Страница 5 из 14
Часть 2. Невеста волей зимних сил.
Что же, начало расспросов удалось. Дислокация такая: я, поджав ноги, на кровати, лисеныш, которая заявила, что она девочка, да, но имя ей дать должна именно я — на мне. И наотрез отказывается разговаривать, пока не почешешь её за ушками! И по пузику! И грудку…. Ооо, да, госпожа, вот так! Шантажистка мохнатая. Но успокаивает, знаете ли, не спорю. Даже очень.
Да так, что уже спустя минут десять мне кажется, что ничего серьезного толком не произошло, ситуация вполне разрешима и нервничать уж точно нет никаких причин.
— Может, хватит уже меня успокаивать? — Ворчу. — А то я не догадалась, чьих лап это дело. Времени у нас мало, а я в гарем как-то не собираюсь.
— Презренные! — Фырчит лисичка. — Высокую тирру в гарем! Совсем уже выжили из ума эти Изменчивые!
Постойте-ка, в гадальном печенье… там и про брак, и про изменчивых этих было! Но как?! Наверное, так же, как и проникновение загадочных наёмников в наш мир. Ведь как-то они выявляли подходящих им девушек. Как-то организовали похищение и передачу заказчику. М — Магия!
— Лучше скажи, как ты ко мне попала и как нам теперь выбираться. Ну и… что с этим, — киваю на постепенно затухающую татушку, — делать.
Это если учесть тот факт, что признаю: нет, Терри, ты в своем уме и даже здравой памяти, ты действительно попала в другой мир, и, мрак побери, меня хватятся друзья и что же тогда будет-то, а?! Мои вещи, моя квартира, как мне объяснить мое отсутствие, когда вернусь? Сколько я была без сознания?
Вывалила сумбурно мои вопросы и получила ласковое поглаживание пушистым хвостом по носу.
— Маленькая моя госпожа, начну с того, что помню я тебя ещё крохой в колыбели, — проворчала лисичка, — многого не знаю, я ведь тоже молодой дух, призванный из-за Грани тебя охранять. Только и помню, что велели сопровождать тебя неотлучно. Это ведь я тебя в добрые руки пристроила, в твою приемную семью.
Я озадаченно попыталась расчесать новую прическу на голове, под названием «я у мамы взрыв тортика». И тут-то и поняла, что волосы куда длиннее, чем я помнила, а ещё слишком мягкие, шелковистые. Просто загляденье… в смысле, нет, какой ужас! Куда мне эту красоту девать теперь?
— Кхе… — я закашлялась, — я что-то не понимаю… кто тебя призвал? Я знаю, что мама приемной была, она сама мне призналась, но мы любили друг друга, как родные. Кровь порой ничего не значит!
— Это понятно, — отмахнулась лисичка, — кто призвал — говорить права не имею, но о тебе позаботились, поверь, и бросить не хотели. Ты вернулась куда суждено. А как я оказалась у этого человечка смешного, но-та-риска? Так пришлось постараться, головы поморочить, парочку документов сделать поддельных. Чтобы, значит, официально к тебе вернуться. Вот только откуда эта татуировка, ума не приложу! — лапка потыкала меня, чтобы не отвлекалась, понимаешь, от почеса. — Ну да это сейчас не так важно! Бежать нам пора! — Важно объявили.
Я честно пыталась разобраться в туманных изречениях странной хранительницы. Да, я знала, что оказалась едва ли не в месячном возрасте на пороге детдома. Знала, что воспитательница, что нашла меня, оказалась доброй и порядочной женщиной и пристроила в хорошую семью. К сожалению, папа от нас ушел, когда мне было десять, а мама — три года назад. Но кто обо мне мог позаботиться, да ещё и магическим образом?
Маячила предательская мыслишка, конечно. Что не с Земли я. Но я же не в книге, да и это не моя сказка, тут надо руки в ноги — и бежать, пока новой Шахерезадой не сделали!
Решительно отбросила все размышления и потёрла ладони:
— Куда и как побежим? Мира не знаю, одежды нет, магии этой их — тем более нет! Как догонят меня в два счета — и все… И браслет этот, — подсунула руку лисичке.
Та недовольно почихала, потерла нос, а потом… наверное, именно это и убедило меня окончательно в реальности происходящего. Манипуляторша пушистая как будто выше стала, шерсть поднялась дыбом, глаза замерцали, пасть открылась — на зависть акулам! И ка-ак рыкнет!
Все, думаю. Сейчас и я присяду, и весь дом… будет до туалета бегать. Ан нет!
Браслет сдуло… в буквальном смысле. Он просто рассыпался серебристой крошкой, что на миг обожгла ладонь.
— Вот и все, — промурчала пушистая довольно, — а теперь, р-мяф, — пожалуй, придется хорошенько подумать, как бы нам половчее уйти…
Но договорить она не успела. Странная татуировка на руке снова зажглась, запульсировала, замерцала — а потом от неё ударил луч силы, образовав передо мной… ой, нет, прямо подо мной — светло-золотой смерч, в который я с почти традиционно возмущенным воплем полетела.
Ну что за мир, а? Тягают бедную попаданку, как игрушку, из стороны в сторону!
Впрочем, пусть теперь этот маг великий, властелин ужасный ищет очередную замену своей дочурке! А я умываю руки и вовремя делаю ноги! Хоть тут повезло!
Я ещё ощутила, как мне прямо на голову прыгнула лисишка, как дверь с грохотом распахнулась и… воронка сомкнулась над головой, чтобы в следующую секунду выбросить где-то, впечатав в жесткое сильное тело.
Послышалась отчаянная ругань. Правда, слова были совершенно непонятными. Чей-то изумленный вздох, вскрик. Снова шорохи.
— Это ещё кто, милый? — Изумленное.
— Это? — Голос над моим ухом. Остановите, мир — или мгновение, на худой конец! Что за голоса в этом мире! Оперные певцы рыдают от зависти, рвут на себе волосы и уходят в закат! Он переливался жемчужинами редкостной красоты, накатывал огромной волной морской, захлестывал с головой мерцающей белым пеной, будя обжигающее томление. — А это, прекраснейшая моя тирра Норриот, моя невеста. Так что, очевидно, брак между нами никак невозможен, и вы, моя дорогая, не можете соединить свою судьбу с моей.
Мою талию обняли ещё крепче, вжимая меня лицом во вкусно пахнущее хвоей, почему-то туей и той самой соленой пеной плечо.
Куда я попала снова? И не было ли отличной идеей всего-то-навсего выйти замуж за какого-то противного сморчка, закутаться в местную паранджу и мирно вязать до конца жизни носки?! Шучу. Я ещё не настолько отчаялась.
Завозилась. Объятия стали жестче.
— Эрцгерцог, вы дорого можете заплатить за срыв помолвки с моей дочерью, — чей-то надменный голос, — наши договоренности…
И тут помолвка!
— Больше не имеют значения. Кто мы против воли богов? — И снова неуловимая насмешка в журчащем ручьем голосе. Опасность! — вопило все внутри. Этот мужчина смертельно опасен для меня!
Бежать бы, но… меня держат слишком крепко и уверенно.
С трудом удалось мне оторвать голову и оглядеться. Что сказать — кажется, мы были где-то вроде… Храма? Не знаю, почему возникли именно такие ассоциации. Стены, выложенные песочным теплым камнем с белыми прожилками. Золотые искорки в чаше, что стоит на постаменте рядом с мужчиной в сером балахоне. Это что-то вроде алтаря?
Ну и разраженная небольшая толпа человек в десять навевала мысль о торжестве. Не иначе как брачном. Только вот причем тут я?
— Что происходит? — Постаралась выяснить, выкрутившись из чужих рук. — Простите-ка, я… И куда я снова…
— Говори как можно меньше, — шепнул мне на ухо знакомый голос, словно вьюга по плечу мазнула, — больше слушай, это в твоих интересах, если хочешь выйти отсюда живой и невредимой, дор-рогая моя невеста.
Что это? Он… рычит? На миг показалось, что темно-синие глаза замерцали и стали ало-золотыми, с вертикальным зрачком. Нет… наверное, мне показалось.
Почему я послушалась и не стала спорить? Потому что в данной ситуации лучше прикинуться милой симпатичной ветошью.
Меня сверлили очень любезными взглядами. Начиная с «дай я тебя придушу, только отойди в сторону» и «испепелю на месте, пепел намочу в большой бочке и закопаю в самом затертом углу этого мира».
Это с одной стороны. С другой стороны меня крепко прижимали к себе сильные мужские руки. А на меня смотрело совершенство. Настолько невыносимое, что хотелось бы его вынести отсюда и спрятать… подальше от меня. Потому что грозовой взгляд чужих глаз не сулил бедной попаданке ничего хорошего.