Страница 14 из 23
Я поудобнее устроилась на диване и подумала, что Дима, наверняка, уже всё выяснил про этого Влада – художника. Меня так и подмывало позвонить ему в общежитие, но я вспомнила, что Димон сейчас может находиться у себя на квартире. А я не только телефона там не знаю, но и адрес мне также неизвестен. Но, может быть это и хорошо, а то не удержалась бы и после разговора с профессором, понеслась бы на всех порах к Димочке. С меня станется… А время-то уже одиннадцатый час вечера и нормальные люди все уже отдыхают после трудного, рабочего понедельника. Не знаю, как у других, но у меня этот понедельник, реально получился «трудным». И он, между прочим, ещё и не закончился.
Василий Порфирьевич также стремительно вышел из своей секретной лаборатории, как туда же и вошёл. Весьма довольный собою, учёный муж уселся за свой рабочий стол, положил на него скальпель и, посмотрев на меня, произнёс:
– Очень занятные вещицы, Руслана, твой пёс притащил в зубах. Весьма и весьма интересные. Ну… начнём по порядку: итак, папиросная бумага. В основном она применяется в реставрации живописи, графики, книг, различных исторических документов и не только старинных, но и современных тоже. Также, эта интересная бумага очень хорошо себя зарекомендовала в решении различных архивных задач. Она отлично подходит для хранения произведений графики и старых фотографий. – Повертев немного в руках кусочек папиросной бумаги, Василий Порфирьевич положил её в шкатулочку.
– Так, теперь поговорим о фильтровальной бумаге. Эта интересная штуковина представляет собой полупроницаемую бумагу или бумажный барьер, установленный перпендикулярно жидкости или воздуху. Особые свойства фильтровальной бумаги позволяют отделять элементы твёрдого вещества от жидкости. Но одним из главных свойств фильтровальной бумаги является её пористость, которая может как пропускать, так и задерживать частицы различного диаметра. Здесь также нужно отметить, что пористость оказывает существенное влияние на скорость фильтрования. – Убрав и эту интересную бумажку в шкатулочку, Василий Порфирьевич внимательно на меня посмотрел и поинтересовался:
– Руслана, это ничего, что я так подробно тебе обо всём рассказываю? Может быть нужно покороче?
– Нет, нет, Василий Порфирьевич, для меня и для моего нового дела любая мелочь может пригодиться. – Живо воскликнула я. – Мне всё очень интересно.
– Ну, раз так, продолжим: вот эти вот желтоватые и немного липкие пластинки есть ни что иное, как натуральный осетровый клей! Он самого высочайшего качества животного происхождения изготовленный из пузырей осетровых рыб. Этот клей самый прозрачный, самый крепкий, самый очищенный, самый клейкий, самый незаметный и, конечно, он абсолютно натурален. Без каких-либо вредных химических соединений, без резкого запаха, присущего всем современным клеям и всё это делает наш клей просто незаменимым для реставраторов. Особенно это касается реставрации икон. – Василий Порфирьевич положил листы этого замечательного клея в шкатулку и продолжил:
– Теперь у нас на очереди фторопластовая бумага. Вернее, плёнка. Это полимерный материал, который обладает высокой прочностью, эластичностью и устойчивостью к влиянию агрессивной среды. Отлично склеивается с материалами других физических характеристик, например деревянные, металлические, пластиковые и прочее, прочее… Область применения фторопластовой бумаги или плёнки очень обширна: это и нефтегазовая промышленность, и пищевая промышленность, электроника, ракетное и авиационное топливо, лакокрасочная промышленность. Ну, а в нашем случае, это плёнка необходима при проведении реставрационных работ икон, гравюр и вообще, разного рода живописи. – Профессор повертел в руках занятную плёнку и тоже убрал её в шкатулку.
На столе остались лежать кусок мрамора и скальпель. Василий Порфирьевич с интересом посмотрел на лежавшие перед ним вещи, потом перевёл свой взгляд на меня и торжественно произнёс:
– Руслана, из всего выше сказанного и из того, что я установил, немного поработав со скальпелем, становится понятно, что все эти предметы принадлежат реставратору икон или других предметов живописи. Таких как, гравюр, различных размеров картин, в том числе и рисунков. Например, одним из распространённых дефектов картин, приобретаемых со временем, является так называемое «провисание холста». И вот как раз для устранения именно этого дефекта и необходимы все эти вещицы. Ну и ещё утюг, и специальная кисть. Так что, Руслана, твой знаменитый пёс «ограбил» реставратора. – Засмеялся профессор.
– Спасибо Вам огромное за столь подробную консультацию! – в восхищении глядя на профессора, радостно воскликнула я. – Василий Порфирьевич, а как Вы считаете, художник может же быть ещё и реставратором?
– Я думаю, что может. Понимаешь, Руслана, такого профильного образования, как реставратор в нашей стране нет. Конечно, важно иметь художественное или искусствоведческое образование. Всё зависит от материала, с которым ты работаешь. Если это живопись, то человек обязательно должен быть живописцем. – Уверенно пояснил свою точку зрения профессор. – А, вообще, Руслана, я ведь, как тебе известно, не художник, я химик ну о-очень широкого профиля. Тебе в данном вопросе нужна консультация настоящего мастера кисти и красок. У меня есть один такой надёжный человечек и я думаю, что вы с ним прекрасно поладите. Ведь он, как все творческие личности, ненормальный, этот мир видит исключительно только в своих красках. Ну а ты, девочка, тоже неординарная личность и я совсем не удивлюсь, если из простой находки Джерри на свет вылезет жуткое и кровавое преступление. – Василий Порфирьевич усмехнулся и покачал головой. – Сейчас уже поздно звонить, хотя художники чаще всего творят в ночное время суток, но не будем испытывать судьбу, и я свяжусь с этим мастером завтра. Русланочка, ты мне позвони часиков в пять или шесть вечера. Я думаю, что к этому времени я тебе смогу предоставить всю необходимую информацию.
– Спасибо Вам преогромное, Василий Порфирьевич! – несказанно обрадовавшись, воскликнула я. – Чтобы я, вообще, без Вас делала! Ну а на счёт жуткого и кровавого преступления… поживём – увидим. К сожалению, я не исключаю, такого финала. Василий Порфирьевич, уже очень поздно, мне и так неловко, что я у Вас отняла столько личного времени, так что я поеду. Завтра обязательно позвоню.
Профессор убрал в шкатулку кусочек мрамора, скальпель положил обратно в футляр и всё отдал мне. Я положила вещицы обратно в пакет, встала с дивана, и мы прошли в коридор. Одевшись и переобувшись, я поцеловала Василия Порфирьевича в щёчку, ещё раз поблагодарила учёного мужа и вышла из квартиры.
Глава 8
С начальством договариваться трудно, но можно.
Спустившись на улицу, я с наслаждением вздохнула свежего и немного морозного воздуха. В квартире профессора всегда царил специфический запах, который постоянно присутствует в любой химической лаборатории. Ничего не поделаешь – издержки профессии. Усевшись в свою красавицу-ласточку, я взглянула на часы, глубоко вздохнула и, запустив двигатель, порулила наконец-то домой. Одно радовало, в первом часу ночи пробок на дорогах не было. Да и снег больше не падал. В следствии всего этого, минут через тридцать пять я уже подкатила к нашему дому. Открыв ворота, я тихонько проехала во двор и, заглушив мотор, ещё какое-то время и ничего не делая, просто посидела в машине.
Убрав под правое сиденье пакет с телефонами, так на всякий случай, я заехала в гараж, поставила свою красавицу-ласточку рядом с Серёжкиным мустангом, закрыла машину и, глубоко вздохнув, прошла в дом. Раздеваясь в прихожей, я услышала отдалённые мужские голоса. «Так, так, у нас гости», – радостно подумала я, потому что в таком случае, пытки по поводу моего ничем необоснованного отсутствия вечером дома, откладываются на неизвестное время. Интересно, кого это Серый на ночь глядя пригласил в наш дом? Посмотревшись в зеркало, я поправила причёску и решительными шагами прошествовала в гостиную.