическая… Но я папу и маму до сих пор чувствую, хотя они и погибли давно. А магия, проклятия все эти… Я так и не понял, как она работает, эта магия, я же не ты… Но если Том смог проклясть должность профессора ЗОТИ…
— …То есть абстрактную концепцию, — спокойно-мертвым голосом уточнила Гермиона.
— Ну… Да. Абстрактную. Дамблдор сказал мне, что и он, и другие волшебники, включая Разрушителей Проклятий, искали физический объект, к которому Том мог бы это проклятие привязать, и за почти уже четыре десятка лет так и не нашли…
— …То для этой магии проклятия будет достаточно того, что это твой ребенок? И даже ЭКО и прочее всякое такое не помогут? Хм. Это как с законом Гэмпа, — на мгновение она словно бы переместилась в Класс Трансфигурации. — Он тоже имеет дело с абстрактными концепциями, я имею в виду Исключения. Да. Ты прав, Гарри. Ты п-п-ИК!-прав.
— Прости.
— Тут нечего п-прощать, — подавляя рыдания возразила она. — С-спасибо, что с-сказал.
— Я не мог не… Эта тварь… Эта тварь убила не только моих родителей. Но и меня тоже — по крайней мере, с большой долей вероятности. А теперь… Особенно когда я услышал про ребенка Нарциссы… Которого он для своего сраного ритуала готовит… Он не только мое прошлое и настоящее убил. Но и будущее. Мою самую заветную мечту. Ту, которую я видел в том самом зеркале на первом курсе. И про которую я тебе рассказывал в нашей Лаборатории на третьем.
— Я надеюсь, — смахнула слезы и даже попыталась улыбнуться Гермиона, — что теперь ты, Гарри Джеймс Поттер, наконец, осознал, что той де-девушкой в зеркале была я?
Гарри кивнул.
— Осознал, конечно. Но прости, я… Наверное, я это уже давно понял про якорь во мне… и про то, как он работает… Но я не мог сказать тебе раньше! Просто не мог. Сначала сам от себя эту мысль гнал, потом… Потом не решался поделиться этим с тобой. А теперь, когда ты мне рассказала о своих планах — теперь я уже наоборот не мог молчать, веришь?
— Верю. Полностью и до конца. И ТЫ МНЕ ВЕРЬ! — заорала она, схватив его за плечи и практически столкнувшись с ним лбами. — ВЕРЬ, СЛЫШИШЬ? Я уже знаю, как сделать так, чтобы этот подонок, разрушивший всю твою жизнь и лишивший тебя самого дорогого, и даже мечты, сдох, сдох, как бешеный пес!
Она перевела дыхание, ее глаза сверкали, волосы трещали от бегающих в них электрических разрядов.
— Ты нассышь на его труп, слышишь? На окончательный, бесповоротный, безо всякой возможности возрождения, труп! ПОТОМУ ЧТО ТЫ БУДЕШЬ ЖИВ! А потом ты трахнешь меня, на той же самой нашей кровати трахнешь, ну, если она уцелеет к тому времени, И МЫ НАЧНЕМ СБЫВАТЬ ЭТО ШАРЛАТАНСКОЕ ПРОРОЧЕСТВО СРАЗУ ЖЕ, ПОНЯЛ?!
— Ага, — криво улыбнулся Гарри. — Трудно было не понять, знаешь ли: ты очень доходчиво все объясняешь. Ты действительно можешь быть очень убедительной, Гермиона.
Она привалилась к нему и заплакала.
Он обнимал и гладил ее по спине, шептал ей ласковые слова и даже целые предложения, пока она, наконец, не заснула прямо в его объятиях.
Благо до Шотландии Хогвартс-Экспрессу оставалось еще не меньше четырех часов ходу.
====== Моральный Якорь ======
— ИМПЕРИО! — Джинни с трудом удерживалась от попытки сбить надменное выражение с лица Драко Малфоя парочкой «Редукто». — Встань у стены, Лонгботтом, и не шевелись.
Разумеется, в словесных приказах не было никакой нужды: Невилл с остекленевшими глазами уже подчинился мысленному повелению слизеринца и замер в круге рядом с увешанной оружием стеной Комнаты Требований.
— Начинайте, — приказал Гарри тройке бойцов, стоящих в ряд футах в десяти от меловой черты.
Рон, Фэй и Шимус начали по очереди выпускать в замершего товарища жалящие проклятия.
— Не шевелис-с-сь, — прошипел Драко, снова дублируя невербальный приказ и стараясь не обращать внимания на направленные на него палочки Джинни Уизли и Ханны Аббот.
После очередного болезненного попадания Невилл дернулся и попытался было сделать шаг из круга, но почти сразу вернулся обратно болезненно-деревянной походкой.
— СТОЯТЬ! — рявкнул Драко, его лицо исказилось от злобы.
— Залпом! — лицо Поттера заострилось. — И не жалейте Нева! Лучше жалящее сейчас, чем уже настоящий «Империус» от Пожирателей потом!
— Ы-Ы-Ы-А-А-А-АРГХХХХ! — от трех одновременных попаданий Невилл дернулся, его пустые глаза вспыхнули яростью. Гриффиндорец развернулся, пытаясь цапнуть со стены здоровенный фламберг, но споткнулся о собственную ногу и упал, выкатившись за пределы меловой линии.
— Отлично, Нев, — кивнул Гарри трясущему головой товарищу. — Малфой, снимай проклятие. МАЛФОЙ!
— Не могу, — проскрипел согнувшийся в три погибели и тяжело дышащий слизеринец. — Он сам уже… И у меня откат…
— Какой… откат? — голос Невилла, вцепившегося в протянутую Джинни палочку, как в спасательный круг, был почти таким же хриплым, как и у Малфоя.
— Когда объект сбрасывает Властное Проклятие во время попытки прямого контроля, — Драко присосался к фляжке со спокойником, — это… довольно неприятно, Лонгботтом. Если слухи не врут, даже Лорду стало… не очень хорошо тогда, в Министерстве, когда Поттер вышиб его из своей головы, ну а мне… Мне нужна хотя бы минута.
— Хорошо, — кивнул Поттер. — Готовность минута. Невилл, Джинни, Дин, на позицию «жалящих». Следующая — Белл.
Кэти стиснула зубы и отдала палочку Фэй Данбар. Ее лицо было мрачно-решительным, а взгляды, которые она кидала на Малфоя — почти убийственными. Драко сглотнул.
— НУ? — презрительно сощурилась Кэти.
— ИМ-ИМПЕРИО! — палочка слизеринца дрожала. — ИМПЕРИО! ИМПЕРИО! ИМПЕРИО!!!
— Слабак! — плюнула Кэти.
— ЗАТКНИСЬ, ДУРА! ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО ЭТО ТАКОЕ!
— Я? — только отсутствие палочки помешало Кэти проклясть истерящего Драко прямо здесь и прямо сейчас. — Я — и не знаю? Забыл «Три Метлы», тварь?