Страница 43 из 98
В комнату входить нельзя. На спальнях столько всякой защиты наверчено, что неизвестно, как она отреагирует на любого постороннего, неважно, какие у того намерения. Придется подождать.
— Лютик, если Лотарь заснет где-нибудь в доме, не в своей спальне, не переносите его туда, а сначала позовите меня. Что значит зачем? Ты же видишь — с ним не всё хорошо. Я бы даже сказал, с ним всё плохо.
С данными утверждениями лар спорить не мог. Интеллект у него своеобразный, не особо развитый, однако умишка хватает понять, что Лотарь деградирует. Домовые духи хотели бы помочь, это в их сути, только не знают, как. Чем я и планирую воспользоваться.
Рано или поздно Лотарь свалится где-нибудь по пути в спальню. Не думаю, что придется ждать долго. Причинить вред я ему не способен, но помощь — она тоже разная бывает.
Как предполагал, так и вышло. Вечером следующего дня наш глава заявился с Перекрестка, что называется, в дупель пьяный и, не добравшись до спальни, свалился в холле. Просто великолепно. Придя на зов Лютика, я с омерзением осмотрел похрапывающее тело на полу, затем, более внимательно, оценил удобство для предстоящего действия. Лар обеспокоенно наблюдал, кружа в невидимости рядом.
Главное — не сомневаться и не испытывать агрессии. Стоит допустить хотя бы плохую мысль в адрес Лотаря, как подействуют клятвы верности, мгновенно сковав меня приступом боли, а благожелательно на данный момент настроенные духи дома просто не позволят приблизиться к бессознательной туше.
Мысленно повторяя себе, что желаю Лотарю только добра, я вытащил из кармашка загодя заготовленное зелье сна. Практически никакой магии, только успокаивающие травы. Несколько капель упали на грязный ворот, впитавшись в засаленную ткань и начав испарятся, наполняя воздух погружающими в сон ароматами. Мы же не хотим, чтобы Лотарь проснулся, верно? Ему от этого станет плохо, начнет болеть голова, а мы ему зла не желаем… Спустя пару минут десяток капель того же отвара, сладкого и теплого, пролились в приоткрытый рот. Нашейный амулет не среагировал — угрозы жизни нет, ни яда, ни магии в составе артефакт не обнаружил.
Подождав для верности пяток минут, вытащил другой флакон. Это уже полноценное зелье, тоже сонное, но при большой дозировке им легко отравиться. Очень аккуратно, стараясь не спровоцировать носимые артефакты, кончиком платка смочил Лотарю губы. Через пару минут, когда удостоверился, что первая порция впиталась в слизистую — ещё раз, и ещё. Последняя доза погрузила Лотаря в беспробудный сон окончательно, теперь, чтобы его разбудить, надо постараться.
— Лютик! Позови Мерри и Фебу в Склеп, скажи, я буду ждать их там. Да, и Лотарь тоже, я заберу его с собой. Всё хорошо, Лютик, не переживай.
Переносил спящего в Склеп со всей возможной осторожностью, я сестру так на руках нежно не держал, как Лотаря телекинезом. Мне совершенно не хотелось, чтобы он проснулся. Около массивных дверей пришлось остановиться и подождать. Склеп представляет собой длинное строение, в отдельных комнатах которого существуют наши родственники. Не живут — именно существуют, потому что жизнью их бытие не назовешь. Почти все они находятся в стазисе, в надежде дождаться того, кто сумеет решить причиняющую им страдания проблему. Кто-то проклят, другой смертельно ранен, отдельная группа изменилась ментально и не способна испытывать желания, они живы только благодаря заботе ларов. У некоторых от человечности осталось только внешность, на других невозможно смотреть без содрогания, хотя внутри они по-прежнему люди.
Если всё пройдёт гладко, сегодня в Склепе прибавится новый постоялец.
— Майрон! — замахала обеими руками Мерри, завидев меня. Впрочем, почти сразу она разглядела в парящем в воздухе свертке отца и испуганно ойкнула. — Папа…
— Не бойся, подойди поближе. Он спит.
— Он будет кричать, если проснётся, — уведомил разумный ребенок.
— Не проснётся. Если хочешь, можешь палочкой потыкать, — Мерри замотала головой и на всякий случай спрятала руки за спину. — Как хочешь.
Феба наблюдала настороженно, но молчала. Пусть она старалась не вмешиваться в дела старшей семьи, в нашем маленьком социуме избегнуть общения невозможно. Лотарь, судя по мелким деталям, ей не нравился. Она его избегала.
— Знаешь, что это за здание? — указал я пальцем за спину.
— Бабушка говорила, это Склеп! Там спят больные из Черной Воды.
— На самом деле не только больные. Проклятые, потерявшиеся в пространстве духа, сильно провинившиеся перед старшими тоже там. Сейчас мы вместе войдём туда и положим папу.
— Папа болен?
— Папа дрался и плохо себя вел, — я пытался подобрать слова, чтобы убедить Мерри помочь мне, но внезапно она кивнула.
— Я видела. Он щипал Фебу.
Женщина отвела взгляд, промолчав. Что у них происходило, чего я не знаю? Не нравится мне упоминание о «щипках», надо бы потом расспросить её, насколько далеко Лотарь зашел.
— Вот чтобы он больше не щипался, мы его положим спать. Ненадолго. А годика через два-три, когда оба станем взрослыми, достанем и скажем больше так не делать.
— Он очень разозлится, — покачала головой сестренка.
— Он в любом случае разозлится. Ты его вчера видела? Во-от. Если мы его сейчас разбудим, у него голова будет болеть и ругаться он будет ещё сильнее. Лучше бы ему выспаться подольше.
— Ну, хорошо, — продолжая сомневаться, протянула Мерри. Мне она доверяет больше, чем отцу, тот даже в её глазах авторитет потерял.
— Тогда иди сюда, вместе откроем.
Горькая ирония ситуации в том, что единственного взрослого, да ещё и формального главу Дома, пытаются нейтрализовать подросток и ребенок. Правда, у ребенка статус старшей женщины в семье, за счет чего и стало возможным провернуть финт с усыплением (иначе лары не допустили бы).