Страница 4 из 7
Александр Сергеевич тут же понял, что они с ней одной крови, одного поля ягоды, а потому возмутился – какого чёрта вокруг его женщины тусуются какие-то посторонние мужики?!? Он так явственно представил себе, как он берёт в руки биту и разгоняет эту шатию-братию, что затряс головой, чтобы снять наваждение. А потом направился широкими шагами через весь зал к тесному кружку. Видимо, почувствовав приближающуюся темную угрозу, женщина обернулась, и Александр Сергеевич так и застыл в шаге от неё. Вблизи она была ещё прекраснее, чем издалека. На ошеломлённого мужчину с чертовщинкой во взоре смотрели ярко-голубые глаза с нереально длинными пушистыми ресницами, четко очерченные коромысла бровей слегка изогнулись в серединке в немом вопросе, трепетали ноздри тонкого носа, выдавая страстность натуры, а пухлые соблазнительные коралловые губы весело улыбались, открывая жемчужный ряд зубов. Мучительно захотелось сгрести женщину в охапку, крепко прижаться к ней поцелуем и закружить по залу. И чтобы вокруг никого не было…
– А, вот и ты, наконец!
Один из стоящих рядом с незнакомкой мужчин оказался Алексеем, который схватил брата за рукав и потащил его к микрофону, бросая на ходу:
– Извини, Снежана, мы сейчас тут быстренько официоз закончим и вернёмся… Мы уж боялись, что ты опоздаешь!
«Снежана??? Как, Снежана? Она не может быть Снежаной! Это какая-то другая Снежана…», – бились в голове Александра Сергеевича нетрезвые мысли, больше похожие на заезженную пластинку, застрявшую на одном-единственном слове.
Зато за свою поздравительную пятиминутку Александр Сергеевич сумел протрезветь. Может ему это только показалось, но, по крайней мере, он сумел взять себя в руки и дал себе слово, что не подойдёт к Снежане на пушечный выстрел… сегодня. Да, хотя бы сегодня, пока он не трезв и оборона его слаба. Чёрт, какая-то войнушка в голову лезет… И Александр Сергеевич вовремя закончил свою поздравительную речь, передавая слово президенту на экране, довольным собой и принятым твёрдым решением, не давая себе отчёта в том, что говорил её уставившись на Снежану, как будто вокруг, действительно, никого не было.
Пытку Александр Сергеевич выдержал около часа. Снежана веселилась, вокруг неё постоянно вились мужчины («Они что сюда все без семей приехали??? Куда смотрят их жёны??? Курицы слепые!!!). Они.., они, а не он касались в танце нежной кожи её оголённой спины… Они, а не он тонули в синих озёрах её глаз… Они, а не он заставляли откидывать её голову чуть назад, доводя до смеха своими шуточками… Не выдержав, Александр Сергеевич встал, резкими размашистыми шагами пересёк весь зал, зацепив плечом по дороге, конечно, нечаянно, очередного кавалера Снежаны, и поднялся к себе в номер.
7
Ночь прошла… Ночь прошла хреново, что уж там говорить! За что большое спасибо всё той же Снежане, не отпустившей от себя Александра Сергеевича даже во сне. В итоге он проснулся утром весь мокрый, и не от пота, а как подросток в пубертатный период. Пришлось срочно принимать холодный душ, который хоть немного и взбодрил, но подленькие мысли вернуться в кровать и проваляться там весь день полностью из головы не выветрил.
Но Александр Сергеевич собрал всю свою волю в кулак и отправился на традиционную лыжную прогулку. Он всегда уходил к себе вскоре после речи президента, а на следующее утро в одиночестве совершал лыжный забег. После бурной ночи все ещё спали, вокруг стояла нереальная тишина. Девственно чистый снежок искрился и высверкивал бриллиантами под лучами восходящего солнца. Такое случалось не часто, поскольку зима в Подмосковье последнее время вела себя как капризная дама: то начиналась чуть ли не в октябре и к Новому году уже заканчивалась, то снегом засыпала только в конце января. Но сегодня было именно такое замечательное утро и было бы преступлением пропустить его из-за лени. Тем более, дальше у Александра Сергеевича всё было расписано буквально по дням, и вырваться в лес на лыжах вряд ли ещё удастся…
Но когда он вышел из дверей корпуса, то обнаружил, что кто-то его опередил, и вожделенного одиночества не получится. В начале лыжни стояла спиной к нему женщина, подняв голову к солнышку. Ещё не увидев её лица, Александр Сергеевич понял по завиткам волос, выбивающимся из-под лыжной шапочки, что это Снежана.
Она обернулась на скрип снега под его лыжными ботинками и захлопала ресницами, чтобы вернуть зрение, ослеплённая зимним солнцем.
– Здравствуйте, Александр Сергеевич! Такое солнышко тёплое, – произнесла Снежана, как бы оправдываясь за свою позу, и ласково улыбнулась.
Сердце Александра Сергеевича пропустило один удар, а потом забилось в учащённом ритме: без вчерашней косметики лицо Снежаны было ещё прекраснее, хотя, куда уж может быть прекраснее!
– Вы тоже любитель беговых лыж? – почему-то переходя на «Вы» начал разговор Александр Сергеевич (на работе он всем тыкал, не взирая на возраст и пол).
– И беговых, и горных, – рассмеялась от избытка хорошего настроения Снежана.
– Не думал, что кого-нибудь встречу на утро после столь бурной ночи.
– А я – жаворонок. На Новый год еле дотягиваю до курантов, а потом спать уползаю. А Вы, наверное, привыкли один кататься? Так я могу пойти в другую сторону, чтобы Вам не мешать…
«Ворчу, как старик», – подумал Александр Сергеевич и поспешил добавить, чтобы девушка не успела осуществить свои намерения:
– Нет-нет, наоборот! Вдвоём веселее!
– Вот здорово! А то я тут в первый раз и ничего не знаю. И в лесу панически боюсь заблудиться. Так и нарезала бы круги вокруг здания. А хочется прогуляться по лесу, там, наверное, такая красотища!
И они углубились гуськом друг за другом в лес. Впереди – Александр Сергеевич, за ним – Снежана. Разговаривать в такой позиции было не возможно, чему Александр Сергеевич был искренне рад: то, о чём хотелось говорить, было совершенно неуместно между едва знакомыми людьми. Занятый своими хаотичными мыслями Александр Сергеевич периодически на автомате увеличивал темп, но Снежана не отставала. Наконец, мужчина выдохся и остановился. Снежана подъехала к нему, сняла с плеч небольшой рюкзачок, достала оттуда термос и разлила в крышечки ароматную горячую жидкость. В нос ударила смесь пряных запахов, из которых Александр Сергеевич различил только апельсин, а потом по пищеводу растеклось приятное тепло.
– Да Вы – волшебница! Что это?
– А, что было! Всё подряд напихала: корица, гвоздика, терн, имбирь, яблоко, мёд, апельсин. А-ля глинтвейн!
– Здорово согревает! Жалко только, что до ног не дошёл!
– Когда он до ног дойдёт, они передвигаться перестанут! – опять рассмеялась Снежана. – А не пора ли нам обратно разворачиваться? Что-то есть захотелось…
Александр Сергеевич взглянул на часы – ё-моё! Пора было срочно возвращаться, ведь ему ещё сегодня надо было успеть на последний Сапсан в Питер.
– Опаздываете? – забеспокоилась Снежана, увидев, как мужчина нахмурился, посмотрев на часы.
– Ничего! – отмахнулся Александр Сергеевич, – Успею доставить Вас к обеду вовремя!
И они отправились в обратный путь. Лыжня теперь шла под горку, поэтому времени на обратный путь ушло меньше, чем пока они забирались наверх, да и идти было веселее. Но на душе у Александра Сергеевича было пасмурно. Ехать в Питер, в кои веки, совсем не хотелось. А хотелось остаться тут, со Снежаной. «Околдовала она меня, что ли?» – думал Александр Сергеевич, пытаясь вспомнить всё, что ему рассказывал о ней в своё время Алексей. Но мысли путались и перескакивали с одного на другое. Жалко, что поездку он никак не может отложить на время…
У них была такая традиция: встречаться каждый год 2 января. Кто-то с друзьями накануне Нового года ходит в баню, а они приезжают в Питер к Саньке. Раньше каждый год место встречи менялось: то Питер, то Москва – это у него, значит, Сашки в гостях, то Турку – у Алекса, то Пенза у Сашеньки.
В Пензе Сашенька оказалась, помотавшись за мужем-военным по городам и весям. Алекс развернул свой совместный с соседями-финнами бизнес ещё в Питере, а потом оказалось удобнее вести его из Финляндии, и он с женой в двумя детишками переехал в Турку. А Сашка влюбился в бешеный ритм Москвы, да так в ней и осел. В Питере остался только Санька. Но пять лет назад он попал в страшную аварию, из которой выкарабкался, но остался инвалидом, и они вчетвером единодушно решили встречаться теперь у него в Питере. Откладывали в сторону все дела и как бы ни были заняты, как бы себя ни чувствовали, что бы не происходило у них в семьях или на работе, где бы они не находились – хотя бы на денёк вырывались на встречу. Это было святое. Это был их якорь, их уверенность в плече друга. Тем более что Питер был их родным городом, где прошло их детство, юность и взросление. Где они обрели свою дружбу, ещё в первом классе школы, когда выяснилось, что их четверо в первом «Б» Александров: три мальчика и одна девочка.