Хочу тебя вернуть

В больнице у Боярова я так и не смогла посмотреть и оценить результаты зверства Кадера. А сейчас скинула футболку, брюки и так сидели на бёдрах, и повернулась спиной к зеркалу. Убрала волосы на грудь и, несколько раз вдохнув, оглянулась через плечо.

И почти тут же зажала себе рот кулаком. Я примерно понимала, что будет мало красивая картина. Слова описания действий врачей с операционной карты для меня не были пустым звуком. И объём работы, которую проделали в центре, был огромен. Но длинные, иссиня-бордовые рубцы, спайки на коже, бугристые шрамы…

Нижняя часть спины напоминала перепаханное поле с натянутой заплаткой кожи на пояснице. То, что я видела, было уродливо и омерзительно, и хотя я знала, что сейчас только начало пути, что ткани только прижились, что впереди долгий период реабилитации и процедур, я не смогла сдержать рвущихся наружу всхлипов.

Почти сразу дверь в ванную распахнулась, ударившись о стенку. Тайгир влетел в ванну с бешеными глазами, явно выискивая причину моих слёз. Я постаралась побыстрее натянуть свободную футболку, чтобы скрыть от него спину, но только запуталась в ней, пытаясь вывернуть на лицо.

Именно этим я себя, похоже, и выдала.

— Ты увидела, — даже не вопрос. — Ксан, ну чего ты? Мы же всё исправим.

— Наверное, — всхлипываю я. — Но это выглядит отвратительно. Это… У меня на спине филиал морды Франкенштейна! На это невозможно смотреть не содрогаясь.

Отдельные всхлипы перерастают в рыдания, которые я глушу, уткнувшись в мужскую грудь. Но поплакать мне не дают. Тайгир отрывает меня от себя и резко разворачивает к зеркалу.

— Посмотри на себя, Оксана! — жёстко, приказным тоном говорит он. — Что ты видишь? А хочешь, я расскажу тебе, что вижу я?

А голос становится мягким, вкрадчивым, я киваю, даже не осознавая, что соглашаюсь.

— Я вижу дерзкую, самоуверенную красавицу, не признающую никаких хозяев и авторитетов, живущую по своим понятиям правильного и достойного. Именно такой я увидел тебя в тот вечер, когда к своему счастью, не соблюдал правила. — Его шёпот мешается с быстрыми поцелуями. Шея, плечи, висок, скулы просто под градом быстрых прикосновений его губ. — Я вижу, неимоверно желанную женщину, одно появление которой, разжигает настоящую, неутолимую жажду, желание, что сводит с ума и превращает в покорного зверя. Я вижу женщину, на которую я готов смотреть вечно, не отводя взгляда, не выпуская из рук. Женщину, достойную того, чтобы ждать её целую жизнь. И это ты! И ничто в этом мире не способно этого изменить. Ни раны, ни время, ни возраст. Говоришь, что невозможно смотреть не содрогаясь?

Он одним движением опускается на колени за моей спиной, и я чувствую прикосновение горячих губ на пояснице.

— Тайгир… — пытаюсь остановить его и прекратить это, но слышу в ответ только предупреждающий рык.

А сам он проводит языком по моей коже. От неожиданного ощущения я вскрикиваю, но вырваться мне не дают сильно сжавшие мои бёдра руки.

— Тайгир, — плавлюсь я под этой, почему-то сейчас кажущейся безумно острой и откровенной лаской.

А в ответ только тихий смех, и его руки теперь полностью обвивают мои ноги от колен и выше.

— Тайгир! — взвизгиваю я, когда он кусает меня за задницу.

— Как давно я этого хотел! — смеётся он, пока я стою и натираю место укуса.

— А по шее ты не хотел? — разворачиваюсь я, стоит ему меня выпустить из своих объятий.

Тайгир уселся прямо на пол, и сложил ноги по-турецки. И улыбается! Счастливый и довольный. А я ловлю себя на мысли, что вот нет уже желания плакать и жалеть себя.

В самом деле, чего я решила нюни развесить? Мне ли собственно не знать о периоде заживления любых ран? Только в сказках пошепчут, камешек какой на рану положат и всё, всё цело и невредимо.

— За что? Один маленький незаметный кусь? — ухмыляется он.

И я сама не знаю, чего в этот момент больше хочется. Ударить в отместку или поцеловать. А впрочем… Резко опускаюсь перед ним на колени и впиваюсь зубами в его шею. Только Тайгир не вскрикивает, как я, а только сильнее прижимает меня к себе, гладит по волосам и шепчет признания на родном языке.

Только через несколько дней в доме появляются Лейла и Фируза. Обе приходят в восторг с порога.

— Ничего себе он для тебя отгрохал! — заявляет Фируза, когда мы остались одни. — Большой дом, но мрачный. Камень, черепица, участок рядом, как дикий лес… Да и дом сам какой-то дикий! Не современно выглядит.

Она откровенно высказывает своё мнение, а у меня теплеет на душе, что ей дом не приглянулся. Мне-то он кажется обалденно красивым и уютным. А главное надёжным.

— Мы ненадолго. Отремонтируем квартиру и переедем. — Смущаясь, говорит Лейла. — И так неудобно.

— Переедем? — удивляюсь я.

— Фируза будет учиться, ей в городе жить проще и удобнее. Да и не одна. И мне с ней веселее будет. А квартира там большая. Три комнаты, два балкона, кладовка и кухня. — Поясняет Лейла.

— Ооо! Какая там кухня! И балкона там не два, а три. Просто третий кухонный не длинный. Он вообще квадратной формы. И уличная сторона ломанная, там эркер такой многогранный. — С восторгом рассказывала Фируза. — Мы там уже были, нас дядя Амиран возил. Там, правда, ещё вещи не вывезены.

— Да, можно кухню расширить, а этот балкончик сделать как выделенную обеденную зону. — Улыбалась Лейла.

— А я и по хозяйству помогу, и за мелким присмотрю. Карима-то я нянчила. Ой! А не будет у нас скоро Карима! — рассмеялась Фируза, а я чуть мимо стула не села.

— Что случилось? — не могла я соотнести её радость и смысл сказанных слов.

— Его Роман Александрович будет усыновлять. И Карим выбрал себе новое имя. Будет у нас племянник Кириллом Романовичем. — Сообщила Фируза, осматривая кухню. — А у вас тут кроме тарелок, чашек и вилок-ложек ещё какая-нибудь утварь есть?

— Фируза! Ты бы хоть слова подбирала! Я чуть альбиносом не стала! — испуг проходил, но тревожное состояние так просто уходить не спешило. — А дом ещё пустой. В ваши комнаты мебель вчера только поставили. Тайгир сказал, чтобы сама всё покупала, включая и кухонные принадлежности.

— Зачем комнаты? Нам одной, что ли не хватит? — Удивилась Фируза, а Лейла кивнула, соглашаясь с нашей младшей. — А вот про всякую приблуду, это тебе правильно сказали. Надо покупать. А то как ты готовить будешь? Кстати, у тебя муж, что больше любит?

— Ну… — задумавшись, я поняла, что действительно не знаю какие у Тайгира любимые блюда. — Я не знаю. И готовить я не умею. Так несколько простых блюд. Вроде съедобно получается.

— Это как? — всплеснула руками Фируза. — Слушай, это надо как-то исправлять! Ты конечно супер крутая, можешь там пули вытащить, зашить как надо, никто не спорит. Но вот раненными мужья бывают не каждый день, и даже не каждую пятилетку. А голодными по три раза на дню, и это в лучшем случае. И их надо кормить! Иначе они начинают сильно худеть. Вплоть до полной потери трусов по чужим домам. А что ещё хуже, с чужими бабами. Оно тебе надо?

Я и сама не поняла, как так получилось, что я оказалась сидящей и записывающей по пунктам всё, что нам предстояло купить. Фируза деловито осматривала ящики и надиктовывала. Иногда к ней присоединялась Лейла.

— Нам КамАЗ понадобится. — Сказала я, оглядев список на двух листах формата А четыре с двух сторон.

— Ага, и небольшая газелька для продуктов. — "Успокоила" меня Фируза.

— Понятно. — Я решительно набирала номер тети Наргиз, свекрови Зарины.

Сама подруга сейчас нянчилась с малышкой Ясминой, и разбудить её звонком я не хотела. А вот у тёти Наргиз телефон всегда стоял на беззвучном режиме.

— Да, дорогая! Сто лет тебя не слышала и не видела! Когда в гости заглянешь, солнышко ты наше неуловимое? — почти тут же зазвучал в трубке уже давно родной голос.

— Обязательно загляну. Соскучилась. Тётя Наргиз, вы не подскажете, где у нас в городе можно купить хорошую посуду? Кастрюли, сковородки, казаны, доски, тёрки и прочее. — Спрашиваю я.