Страница 13 из 14
Теплые сапожки стучали по полу, в общежитии было пока не очень оживленно, и Маррота, подпирающего стену напротив, я увидела сразу.
Парень вскинул голову, блеснул озорными искрами в глазах и присвистнул:
— Красотка! Ну, пошли, закупимся тебе вещами первой необходимости. Как понимаю, с лордом-ректором вы все уладили?
— Пока нам невозможно разорвать помолвку, поэтому, к сожалению, домой я попасть не смогу, минимум на год останусь здесь… — Ответила, не чувствуя сожаления.
Если бы не друзья… огромный шумный мегаполис с вечной суетой, гарью, пылью, криками меня никогда не привлекал. Но, может быть, ректора удастся уговорить передать им весточку, чтобы не беспокоились обо мне так сильно? Сделать что-нибудь вроде «уехала в командировку в Антарктиду, подписала контракт с суперсекретной организацией»?
— И… извини пожалуйста… Я и перед Шаем извинюсь, у вас из-за меня одни неприятности, и…
Мое самобичевание нахально прервали, щелкнув по носу.
— Малявка, забудь! Понятно, что ректор же нас бы и поймал рано или поздно, это процесс естественный, так сказать. Шаю ещё мало досталось, в конце концов, за подобные делишки в старые времена и казнить могли! — Я содрогнулась, кляня свою неосторожность.
— Поверь, я…
— Ой, все! Пошли, бегом за покупками! — Меня подхватили и увлекли в круговерть спешки.
Да так, что очнулась только, когда мы очутились по ту сторону огромного светящегося портала — в Академии он был сделан в виде врат, украшенных вырезанными символами и рунами.
Ритхольц — маленький городок, который и вырос-то благодаря находящейся рядом Академии, был похож чем-то на старую Прагу. Маленькие улочки, невысокие, даже на вид старинные и монолитные дома, украшенные застывшими в камне узорам неведомых мастеров. В основном это были растительные мотивы — узоры плюща и трилистник клевера, переплетение мяты, крапивы, иван-чая (или чего-то похожего).
Были и особняки, украшенные диковинными животными или неизвестными мне существами. Под ногами хрустел снежок, мимо проносилась ребятня, спешили матроны с корзинами, пробегали мужики, одетые в шубы и тулупы.
Все почти как в стародавние времена, словно не в другой мир, а в прошлое шагнула!
— Фух, вот, тут лавка одежды, — тыкнул рыжий, щуря глазищи, — здесь поблизости — во-он, на тйо стороне улицы, ещё большая книжная лавка, туда тоже зайдем. Ещё к артефакторам бы надо… Ладно, я в кафе заберусь пока, а ты иди одежку выбери, хайэ?
И унесся маленьким хаосом.
А я растерянно поморгала, смотря, как подмигивает мне очаровательная девушка с витрины и кокетливо кружится и кланяется, демонстрируя очаровательное платье, пусть и вовсе не бальное.
Ну что, вперед?
Глава 3. Новое пушистое "приобретение".
Колокольчик в лавке приветливо звякнул «дин-дилинь-дон» и пухленькая светловолосая женщина оторвалась от большой потрепанной книги, тут же расплываясь в улыбке.
С тиррой Марлиц мы поладили быстро. Заказала я все самое простое, не надо нам бальных платьев и дорогих тканей, да и нет их тут. Уверена, что Маррот в эту лавку привел меня неспроста. Он вообще… существо непростое.
Вышла я довольная. Заказ пришлют в Академию на имя Шайисса, а уж он потом передаст мне. Запасалась бельем, теплыми кофтами, ещё тройкой теплых платьев, одним костюмом, который здесь считался вещью для верхней езды, а также мне пообещали, если поступлю, обязательно подготовить несколько вещей, необходимых адептам на занятиях — все же не только форма нужна будет.
Я потопталась на верхней ступеньке, вдыхая морозный воздух. Кошак отирался неподалеку — в лавку животным ходу не было, пусть даже очень магическим. Не замёрз хоть, бедняга? Подкормить его надо. Может, тоже зайти в кафе, а уж потом в книжный?
Я уже сделала несколько решительных шагов, когда меня окликнули:
— Высокая госпожа, что вы делаете здесь одна и без сопровождения? Что-то случилось? Вам нужна помощь?
Голос говорившего был приятным, хоть и довольно глухим. Я невольно мотнула головой, обернулась. Шапочка — теплая, кстати, похожая больше на меховой капор, чуть не слетела.
Передо мной стоял… наверное, это дроу? Или трау, как говорят местные? Высокий мужчина, чей возраст уловить было крайне сложно. Телосложение не мощное, но довольно крепкое. Жилистый, одет, кажется, в какой-то кожаный доспех и теплый плащ. Смуглая кожа, абсолютно седые или, вернее сказать, светло-серебристые волосы и глаза… вот что меня заворожило!
Глаза его были цвета янтаря, и хотелось смотреть и смотреть в них, как, бывало, любовалась каплей смолы на дереве по весне.
— Госпожа? — В голосе трау прозвучало легкое удивление. — Зачем вы прячетесь под этой маской? Вы скрываетесь от кого-то?
Стало неловко. И немного неуютно. Хоть улица и казалась довольно оживлённой, нас с темным как будто обтекали, не желая мешать.
— Простите, но вы обознались, — помотала головой, — я не дроу… то есть трау. Я человек. И сейчас очень спешу, ещё раз извините за беспокойство! — И пока тот не очнулся от удивления, в два прыжка скрылась за углом, а потом, мельтеша, как угорь на сковородке — пробежала несколько магазинов и влетела в первый попавшийся.
А там…наверное, это было когда-то посудной лавкой. Я уточняю — когда-то, потом сейчас тут стоял хаос и полнейший разгром!
А во главе этого разгрома гордо метался по лавке большущий серый котяра с белой грудкой и белоснежными же чулочками на лапках. Он отчаянно мявкал, махал лапами, хвостом, то и дело якобы «случайно» под причитания хозяина сметал очередной шедевр фарфоровой, если я не ошибаюсь, посуды.
— Ох, поганец! Да стой же, негодяй! Это Марика, дура-дочка моя молочка, сливок, амулета ледяного тебе пожалела! Я ж тебя всегда кормил, никогда не обижал, Буранчик!
Торговец средних лет с обширной лысиной на голове за котом не поспевал. Только завывал обреченно и сокрушенно, неловко топал, обмахивался подолом рубахи. Вон какие щеки красные!
— Закрыты мы, — взвыл, увидев меня, — иди, девонька, иди отсюда!
— А что случилось? — Только и выговорила ошарашенно, увидев, как от прикосновения лапы странного кота часть посуда обрастает ледяными узорами изморози.
— Дух зимы воплощенный разгневался! Уезжал на ярмарку в другой город на неделю, а дочь моя, дурища жадная, вздумала наш уговор с ним нарушить! Бура-анчик, пощади! — Возопил снова несчастный.
Не знаю почему, но я бросилась вперед. Ловко обошла летящую в мою сторону посуду, а потом ухватила кота за ухо. А тот… мявкнул и обмяк. Повис всей тяжелой тушкой, позволяя взять себя на руки. Он был теплым, а шерсть — мягонькой. Развалился, подставляя мне пузико и буквально вынуждая его почесать.
— Буран? Буранчик? — Шепнула я осторожно.
— Чеши меня, полукро-увка, чеши, — промурчали повелительно, — сколько силы в тебе-у! А если да-ушь мне котле-утку, я тебя крепко-у крепко-у любить буду!
Ничего себе, заявочки!
Уж не знаю, что меня толкнуло, но ответить решилась, хотя перед глазами так и стояли ещё не втянутые, острые серебристые когти на одной из лапок.
— Если ты, дух пушистый, невинного человека губить перестанешь и поможешь ему продукцию вернуть, тогда и на десяти котлетках сторгуемся. У меня уже один пушистый есть, забегай в гости!
Хозяин осенил себя поспешно каким-то полукругом.
Яркие светло-серые глаза кота, в которых плясала буря, посмотрели прямо на меня. Хитро, жестко так. А потом коготки царапнули мое запястье.
— За капе-ульки древне-уй крови, так уж и быть. Сделау-ю. Иди, дева, — молвил он и спрыгнул с моих рук, вальяжно помахивая хвостом.
Я только глаза таращила, видя, как под взмахом чужого хвоста тарелки собираются из осколков, а изморозь тает, исчезая без следа и вреда.
— Век благодарен буде, тирра претемная! — Хозяин вдруг поклонился, руку к груди ладонью вперед прижал. — Не уходи, есть у меня, чем отблагодарить, никогда Старый Жард не был неблагодарным! Как вас вещичка ждала!