Страница 5 из 15
– Нам, ведьмам, положены чёрные зубы, – «ворона» откинулась на спинку каменной скамьи. Происходящее её только забавляло. – А вот когда такие милашки, как ты, много разговаривают… – перешла на зловещий шёпот, – угадай, что с ними происходит?
– Что?
– Их кожа покрывается мимическими морщинами!
– О нет!.. – Ирочка от волнения выронила селфи-палку и принялась судорожно искать в сумочке зеркало.
– О да-а-а… – продолжала «ворона». – Ты ведь знаешь, что такое морщины, не так ли? Такие уродливые глубокие складки по всему лицу. Они везде – вокруг губ, около носа, под глазами и на лбу. Покрывают тебя вдоль и поперёк! Скапливают в себе пыль, пот и выдают всем твой истинный возраст. И когда тебе стукнет двадцать пять – а это произойдёт гораздо быстрее, чем ты ожидаешь, – ты станешь очень-очень старой! Тебя похоронят заживо, потому что решат, что ты – мумия!
– Нет! Нет! Нет! – Ирочка отпрянула, как ошпаренная. Вспомнила про монопод, подхватила его с земли и, убегая, затараторила ещё быстрее: – Девочки, вы слышали? Я старею! У меня морщины! Я превращаюсь в живую мумию! Разрази меня пилинг, мне ведь нужен саркофаг! Девочки, кто-нибудь в курсе, какие саркофаги будут в тренде через двенадцать лет!? Хочу розовый и с блёстками!..
– Кто это с ней так? – Ваня стал невольным свидетелем развернувшейся драмы.
– Энжел, – с неохотой ответил Генка, став серьёзнее. – Настоящее имя то ли Анжела, то ли Ангелина… Не помню. Все зовут её просто Энжел. Поговаривают, она ведьма. Один раз даже навела порчу на одноклассницу – подбросила ей в сумку дохлую птицу. После этого её перевели на домашнее обучение. Живёт без родителей с сумасшедшей бабкой. Я считаю, таким отбросам место в тюряге, а не в нашем лагере, но брат говорит, брать кого-то из неблагополучных семей полезно для имиджа. Не советую к ней приближаться.
В этот момент Энжи встретилась взглядом с новеньким. Нет, не просто встретилась – прожгла. Ваня почувствовал себя как в рентген-кабинете и по привычке задержал дыхание. Не помогло. Энжел просветила его насквозь, отметила все отклонения и поставила диагноз. После чего отвернулась и вновь приняла вид, исполненный безразличия ко всему сущему.
А что, если действительно ведьма?
Ваня сглотнул и догнал Генку.
За одной из статуй – ангел со сложенными крыльями и вздетыми вверх руками – ребята столкнулись со смуглым пареньком. У него были непропорционально длинные руки и тёмный пушок над губой, в котором угадывались будущие усы. Паренёк разговаривал сам с собой – будто что-то репетировал. Застигнутый врасплох, он поспешил спрятаться за соседним изваянием.
– Ринат Архимедов, – пояснил Генка, не дожидаясь вопроса. – Местный Казанова. По уши втюрился в Ирочку, но где она, а где он? Вот и пытается теперь склеить хоть какую-нибудь девчонку.
– И как успехи?
– А сам как думаешь?
– Понял, – кивнул Ваня и постарался замять тему.
Сусликов пока ещё не пробовал ни с кем встречаться, но знал, что этот момент рано или поздно настанет. Опасался, что на первом свидании будет выглядеть не лучше, чем этот Ринат.
В кустах что-то зашебуршало.
– Стой! Фылькающий Ёз из племени Остлоухих обезьян наконец выследил тебя, ковбой Дзо! – Из зарослей на дорогу выскочил мальчишка лет шести. Лицо раскрашено полосками гуаши, за ухом торчит птичье перо, в руках – самодельный лук из кривой ветки и натянутой верёвки. Стрелой служил плохо заточенный простой карандаш. – Сдавайся! – И мальчишка нацелил оружие в грудь Генке.
– Брысь отсюда, мелочь пузатая! – шикнул не то Лёха, не то Мирон.
– Я не мелоть! Я индеец!
Подручные Генки по привычке хотели применить грубую мужскую силу, но юный хозяин лагеря их остановил. Наклонился к Фыркающему Ежу из племени Остроухих обезьян и спросил:
– А слабо повторить? В недрах тундры выдра в гетрах тырит в вёдра ядра кедра.
Мальчуган опустил лук и принялся старательно выговаривать:
– В недлатундлы выдла в ветлах… в етлах… в гетлах… В недлатунды… тулды… тундлы… выдла… Да ну вас!
И индейца как ветром сдуло.
– Ну, а это кто? – Ваня перестал чему-либо удивляться. Мда, странный лагерь. Мажоры, блогерши, ведьмы, выдры в гетрах, индейцы…
– Дима Веснушкин, сын секретарши Ниночки. Шастает без цели. Забей на него.
Картина вроде бы прояснилась.
Ночью Ваню впервые за долгое время не мучили кошмары. Мальчик спал настолько сладко и крепко, что чуть не пропустил подъём. Пока разлепил глаза, пока умылся и оделся, отряд уже построился и отбыл на завтрак. Впрыгивая в кеды и натягивая футболку одновременно, Сусликов помчался к бетонной коробке столовой.
Даже такое просторное помещение с приоткрытыми окнами – от пола до потолка – не могло поглотить специфический запах. В столовой было душно, шумно и многолюдно. Отряды гурьбой наваливались на горизонтальную перегородку, где в форме торта «Наполеон» слоилась башня пластмассовых подносов, перетекала к открытой витрине с готовыми блюдами, выбирала что по вкусу и разбивалась на отдельные компании за квадратными столиками. Казалось бы, ничего сложного.
Но Сусликову не повезло.
Сначала ему, опоздавшему, не досталось подноса. А когда кто-то из персонала вынес запасной, обнаружилось, что блюда в витрине почти закончились.
– И картошки с котлетой нет? – вопрошал Ваня, заглядывая в вывешенное на стенде меню. – И макарон с сосиской?
– Нету ничего! – проорала работница столовой, следящая за раздачей. Орала она всегда, просто по привычке, даже если собеседник находился от неё в двух шагах. Такая вот профессиональная деформация. У Вани аж в ухе зазвенело. – Спать меньше надо! Остался салат «Весенняя свежесть»! Возьмёшь?
Иван с сомнением оглядел расползшуюся кучку зелени, увенчанную редиской, как циклоп – единственным глазом.
– Что-то свежесть у него не очень свежая…
– Так и весна у нас разная бывает! – У Вани зазвенело во втором ухе.
Дальше произошло совсем жуткое. Контролёрша раздачи с кряхтеньем подняла с пола жестяное ведро с красной надписью «Компот», зачерпнула из него ковшиком и плеснула мутную жидкость Ивану в стакан.
Сусликов твёрдо решил, что в первый полноценный день в лагере обойдётся без завтрака. И тут же голод бездомным псом вгрызся ему в живот. Ваня передумал: ок, салат так салат. В конце концов, от витаминов ещё никто не умирал. А вот от голода…
Свободных столиков не было – кроме того, за которым сидел Генка. Лавируя между другими ребятами, Ваня причалил к нему.
– Приятного аппетита. Я подсяду?
Сегодня столичный мажор был без очков. Одной рукой строчил сообщение в айфоне, другой – катал шарики из хлеба и стрелял ими в соседей. Прервавшись, Рукомойников посмотрел на Ваню, шмыгнул носом и уставился обратно в телефон.
Что ж, молчание – знак согласия.
Сусликов поставил поднос, выдвинул стул, стал опускаться… и провалился на пол! Потому что за его спиной уже стояла неразлучная парочка – Лёха Миронов и Мирон Алексеев. Ну, или наоборот.
– Гы! – заржал Мирон (или Лёха).
– Хы! – заржал Лёха (или Мирон).
– Эй, вы чего? – Ваня встал и потёр ушибленный копчик.
– Полагаю, мои спутники не без помощи своеобразного чувства юмора пытались тебе намекнуть, что я привык принимать пищу один. – Генка заговорил, продолжая прыгать пальцами по виртуальным клавишам. – Исключения – только для тех, кого я считаю своими друзьями.
– Но ведь со вчерашнего дня я твой друг!
– Рил? – Рукомойников отложил смартфон и, хитро щурясь, вновь взглянул на Ивана – так, словно видел его впервые. – Если я правильно помню, вчера ты сделал верный выбор, попросившись в наше элитное сообщество. Но это ещё не значит, что ты стал одним из нас.
– И что мне теперь делать? – озадачился Сусликов. – Нужно выполнить какой-то квест, да? Пройти испытание?
– А мне нравится этот Суслик! – Мажор ткнул в сторону Вани указательным пальцем.
– Хы! – отреагировал Мирон (или Лёха).
– Гы! – согласился Лёха (или Мирон).