Роберт и Арабелла

Арабелла бросила в его сторону тревожный взгляд, отложила лютню, но боялась спросить у него, в чем дело. По-прежнему ли они в безопасности? Продолжают ли их искать? Она сгорала от нетерпения узнать ответы.

Роберт кивнул, словно хотел разом покончить с ее невысказанными вопросами, снял пояс и стал умываться. Затем он обернулся к ней и улыбнулся, как будто то, что хотел сообщить ей, было сущими пустяками. Должно быть, ему самому надоело приносить плохие новости.

– Похоже, нас ищут одновременно на севере, юге, востоке и западе.

– Вот как! – воскликнула Арабелла, закрыла глаза и постепенно успокоилась. – Ты говорил со многими людьми?

– Да. И все они сказали одно и то же. Значит, не солгали. И к тому же не просили денег. Они считают, что северяне не имеют права вторгаться в их земли и требовать выдачи их соплеменника. – Он сел на низкую скамеечку возле кровати и уперся локтями в колени. – Когда мы уедем отсюда через несколько дней, наш путь будет лежать обратно на восток, в большие города, где трудно отыскать человека. Там нас не ждут.

Арабелла молча слушала его, стараясь ничем не выдать обуревавших ее эмоций. Тем не менее, сердце ее сжималось от ужаса: никакого облегчения, никакой свободы, снова бега!

Роберт продолжал рассуждать так, словно не замечал перемены в ее настроении.

– Конечно, они могут предполагать, что мы захотим спрятаться в городе, где нас сложнее найти… Но у нас есть шанс. – Он улыбнулся. – Я прекрасно знаю Марсель, все закоулки и тупики. Если они найдут нас там, они найдут нас везде. – Он взял ее за руку, погладил ее и тихо окликнул: – Арабелла?

– Ты всегда это знал, – с сожалением вымолвила она. – Ты говорил, что у меня есть возможность спасти свою жизнь, а у тебя ее нет. Почему?

– Я не хотел расставаться с тобой. У меня был шанс обмануть их. – Роберт вскочил и стал ходить взад-вперед по кибитке. – Арабелла, послушай меня… Давай выясним это раз и навсегда. Я лгал себе. Я слишком заботился о жизни и не думал о смерти. Я сделал ставку на жизнь и отказался принимать в расчет все остальное. Так-то.

Он стоял перед ней, чувствуя, что ее переполняют страх и отчаяние больше, чем когда бы то ни было. Наконец она негромко обронила:

– Мы вместе уже больше трех месяцев… – Арабелла осеклась, будучи не в силах упомянуть человека, который являлся ее отцом. – Я ждала, что король и Гуиз в конце концов, оставят поиски.

– Такие люди не сдаются, – усмехнулся Роберт. – Тебе известен случай, когда король простил своего реального или вымышленного врага?

– Нет, – ответила она и отвернулась. – Я надеялась, что когда он поймет, что я сбежала, он откажется от меня. Но он воспитывал меня не так, как остальных братьев и сестер.

Роберт остановился напротив нее и крепко сжал ей запястья.

– Арабелла, посмотри на меня. Если нас найдут… когда нас найдут… Не возражай, послушай. Ты побежишь к ним и постараешься убедить их в том, что тебя похитили, что ты отправилась со мной не по доброй воле. Король поверит тебе или притворится, что поверил. Ему нужно в это поверить. Обещай, что ты сделаешь это.

Она вывернулась из его рук и вызывающе взглянула на него.

– Увидев тебя, они вряд ли поверят в то, что я поехала с тобой по принуждению. – Она улыбнулась.

– Они не увидят меня, – отозвался Роберт, удивляясь, что она не понимает такой простой вещи. – Им все равно, каким они увидят меня. Король вообще меня не увидит.

– Возможно, – отозвалась Арабелла, думая о графине.

– Нет, не поэтому, – возразил он, прочитав ее мысли. – Я не покину тебя. Но от меня тут же ничего не останется.

Арабелла затихла, представляя себе картину, которую Роберт пытался нарисовать в ее сознании, и рухнула на пол. Она плакала и стонала, колотя в пол кулаками, и кричала в голос:

– Нет! Нет! Не-е-ет!..

Глава 22

Арабелла проснулась и обнаружила рядом Роберта. Они оставили табор три дня назад и взяли курс на восток, делая остановки в светлое время суток.

Было около семи утра. Она поднялась, стараясь не разбудить его, и взглянула сквозь щель в занавеске на пасущихся рядышком лошадей. Калиф, как обычно, был на страже их спокойствия и благополучия. Арабелла вернулась к кровати и стала смотреть на Роберта.

Восемь дней. С тех пор как она приняла снадобье, прошло восемь дней. Ее силы восстановились, и она прекрасно себя чувствовала. В последние дни она ощутила неодолимую тягу к близости. А он настаивал на том, что нужно подождать еще немного.

– Сколько именно? – поинтересовалась она накануне ночью, когда они собрались снова тронуться в путь. – Давай сделаем что-нибудь друг для друга. Я больше не вынесу этого существования врозь.

Она стала ласкать его губами, но, как ни старалась, не могла добиться цели.

– Ты не хочешь меня?

– Надо повременить. Зачем делать то, что трудно нам обоим?

– Тебе это трудно?

Теперь Роберт лежал на спине, чуть раздвинув ноги. Казалось, что сновидения возбуждали его. Арабелла испытывала такое сильное желание, что позабыла обо всех страданиях, которые выпали ей на долю, о том, что когда-то прятала под ковром кинжал, чтобы поразить его в самое сердце.

В ее глазах застыло выражение безнадежного вожделения. Она легла рядом с ним, провела рукой по его заросшему светлыми волосами торсу и животу, опустилась ниже, и по его телу пробежала дрожь. Роберт открыл глаза, сияющие от радости и восторга. Их первая после долгого перерыва близость была наполнена взаимной нежностью. Он страдал от невозможности быть с Арабеллой не меньше, чем она сама. Роберт осыпал ее ласками, давая понять, что она не стала ему менее дорогой, несмотря ни на что. Спустя некоторое время он поднялся и подошел к окну. Отодвинув занавеску, он зажмурился от яркого солнечного света.

– Уже почти полдень.

– Я вновь ожила, – с улыбкой отозвалась Арабелла, лежа на животе и уперев подбородок в кулаки. По всему ее телу разливались нега и блаженство.

Роберт задернул занавеску и обернулся к ней.

– Иди ко мне, – позвала его Арабелла. – У меня такое ощущение, что мы не любили друг друга со времен сотворения мира.

– Позже…

Арабелла села на кровати и забрала волосы в пучок на затылке. В эту минуту она заметила, что Роберт уже одет и готов выйти на улицу. Она вскочила, чтобы удержать его. Ей было страшно расстаться с ним хотя бы ненадолго.

Те слова, которые он сказал ей несколько дней назад, не выходили у нее из головы, и Арабелла постоянно боролась с собой, чтобы снова не завести разговор на эту тему. Каждый раз, когда Роберту надо было пойти куда-нибудь даже в пределах табора, Арабеллу охватывал панический ужас.

– Ты заходишь?

– Конечно. Нам нужна еда. Лошади тоже требуют ухода.

Она посмотрела ему вслед из окна и задернула занавеску. Роберт погладил лошадей, поговорил с ними, почесал за ухом Калифа и пошел прочь, даже не оглянувшись. Арабелла испытывала прилив сил. Она вдруг поняла, что проголодалась, но нашла только апельсин и кусочек сыра. После скудной трапезы она приняла ванну, накрасилась, оделась и перестелила постель – единственное, на что была способна.

Вернувшись, Роберт застал ее сидящей у стола с лютней в руках. Арабелла пела песню, которую слышала от трубадура в тронном зале королевского замка. В ней говорилось о любви и самоотречении, которое раньше представлялось Арабелле непонятным и смешным. Самоотречение в любом его проявлении плохо сочеталось с жизненной философией прежней Арабеллы.

Она всю жизнь верила, но не принимала свою веру всерьез. И вот настало время, когда вера приобрела для нее совершенно иной смысл.

Арабелла встретила входившего Роберта радостной улыбкой и поднялась, чтобы забрать у него одну из котомок с провизией, которую ему удалось раздобыть у крестьян.

Пока Роберт мылся и приводил себя в порядок, она разобрала котомки. Их ждала роскошная трапеза, совсем непохожая на ту, к которой они привыкли в таборе. Вместо незатейливого жаркого из баранины или телятины на столе появились кушанья, приготовленные умелыми руками крестьянки, – цыплята, зажаренные на открытом огне в виноградных листьях, свежайший козий сыр, а также виноград, апельсины и лимоны. Здесь же она нашла ржаной хлеб и толстый ломоть ветчины. В предвкушении пиршества она довольно потерла руки.