Страница 6 из 6
В заговоре участвовала не только старомосковская знать, но и начальник Адмиралтейства Александр Кикин, посол России в Вене Авраам Веселовский. Сам Алексей проявил полную беспринципность. Просил войска у императора и даже у шведов. Переговоры с ним вел австрийский вице-канцлер Шенборн и пришел к выводу, что выделить силы было бы можно, но разочаровал сам царевич – «не имеет ни достаточной храбрости, ни достаточного ума», поэтому проект гиблый. Шведы согласились дать Алексею армию, но ответ об этом запоздал. Беглеца уже выследили, посулами и угрозами завлекли возвращаться домой.
При расследовании случайно вскрылась и мирская жизнь Евдокии, и то, что в храмах Суздаля ее поминают «благочестивейшей великой государыней нашей, царицей и великой княгиней» (о существовании такого мирка в Суздале царь даже не подозревал, от него это тщательно скрывали почти 20 лет!). В 1718 году покатились расправы. Казнили Кикина, Лопухина, Досифея, Глебова, игуменью монастыря, нескольких монахинь. Евдокию по приговору церковного Собора били кнутом и отправили в заключение на Ладогу. Ее сын был осужден и умер в тюрьме после пыток. И все же возникает впечатление, что расследование и репрессии, невзирая на широкий размах, уничтожили не все ветви заговора, некоторые важные фигуры обошли стороной
Так, большое подозрение вызывает вице-канцлер Шафиров. Кикин, обеспечивавший побег, был тесно связан с ним. А посол в Вене Веселовский был его родственником (на родину он не вернулся, скрылся за границей). Между прочим, в 1708 году именно Шафиров вел дело Кочубея и Искры, выставив их клеветниками и выгородив Мазепу, а после этого к гетману-изменнику был послан Кикин, долго гостил у него. А после расследования побега царевича и приключений Евдокии казнили рядовых монахинь, но у суздальского епископа Игнатия (Смолы), поощрявшего все, что творилось в Покровском монастыре, нашлись неведомые заступники. Его привлекли к ответственности лишь в 1721 году и тут же амнистировали по поводу победы над шведами. Хотя он стал уже митрополитом Крутицким и Коломенским, и как раз в его время «хлысты» расплодились по Москве, угнездились в 8 монастырях. В общем, есть о чем призадуматься. Какие-то нити остались невскрытыми, замаскированными. Причем эти нити связывали между собой зарубежные державы, внутреннюю оппозицию и церковных сектантов!
А духовной сферой Петру пришлось заниматься самому – так же, как и политической, военной, административной. После смерти Адриана он прочил в патриархи понравившегося ему Стефана Яворского. Но встретил жесткую конфронтацию духовенства. В условиях войны церковный раскол был совсем некстати, и выборы патриарха отложили до лучших времен. Но сам Петр оставался глубоко верующим человеком. Например, поход на Неву в 1702 году он начал совершенно необычно для «просвещенного» XVIII века – царь со своими гвардейцами совершил паломничество в Соловецкий монастырь, получил благословение у прозорливого старца Иова (у которого бывал и раньше). Вместе с монахами и солдатами он построил церковь на Заячьем острове – и после этого выступил возвращать России её древние земли на Неве.
Царь дружил с преподобным Митрофаном Воронежским, глубоко почитал его. Сам примчался на похороны и нес гроб. Среди выдвиженцев Петра, которых он сам определял на высокие посты в Церкви, еще несколько человек были канонизированы как святые – Дмитрий Ростовский, Иоанн Тобольский, Иннокентий Иркутский. Что касается сомнительных западных учений, то хорошо известен случай, как будущий историк В.Н. Татищев нахватался их при обучении за границей и начал распространять в России. Царь самолично вылупил Татищева дубинкой, поясняя: «Не соблазняй верующих честных душ; не заводи вольнодумства, пагубного благоустройству; не на тот конец старался я тебя выучить, чтобы ты был врагом общества и Церкви».
По указам не церковных властей, а Петра, была восстановлена разваленная Адрианом Славяно-греко-латинская академия в Москве, открылась Духовная академия в Санкт-Петербурге, духовные школы в Чернигове, Ростове, Тобольске. А по Духовному регламенту, утвержденному Петром, требовалось создавать духовные школы в каждой епархии. По его же указаниям широко развернулась миссионерская работа. Только в одной Тобольской епархии было крещено 40 тысяч инородцев, открыто 37 храмов. Была основана новая, Иркутская епархия, после побед над Швецией были восстановлены Карельская епархия и Валаамский монастырь, разрушенный шведами [11].
Строящийся Санкт-Петербург государь отдал под небесное покровительство св. Исаакия Далматского (Петр родился в день его памяти) и св. Александра Невского. Построил здесь Александро-Невскую лавру, куда были торжественно перенесены из Владимира мощи святого князя, в честь этого события 30 августа (12 сентября) был учрежден новый православный праздник. С «опозданием» в 550 лет был наконец-то канонизирован устроитель Северной Руси, святой князь Андрей Боголюбский. В войсках и на флоте Петр ввел штатные должности полковых и корабельных священников, установил обязательные службы. А для всех православных царь определил обязательное ежегодное причастие Святых Тайн. Хотя бы ежегодное! Это было не снижение требований к прихожанам, а повышение! Мы уже приводили свидетельство св. Дмитрия Ростовского, что многие в России вообще забыли об исповеди и Причастии.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.