Страница 10 из 78
Именно в этот момент по залу вдруг разнёсся громкий звук удара. А затем ещё один, и наконец, когда все обернулись к запертым дверям, ведущим во внешний холл здания, а стоявшие возле них гвардейцы встали в боевые стойки, двери вновь содрогнулись от удара и вдруг осыпались на землю кучей древесной трухи, открывая вид на тех, кто стоял прямо за ними.
— Я что-то пропустил? — широко улыбаясь, громко спросил русый мужчина лет тридцати, бодрой походкой входя внутрь.
Выглядел он довольно экстравагантно. Узкое лицо, в красивых чертах которого можно было без особого труда узнать как виденного пару раз мною бывшего правителя Москвы, так и, если постараться, Ольгу Васильевну с Катериной. Одет он был в поблескивающий на свету малиновый пиджачный костюм и высокие явно дорогие кожаные сапоги с золотым теснением. На шее же его был повязан пышный шарф, на манер жабо уложенный на груди.
Смахнув изящным картинным жестом свою длинную двустороннюю чёлку с лица и слегка пригладив короткие волосы, он театрально развёл руки в белых перчатках с воздушными бантами на запястьях в стороны и громко провозгласил:
— Нет! Я, как всегда, вовремя! — он оглядел зал и, улыбнувшись, спросил: — Ну… Что за лица? Почему вы не приветствуете своего нового князя?
— Что ты здесь делаешь, Дмитрий? — холодно задала вопрос Ольга Васильевна, поднявшись со своего кланового места Ланских.
— Я? Я пришёл править, моя дорогая сестрёнка, — опять как-то нездорово засмеялся мужчина. — Ну же, давай, у нас лиственничное право! Ты в своё время отреклась, а дорогой братец изволил склеить ласты. Так что по всем законам теперь моя очередь…
Покуда он говорил, из холла в зал быстро втекала изрядная толпа дородных мужиков, одетых в гвардейские мундиры. Вот только форма выглядела на них так же, как дорогой изысканный костюм смотрелся бы на бездомном, всю свою сознательную жизнь прожившим в канализации на Дне. И вроде бы не сказать, что как с чужого плеча, но и привычки ношения её они не демонстрировали.
Тем не менее вся толпа быстро, но без особого умения выстраивалась в шеренги за спиной блестевшего под лучами софитов мужика, покуда тот продолжал свою речь.
— …Или ты думала, что вы с братцем можете лишить меня моего законного места, просто заперев в особняке? Как наивно с твоей стороны, моя гениальная сестрёнка… — он опять рассмеялся, а затем вдруг оскалился, зло сверкнув глазами. — Хотя с гениальностью… я, пожалуй, погорячился. Потому что тебя брат разыграл ещё проще, нежели меня, просто бросив, как кость, одному из своих псов.
— Мои проблемы тебя не касаются, Дмитрий! — огрызнулась Ольга Васильевна, взглядом следя за братом, который вальяжной походкой направился к тому месту, где сидели гвардейский и армейский генералы. — Ты был признан сумасшедшим и сейчас должен находиться в лечебном заведении!
— Был признан? Кем был признан? — истерично выкрикнул мужчина, резко, всем телом повернувшись к кня'жине. — Тобой? Братом? Вы просто убрали меня с игровой доски, побоявшись конкурировать со мной в честной схватке! И если ты ещё хоть раз назовёшь меня сумасшедшим…
Он не закончил и, вновь отвернувшись, подошёл к внимательно наблюдавшим за ним генералам.
— Чего уставились? Смерды… — рявкнул он на них, а затем, когда гвардейский генерал поднялся на ноги, вдруг ловко выхватил из-за пазухи изящный двуствольный пулевик и направил его на чародея. — Ну и что ты сделаешь?
«Искра» прокричал кто-то, но ничего не произошло. А в следующий момент грянул выстрел, и я, как, наверное, и все остальные, с удивлением увидел, как вылетевшая из дула пуля вдруг изменила свою траекторию и начисто разнесла голову уже явно увернувшегося от неё гвардейского генерала. Обезглавленное тело, отброшенное попаданием, рухнуло прямо на стол Совета, разбрызгивая повсюду кровь, народ повскакивал со своих мест, а человек, бывший, как оказалось, сумасшедшим княжичем Дмитрием, ловко увернулся от храбро набросившегося на него армейского генерала. Пинком ототкнул его и тут же выстрелил вслед, пробив в груди мужчины дыру размером с кулак.
К нему дёрнулись было ближайшие к месту расправы представители кланов, однако мужчина, метко метнув заряженный пулевик прямо в лицо того, кто был справа, в кровь разбил тому нос так, словно это был выстрел из пушки, отбросивший немалого размера боевого чародея на других людей, словно обычного простеца… Мгновенно выхватил левой рукой другой такой же пистоль и тут же упёр его в лоб другому клановому делегату из клана Водянкиных, заставляя его резко остановиться.
— Спокойно. Спокойно… — ласково проговорил княжич, слегка поцокав языком. — Не стоит так нервничать… Я просто своим первым княжеским постановлением разжаловал верных пёсиков моего покойного братца. Хочешь, и тебя разжалую? Быстро пошёл на своё место!
Чародей ему не ответил, но приказание, отданное под дулом явно не простого пулевика, выполнил.
— Что это за оружие? — тихо спросил я у прикрывшего меня своим телом главы Громовых, потому как Демьяна почти сразу же ловко оттолкнул назад Ефимов, тут же встав перед стариком.
— Анжинерный волшебный пистоль, — ответил мне сквозь зубы мужчина. — Очень редкая и опасная вещица, которая, куда бы ты ни стрелял, всегда попадает в цель.
Княжич же тем временем разбил кулаком витрину водружённой на покрытый трон подставки и, криво нахлобучив себе на голову венец, рывком сбросил траурное покрывало с трона. После чего сел на него, тут же закинув ноги на стол.
— Итак… давайте уже закончим весь этот фарс… — лениво сообщил он. — Господа. Все, кто на правильной стороне истории, прошу встать, как и положено, за моим троном. Всех остальных я своей волей объявляю предателями и приговариваю к смертной казни!
— Твою мать… — раздражённо прорычал Громов, когда процентов семьдесят присутствовавших, в основном представителей малых кланов, вышли вперёд и построились за троном. — Так это настоящий заговор, а не выходки сбрендившего сумасшедшего!!!
— «Огненный шар»: Активация! — почти одновременно выкрикнул я и с разворота метнул чары во всё ещё стоявших в неровном строю псевдогвардейцев, которых явно притащили сюда не просто так, а чтобы устроить показательную бойню. Почти мгновенно обезглавив всю противоположенную сторону в уже практически впрямую объявленной внутриполисной войне.