Ведун

И вопрос этот не праздный, не зря вон Андреевич нахмурился. Четырнадцать дней я мантикору выслеживал, благо примерно знал где она обитает, так что относительно быстро ее нашел. Потом тридцать три земных дня я на Радаге пробыл и еще четыре дня в анклав обратно добирался. Всего пятьдесят один день отсутствовал. Дед помер через месяц после моего ухода, то есть двадцать дней назад ему ту фотографию показали. И вот, получается, за эти двадцать… Да какие двадцать! Новый ведун с семьей, а встретила меня на пороге моего дома именно жена пришлого ведуна, они уже четыре дня как въехали в наш дом. Получается за шестнадцать дней, со дня смерти деда, нашли, уговорили переехать и перевезли из Костромского анклава к нам нового ведуна. Это ли не сказка?

— Не горячись, Саня! Разберемся.

— Я не горячусь, Иван Андреевич! Я понять хочу, что у нас тут такое происходит.

Я и вправду не горячился. Как узнал о смерти деда, заледенел внутри, все чувства кристаллизовались. Горе давит, сердце огнем горит, а голова холодная.

— Разберемся! — повторил Андреевич, снова наполняя рюмки. — Я, как чувствовал, когда разрешение новому ведуну у вас поселиться давал, условие выставил, полгода они там ничего трогать не должны, кроме зелий и ингредиентов. Ваши жилые комнаты я запечатал, кроме лаборатории и библиотеки. Но книги, там еще попробуй их прочитай, больше половины на неизвестном языке написаны. Лаборатория и склад ингредиентов… им работать надо, сам знаешь, вы основные поставщики лекарств в анклаве, вот и не решился я доступ к ним закрывать. Да и, если честно, сам не знаю, почему те условия выставил, уверен я был, что ты тоже помер.

Чувствовал Андреевич, что дело не чисто, хоть доказать ничего и не мог, вот и запечатал дом, когда друг его столь скоропостижно скончался, не разрешил налетевшим шакалам переписать и оценить имущество ведуна. Во всяком случае, пока время не выйдет и не станет окончательно понятно, что и Саня тоже помер. Не убедила его фотография, именно так он им сказал.

Ну и потом, когда ему нового ведуна представили, полностью доступ ко всему дому не дал. Опять же, по той же причине и немного из вредности, чтобы досадить вредным чинушам, только часть комнат доступными сделал.

Я только усмехнулся про себя, «книги и на неизвестном языке», уж он-то этот язык… вернее алфавит знает. Дед действительно свои собственные разработки шифровал, на глаголице записи вел. Если кто возьмет книгу в руки полистать, то ничего там понять не сможет. Попробуй еще найди сейчас специалиста по этому языку. Но Андреевич его знал, так как и сам, как и мой дед, ученый, по стопам своего отца пошел. Артефактор, раньше археолог, как и говорил, он опытный, так что не только глаголицу знает, но и еще кучу разных языков. Руны, иероглифы, клинопись — всё у него в дело идет. Так что с дедом они действительно дружили, так как интересы у них совпадали, было им о чем поговорить. Оба ученые и оба видные специалисты в своем деле.

Хорошо мы с Андреевичем посидели, он почти окончательно уверился, что я — это я, так что мы достаточно откровенно поговорили, уже без прощупываний с его стороны. Но сейчас в доме уже давно тишина настала, хозяева заснули, а я всё лежу и перевариваю то, о чем мне друг дедов поведал.

Много для себя нового узнал.

Оказывается, не всё так радужно у нас было, как я до недавнего времени думал. Дед мне не рассказывал, партизан блин, но оказывается на него довольно продолжительное время наезжали, хотели заставить его над людьми Тарноруцкого и над ним самим поработать. Да не просто поработать, тела им улучшить, а сделать это чуть ли не бесплатно. Как говорится, стать «придворным» ведуном, работать на них не за материальные блага, а за их величества благорасположение.

Совсем зазвездились эти ребята.

Соответственно, на такое «шикарное», во всех смыслах, предложение дед ответил отказом. И не просто отказал, а разобидевшись, еще и цену на наши услуги им существенно поднял. Вот и длилась холодная война между Тарноруцким и дедом уже почти пять лет. Только деду плевать на всё это было, продолжал жить, как ни в чем не бывало, а Тарноруцкий к этому времени совсем постарел, уже смертушка где-то рядом бродить начала.

Вот и решил он отомстить, тварь такая.

Но это я так думаю, Андреевич ничего насчет этого не сказал, но и самому нетрудно догадаться.

«Зря ты, дед, мне раньше об этих проблемах не сказал, — вздохнул я тяжко. — Да и когда собирался, и вообще, собирался ли говорить?».

Нет, он меня постоянно предупреждал: «Будь осторожней», «Не рискуй понапрасну», «Не при напролом, думай сначала», «За спиной приглядывай», да «Будь внимательней». Но он так с детства меня наставлял, и пусть в последнее время чаще всё это повторять стал, я как-то не придал этому значения.

И что обидно, ко мне никто не подваливал с такими предложениями. Может надеялись, что дед более здравомыслящий, в отличие от меня, молодого и горячего, и в итоге примет правильное решение. Но это они значит деда совсем плохо знали, хоть в одном и были правы: дед действительно был более здравомыслящим.

Завтра, вернее уже сегодня, Андреевич хотел начинать разбираться со всеми этими непонятками. Как я раннее и говорил, авторитета он немалого был, хоть и не особо пользовался им. Теперь собирался воспользоваться.

Только вот ждать я не хотел! Как не хотел и отдавать в чужие руки право на «разобраться».

«Зря они «холодную» войну в «горячую» перевели».

Бросил взгляд в окно — Блистательный за горизонт еще не ушел, светло на улице, еще где-то час ждать, пока ночь своё возьмет и в полную темноту погрузится.

Прикрыл глаза.

Я до сих пор не мог поверить, что деда больше нет, слишком много места он в моей жизни занимал. Теперь, такое ощущение, будто часть меня с мясом вырвали, чуть ли не физическая боль по телу распространялась.

Чтобы отвлечься, решил дыхательной гимнастикой заняться, прокачивая магию по телу. Это монотонное занятие, помогает успокоиться и привести мысли в порядок, что перед предстоящим делом совсем нелишним будет.