Наследие Черной Воды

Глава 8

Останки Ксантиппы тем же вечером принес Финехас. Он нашёл их в корнях кустарника-кровопийцы, вытащил и, сразу завернув в кусок ткани, больше не разворачивал. Почему бабка попалась в ловушку примитивного существа, мы никогда не узнаем — может, задумалась и потеряла бдительность на многажды хоженом пути, может, приступ не вовремя накатил. Как бы то ни было, чужих следов мастер не нашёл, версия с несчастным случаем стала окончательной.

Я догадываюсь, куда она ходила. Неподалеку есть поляна, где дед когда-то убил, защищая жену, мантикору — впервые за карьеру охотника. Редкое светлое воспоминание в тёмной холодной жизни. Одинокой, несмотря на семью и детей.

На следующий день провели ритуал прощания. Проводил его Лотарь и к концу до него, видимо, дошло — всё, свобода! Воля-волюшка! Теперь никто не запретит просаживать деньги в кабаках; незачем ходить за травами, ведь достаточно просто залезть в казну Дома; можно вести себя, как угодно, ведь некому укорить за неподобающее поведение. Нужно было видеть его лицо, когда его осенило.

Мне очень не понравился брошенный им на Фебу, Мерри и меня взгляд. Хозяйский такой.

Теперь, после похорон, кабинет Ксантиппы должен был открыться перед Мерри, и я поскорее увел женщин в дом под предлогом необходимости принять наследие. Пусть Лотарь сейчас напьётся «с горя», а я разберусь с текучкой и придумаю, что делать дальше. Пока ничего не надумал, но время, пусть и немного, ещё есть. Окончательно тормоза у Лотаря сорвет не сразу.

— Давай, Мерри, — держа сестру на руках, поднёс я её к двери. — Потяни за кольцо.

— Бабушка запрещала ходить сюда, — глядя широко распахнутыми глазами, серьёзно сказала Мередит.

— Бабушки больше нет, Мерри. Теперь — можно. Нужно.

Немного помедлив, девочка взялась за вычурное бронзовое кольцо, немедленно превратившуюся в змею. Проскользнув в ладони, охранник мимолетно цапнул клыками за нежную кожу, слизнул крохотную каплю крови и снова неподвижно застыл, обратившись в металл. Мерри даже не успела испугаться и отдернуть ручонку.

Дверь кабинета скрипнула и чуть приоткрылась. Нам позволено войти.

Комната внутри производила мрачное впечатление. Нет, она была чистой, без лишнего хлама, скорее наоборот — вещи лежали на местах в неестественно идеальном порядке. Папки с бумагами словно по линеечке стояли в шкафах, картины на стенах висели строго на одном уровне, безделушки на полках покоились на одинаковом расстоянии друг от друга. Темный цвет обоев, темные тяжелые портьеры на окнах, темная кожа кресел и дерево мебели. Несмотря на дневное время, свет не проникал сквозь плотно закрытые портьеры и на столе при нашем появлении сами собой зажглись светильники.

Я подошел к хозяйскому креслу за массивным столом и, прежде чем посадить в него Мерри, на всякий случай проверил его магией. Чисто, ловушек нет. Мелкая почти утонула в глубоком сиденье, из-за столешницы торчала самая макушка её головы.

— Что же, госпожа Феба, — повернулся я к воспитательнице. — Поздравляю. Пока Мерри достаточно не повзрослеет, исполнять её обязанности придётся тебе.

— Мне?! — с ужасом переспросила Феба. — Но я не могу быть первенствующей женщиной Дома!

— От тебя и не требуется, — поспешил успокоить, пока ещё чего не напридумывала. Для неё попытка примерить на себя статус Ксантиппы сродни святотатству. — Ты должна вести переписку, следить за ларами, обучать юную госпожу. Остальным займусь я.

— Но… Но я даже не знаю, с чего начать!

— С той пачки писем, — указал я на серебряный поднос со свежей корреспонденцией. — Ещё надо уведомить другие Дома и правителей людей о смерти госпожи Ксантиппы. Поищи шаблон или образец официального письма, тут наверняка есть папка с исходящими документами.

Все письма, отправляемые сторонним адресатам, тщательно фиксировались в толстенном гроссбухе. Не знаю, зачем бабка это делала, возможно, большое количество работы создавало у неё видимость занятости. Как бы то ни было, нам её педантизм оказался на руку, и мы точно знали, кому отправлять извещения. Тем же, кому сообщали о смерти матери: всем островным Священным Домам, Совету Мудрых, королю, архиепископу Кентерберийскому, гоблинскому Сковавшему Звено (самому влиятельному шаману) и представителю ватиканской курии в Лондоне. В список я добавил Старого Джо, старейшину двоедушниц, и Дом Серебряного Копья. С норвежцами мы сотрудничаем, уведомить их требует обычная вежливость. Что касается Джо, то отношения у нас странные, в определенной степени доверительные. Мы не друзья, ту иглу с мертвым телом сородича он не забыл, но злиться на меня ему мешает понимание моей правоты.

Написанием однообразных писем занимался специальный артефакт в виде серебряного пера, чем нас спас — почерк у Фебы оказался ужасный. Поэтому она облегченно выдохнула, поставив последнюю закорючку в конце фразы «по воле госпожи Мередит, первенствующей Священного Дома Черной Воды, писано Фебой из Черной Воды». Я тем временем занимался просмотром финансовых отчетов, пытаясь понять, в плюсе мы или минусе по деньгам. Судя по банковским выпискам, всё-таки в плюсе, пусть и незначительном. Доходы — продажа ингредиентов и десятина от моих операций, расходная часть состоит из трат на поместье и ежемесячные отчисления в Банк Англии. Надо бы выяснить, за что мы платим и можно ли перестать.

В поместье имелся небольшой комплекс парников и грядок, растения с которых шли на стол или на продажу. Сейчас за ними присматривает лар, Феба посмотрит позднее. По большому счёту, ничего особо сложного в деятельности Ксантиппы не было — семья и хозяйство маленькие, — просто мелочей много и с каждой требовалось разобраться. В результате по кроватям мы расползлись поздним вечером. Мерри давно спала здесь же на диванчике. Она быстро заскучала и пришлось искать ей занятие, потому что находиться в кабинете без её присутствия нельзя.