Мужья на блюдечке

20-4

Разрядка наступила у них почти одновременно. Сначала затрясло и выгнуло дугой женщину, а всего через один вдох догнал ее и Аркарон. Его хриплый рев оглушил и без того еле стоявшую на ногах женщину. Она не сползла на пол только потому, что мужчина вовремя подхватил ее на руки и как был, в разодранной рубахе и приспущенных штанах, плюхнулся в кресло, прихватив Нолу с собой.

Нола же была в полном раздрае. Оглушительный оргазм все еще волновал ее тело. Да и объятия мужчины, усадившего ее, обнаженную, себе на колени никак не способствовали ясности ума. Все еще задыхаясь от новых для нее ощущений, она из-под прикрытых век в каком-то дурмане рассматривала наглеца. Крепкое тело проглядывало через прорехи в одежде, высокие скулы и крупные, с острыми кончиками уши придавали лицу схожесть со зверем. То и дело казалось, что длинный с горбинкой нос сейчас заходит ходуном, принюхиваясь. Неожиданно длинные ресницы веером отбрасывали тень на щеки. Его грудь то высоко вздымалась, то опадала. Будто почувствовав ее взгляд, он вдруг наклонился к ней и открыл глаза. Черные зрачки-буравчики впились в ее лицо, опустились неожиданной лаской на вовсе не выдающихся размеров грудь. Небольшие холмики с темными, все еще возбужденными вершинками надолго заинтересовали его.

А вновь вернувшись к ее лицу, хрипло прорычал:

— Ты кто такая, ведьма?

Хлесткая пощечина обожгла его щеку.

— Еще спроси, придурок, как меня зовут, — зашипела Нола, с опозданием засмущавшись своей наготы.

Мужчина перехватил ударившую его ладонь, громко и со вкусом чмокнул ее и нагло ухмыльнулся:

— И как тебя звать, красавица?

Нола снова возмущенно засопела, пытаясь вырвать из его лап свою ладонь.

Так и не дождавшись от нее ответа, хмыкнул, наклонился к ней и в самые губы выдохнул:

— Зови меня Аркароном, детка, — и впился в нее поцелуем. Медленным, тягучим, но оттого не менее требовательным.

— Имя? — прервавшись на миг, спросил он.

Его пальцы сомкнулись на так тревожившей его темной вершинке соска. Аркарон привык к пышнотелым, пышногрудым партнершам. А такая небольшая, почти мальчишеская грудь в его лапах оказалась впервые. Но как ни странно, волновала она его гораздо больше, чем какая либо другая.

— Имя? — повторил он, давая ей возможность перевести дыхание.

Больно сжав и прокрутив между пальцами бусинку соска, довольно осклабился, услышав прерывающийся стонами ответ:

— Но…ла…

Еще один поцелуй, более нежный и медленный, прошелся по ее губам. Шумно вздохнув, Аркарон откинулся головой на спинку кресла, прижимая к себе щуплое тело. Кто бы мог подумать, что в такой, самый обыкновенный день, с ним случится такое… Мысли беспорядочно кувыркались в его голове, а довольная улыбка не сходила с губ.

Но только до тех пор, пока основание его шеи не обжег укус. Фурия смогла таки извернуться, воспользовавшись его минутной слабостью. Но Аркарон даже не дернулся. Он терпел, с удивлением прислушиваясь к тому, как адреналин огнем побежал по венам, в то время как острые зубки все-таки смогли прокусить его жесткую шкуру.

И только после того, как Нола обессиленно откинулась на его каменный бицепс, он опять посмотрел на нее. Его собственная кровь хищно окрашивала ее беспомощно скалящиеся зубки. Ни капли страха или отчаяния не было в глазах этой… крохи. Даже когда свободной рукой он схватил ее за горло. Немного сжал, только дав почувствовать его силу, но не причинив боль, и провел ладонью вверх по шее. Отчаянно бившийся пульс на тонкой шейке гипнотизировал и манил его.

Склонившись так низко, что каждый удар ее пульса чувствовался на его губах, хрипло прорычал:

— По законам моего народа, ты только что взяла меня в мужья… фурия, — шершавый язык попробовал ее шейку на вкус, на мгновение задержался и острые зубы резко вонзились в нежную кожу.

Нола закричала, сама толком не понимая, от чего кричит — то ли от страха, то ли от огня, впрыснутого в ее кровь. Хватаясь пальцами за его руки, плечи, предплечья, она раздирала их в кровь, оставляя на теле длинные рваные раны. Конвульсии все еще били ее тело, когда Аркарон оторвался от ее шеи и, дернув ее голову к себе за волосы, прошептал ей прямо в губы:

— И я беру тебя в жены, Нола, — и поцеловал.

Вкус собственной крови на языке едва не лишил ее сознания.

20-5

— Ууух, а жизнь-то завертелась, — пробормотал Аркарон, глядя в лицо женщине, уснувшей в его руках.

Какая-то давно позабытая легкость и даже эйфория овладели каждой его клеточкой. Он даже и предположить не мог, что решая очередную задачку, загаданную ему воспитанниками, окажется в таком переплете. И совершенно неожиданно для самого себя он был этому рад.

Он задумчиво хмыкнул, почесал саднивший череп. Вовремя же он сменил прическу. Дотронулся до пульсировавшей раны на шее, и вдруг нахмурился. На нем все раны затягиваются, даже не успев появиться, а вот как быть с этой неженкой?

Но неженка вдруг открыла глаза, в которых и следа ото сна не было.

— В этой обители насилия и порока душ принять можно? — хрипло выдала она и поспешно вскочила с его колен.

Червячок вины шевельнулся где-то глубоко внутри мужчины. Хорохорится женушка, а ручонки заламывает нервно. Он кивнул в сторону одной из дверей и уже ей в спину пробасил:

— Ты меня извини, что набросился на тебя так…

Шлепая по полу босыми ногами, сверкая голыми ягодицами, Нола немного повернула голову и бросила ему через плечо:

— Да не переживай ты так. Ты был не так уж и плох.

И только когда она скрылась в ванной комнате, Аркарон пришел в себя от такой наглости.

— Да я был лучшим, — расхохотался он и щелкнул в воздухе пальцами.

В тот же миг из ванной раздался истошный визг — послушный приказу Учителя, на Нолу обрушился поток ледяной воды. В отместку за скверный характер.

— Вот так-то лучше, женушка, — бормотал он, вытирая набежавшие на глаза слезы.

Давненько он так не веселился. О порошке забвения, которым он обычно потчевал своих временных партнерш, он даже не вспомнил. Но вместо этого резво вскочил и подошел к тяжелому сундуку, стоявшему у одной из стен. Не так давно один из странствующих купцов рассчитался с ним за помощь целой кипой женской одежды. Аркарон и сам тогда себе удивлялся, как это он согласился на такую плату. Зато теперь от предвкушения даже руки потирал — уж очень ему хотелось увидеть восторг в небесно-голубых глазах фурии.

Нола же в это время стояла, упершись обеими руками о стену и кайфовала под щедрым водопадом горячих струй. Несколько ведер ледяной воды, внезапно обрушившиеся на нее, так же быстро сменились горячим потоком. Разомлевшая от тепла и от обилия воды, которую она привыкла экономить у себя дома, Нола с удивлением прислушивалась к себе. Самые разные чувства обуревали ее. И злость, и страх, и неожиданное удовольствие. По уму, ей бы потихоньку выбраться из этого дома и бежать, куда глаза глядят. Но почему-то отчаянно не хотелось этого делать. Хотелось еще раз посмотреть на странного мужчину, с которым ее так неожиданно свела судьба. И даже, чего уж таить, ощутить на себе его прикосновения.

Нола вдруг тряхнула головой, решительно прогоняя романтический туман из своей головы. Глупость какая. О чем это она размечталась? Ее дома ждут ее подопечные, а она тут истекает похотью по совершенно чужому мужчине. И кстати, он далеко не красавец. Сильный, хищный, жесткий. Но не красавец. Но живот тягуче заныл, а соски вдруг превратились в колючие вершинки. Ей пришлось, зашипев, даже помассировать их, чтобы избавиться от наваждения по имени Аркарон.

— Аркарон. Аркарон и Нола, — смаковала она слова, подходя к небольшому запотевшему зеркалу.

Схватив рубаху, висевшую рядом на крючке, она вытерла ею зеркало, и только потом натянула ее на голое, еще влажное тело. Ткань оказалась мягкой и приятной, и… вкусно пахла мужчиной.

Нола какое-то время рассматривала свое отражение. Ей казалось, что она не узнает себя. Удивительно отросшие за несколько часов волосы завивались кокетливыми белоснежными кудряшками. Да и глаза сверкали невероятно ярко. Припухшие от поцелуев губы кривились в томной улыбке.