Страница 50 из 78
Ухнул взрыв очередного огненного шара, и Алексей, закрыв голову руками, сжался в комочек, укрывшись за спасительным зубцом стены. Сама-то она была каменной, но вот все внутренние конструкции и перекрытия оставались деревянными. Так что расплескавшийся огонь чар, не задев парня, щедро пролился на пол, балки и доски, которые пусть и были пропитаны специальным веществом, но всё равно занялись и начали чадить чёрным дымом.
Пригибаясь так, чтобы не дай Древо его не заметили, парень, тут же поставив пулевик к стене, подхватил валявшееся рядом ведро и побежал к ближайшему баку с водой, который автоматически наполняли насосы крепостицы. Нет, он не был героем и не желал выделиться, просто это была насущная необходимость в данный момент, ведь человек, не из гарнизонщиков, а местный водонос, который и должен был делать эту работу, уже давно валялся внизу, под стеной, с пробитой ножом головой. А если стена действительно загорится… то это будет конец.
Пользуясь тем, что помощи в данный момент крепостице ждать было неоткуда, ренегаты не торопились. Под защищённые от «Искры» пули гарнизонщиков они лезть не желали, а уж тем более столкнуться с тремя пусть старыми, но вполне рабочими тяжёлыми пехотинцами в доспехах, что сейчас топтались со своими стреломётами под стеной, дожидаясь атаки. Чародеи просто и незатейливо заливали крепостицу чарами с той дистанции, на которой даже специальные пули уже не способны были пробить щиты, которыми прикрывали их товарищи.
Так что, особо не мудрствуя, они желали для начала разобраться с недоармейцами и чародеями, прикрывавшими стену, а затем уж спокойно и не торопясь снять храмовый щит. Да, эта штуковина защищает в первую очередь от чудовищ, а в телах людей нет именно монструозной живицы, но в уплотнённом состоянии человека это сильно замедляет. Так что, наплевав на неодарённых защитников и ворвавшись внутрь, ренегаты завязнут в щите и станут лёгкими целями для ещё живых стрелков.
Вылив ведро воды на уже загоревшийся пол, Алексей бросил ведро и, вновь схватив пулестрел, привалился к стене. Высунулся на мгновение, чтобы оценить обстановку, и тут же спрятался, чтобы в следующий момент, наведя орудие примерно в сторону противника, вслепую нажать на спусковой крючок.
Стрелять — оно что гарнизонщику, что армейцу в любом случае всегда полезно. Зачастую противника беспокоит не сам факт выпущенной пули, а частый и громкий звук, доносящийся с другой стороны. Попасть в кого-либо таким образом вслепую практически нереально, но вот припугнуть особо ретивого противника — очень даже легко. А вдруг ты на самом деле целишься и даже в него, а он как раз в это время из-за щита голову высунул. Офицер в учебке это беспокоящим огнём называл. И говорил: «Есть патроны и нет приказа прекратить стрельбу — больше стреляй, меньше думай!»
Вот парень и жал на спусковой крючок, взводил пулестрел и снова жал… И в очередной раз, когда в магазине была уже последняя пуля, жахнуло так, что аж затряслась земля! Парень поражённо посмотрел на свой пулевик, потом, набравшись смелости, выглянул в бойницу и обомлел. Мало того что на его глазах в неровный строй ренегатов один за другим влетели ещё четыре огненных шара, а затем ещё и ещё, и ещё какие-то огненные чары, так со стороны Волги уже неслись на ещё не понявшего, что происходит, противника множество одетых в чёрное фигур с горящими зелёными глазами.
— Бажовы! — спустя минуту, когда внизу под крепостью уже завязался ожесточённый бой, а гарнизонщики полностью прекратили стрелять, вдруг заорал кто-то. — Это новый московский клан! Они пришли нас спасти!
Бой был страшный, и теперь парень полностью осознал, почему чародеи, как и их статус в Москве, так отличались от обычных людей вроде него. Ренегаты сбросили оторопь и ощетинились орудием, замерцали и засветились чары, но было уже поздно. Одарённые в чёрном ворвались в их ряды как разъярённые лютоволки, и во все стороны полетел огонь кровь и части тел. И какой бы ни была большой банда, Бажовых прибывало на берег с каждой секундой всё больше, больше и больше, и наконец бандиты не выдержали, дрогнули и побежали.
Полностью плевав на товарищей и на крепостицу, каждый спасал свою жизнь, но их противники были явно опытнее и, похоже, не раз уже оказывались в подобных ситуациях. Так что до ближайшего леса через поля не добежал никто.
«Сколько их там было? — задумался Алексей, осматривая поле быстротечного, но ожесточённого боя с высоты стены и внутренне содрогнулся. — Вроде около сотни бандитов… Но так и не скажешь. Ведь целых тел-то почти и не осталось!»
— Эй, боец! — окрикнули в этот момент Лёшку откуда-то снизу, и, посмотрев туда, парень вдруг застыл, увидев перед собой невероятную властную красавицу, настолько прекрасную, что он в жизни своей таких не видел. — Позови сюда офицера. Мне ему верительные и транзитные бумаги на подпись передать надо.
— А-а-а-а… Я? — выдавил из себя гарнизонщик дрожащим голосом, не в силах оторвать взгляд и боясь, что, если он моргнёт, то чудесное виденье исчезнет.
— Бездна и Уроборос! — выругалась Ирвинг сквозь зубы. — Что московские парни, что хёльмгарёрские! И этот сломался… Да что у них у всех с мозгом?
Для девушки подобное отношение незнакомых с ней личностей было, в общем-то, привычно. Многие и в том числе чародеи буквально зависали, увидев её. Так что она уже даже не обвиняла никого и вообще старалась игнорировать происходящее вокруг, когда ей доводилось выходить пешком из родного плавающего квартала. Наверное, единственным её советником противоположенного пола, который вообще не обратил на неё внимания, был встреченный случайно в Тайном Посаде ныне избранный глава клана. Да и на Абызбику он не пялился… так что поначалу Ирвинг решила, что парень не совсем нормальной ориентации. Но потом узнала, что у него просто была девушка в Москве. В общем, всё это заставило её серьёзно задуматься об этом парне.
Вздохнув, девушка махнула Алексею рукой, мол: «Проехали! Вольно, боец…» И поплелась вдоль стены к следующему гарнизонщику, которого можно было сломать.