Страница 40 из 78
Но вместо появления бутона огненного цветка на моей руке произошло нечто другое. Моя живица словно взбунтовалась против того, что хочет сделать враг, и вырвалась из протянутой руки. Но не лучом, конусом или чем-то ещё, а, нарушая все законы, мощными огненными столбами, вспыхнувшими из-под земли подо всеми противниками передо мною, мгновенно испепеляя людей, словно то были бумажные фигурки, брошенные в мощный огонь карасики…
И в этот момент я остановился после выстрела. Едва не сбив подпрыгнувшего спиной назад от моего пламени, охватившего его противника, парня, которого я пытался спасти. Встал, огляделся, поняв, что не слышу звуков сражения, и понял, что пепел оседает в воздухе сейчас почти везде пред моими людьми.
— Глава… Княже! — после недолгого молчания воскликнул один из стариков, вышедших сегодня в поле. — Я знал, что в вас…
Я поднял руку, призывая его замолчать. Не очень понимая, что я сделал и как, но будучи точно уверен в том, что не хочу повторять. Пусть это и… действительно мощно. Помня то, что произошло при смерти Хельги, осознавая то, что случилось сейчас… Я мог только предложить, что неким образом высвобождаю что-то, когда человек, о котором я забочусь, погибает или близок к смерти. И мне это очень не нравилось. С этим нужно будет разобраться.
— Здесь больше никого нет. Входим, — приказал я, потому как рефлексировать можно долго, а дело нужно закончить быстро.
И вновь меня оттеснили чуть ли не в самый конец группы входящих. Да ещё и окружили двойным кольцом. Да и смотрели сейчас на меня Бажовы и Ланские, которые были в группе, как на сахарного. Побрызгай водичкой — и он растает…
И в то же время внутри оказалось всё спокойно. И уже на первом этаже нас ждали наши люди, пусть тех же трупов Морозовых здесь была уйма. В центральной комнате здания, с большой картой Москвы на столе и кучей наваленных сбоку схем по отдельному району, со связанными за спиной руками стояли на коленях несколько взрослых мужчин и парень, в котором я с трудом, но узнал Александра.
— Сколько мы потеряли человек? — тут же спросил я, подняв глаза на командующего войском.
— Тридцать два невозвратно и ещё пять десятков ранеными, — спокойно ответил он мне. — Ваши потери?
— Шестнадцать, — ответил вместо меня заместитель командующего по группе. — В том числе мой начальник.
— Глаша… Глаша, она жива? — тихо произнёс Александр, поднимая глаза и глядя прямо на меня. — Глаша жива?
— Кто такая Глаша? — тут же спросил я, внимательно глядя на него.
— Моя младшая сестра… Она должна была защищать здание при атаке с холла.
— Ты позволил своей младшей сестре участвовать в этом, — прошипел я, чувствуя, как внутри нагнетается ярость.
— Я не смог её остановить, — ответил мне Александр. — Она сама попросилась.
— Как она выглядит? — спросил я, уже чувствуя себя нехорошо.
— Самая младшая в группе… Блондинка с косичками.
— Я убил её, — как можно равнодушнее ответил я, как же мне было в этот момент плохо, но всё же я не мог соврать.
— Она страдала? — с горечью спросил парень, глядя на меня снизу вверх.
— Да. «Мисахика», — честно ответил я.
— Ублюдок… — прошипел он, а потом, подумав пару секунд, сказал: — Антон Бажов, я, Александр Морозов, прошу тебя оказать мне честь боя княжеских наследников. И если ты откажешь, так пусть Уроборос запомнит тебя навсегда, и никогда ты не попадёшь в Ирий!
— Ты должен отказаться, — тут же шепнул мне на ухо кто-то из Бажовых. — Это период войны кланов, и такие вызовы с подобным обвинением неправомерны.
— Я соглашусь, — усмехнувшись, ответил я. — И надеюсь, отдам последнюю честь как девочке, которую не хотел убивать, так и своему противнику. А потом лично отнесу её в храм.