Пара для вожака

В груди до боли защемило. Влад коснулся пальцами снимка, вглядываясь в изображение, словно завороженный. Внутри витало что-то знакомое, как сон, о котором напоминают только ощущения, но не сами события. Тепло, лето, яблоки и корица. Как будто он помнил, но забыл. Однако сколько бы он не всматривался в снимок, вспомнить ничего не смог. Только беспокойство, охватившее его при воспоминании о расправе над своей семьей, стало гораздо тише. Вернув себе самообладание, Влад положил фотоальбом на место, а после спрятал поглубже в шкаф смешную одежду, выданную медведем и обратился.

На этот раз все прошло куда быстрее, хоть и весьма болезненно. Спустя несколько минут огромный черный волк улегся на постель, сложив лапы и голову на подушку.

Разбудил его грохот в прихожей. Тихое барахтанье, вскрики макаронины и чей-то чужой запах. Прекрасно ориентируясь в темноте, Влад бесшумно спрыгнул на пол и вышел из комнаты. На полу лежал Савелий, а над ним склонился мужчина, полыхающий похотью. Савелий сопротивлялся, но его сил явно было недостаточно. Влад хищно оскалился. Наконец-то появился тот, на ком можно было выместить накопившуюся злость.

Глава 11

Сава как завороженный смотрел на два горящих глаза, медленно приближавшихся к Эдуарду. Руки на одежде Савы сжались сильнее и замерли. Мужчина, успевший взобраться на него, оцепенел.

– Убери его, – прохрипел Эдуард, не шевелясь.

Сава вздрогнул от нового рыка и услышал, как цокнули рядом с ним длинные когти. Пушистик стоял около него, но скалился только на пришедшего.

– Он меня не послушает. Уходите! – выпалил Сава, смелость которого возросла стократно. Волосы на всем теле словно наэлектризовались. Савелий подобрался и вырвался из хватки Эдуарда. Плохо различая силуэты в темноте, он слепо смотрел вперед, боясь и одновременно ожидая того, что же произойдет дальше.

Эдуард отступил, было слышно, как он медленно поднялся и отшатнулся к двери, ударившись о старую обивку.

– Савелий! – неожиданно громко выкрикнул мужчина, заставив Саву вздрогнуть. – Прекрати это сейчас же! Иначе тебе и твоей шавке не поздоровится!

Руки потянулись к куртке, сильнее запахивая ее, а воображение уже нарисовало картину расправы над псом и над ним самим. За такой проступок Эдуард точно его не помилует, не станет больше настойчиво преследовать или зажимать, перестанет играть в то, что его забавляло, а покажет свое истинное лицо.

– Понял? – едва слышно спросил мужчина и Сава не понимая, зачем, кивнул.

– Не трогайте пса, – прошептал он охрипшим голосом. Страх подобрался исподтишка, окутав своими крепкими объятиями и напоминая Савелию его место в этом мире.

– Смотря как попросишь.

Решимость и смелость, которые еще мгновение назад плыли по крови горячим коктейлем, рассыпались в пыль.

Сава опустился на колени, на ощупь дотянувшись до пса и дрожа всем телом.

– Пожалуйста, тише, – зашептал он, поглаживая пса по голове. – Все хорошо, тебе нечего бояться, – приговаривал Сава, надеясь не только успокоить Пушистика, но и себя.

Чего он ожидал от Эдуарда? Что тот ограничится невинным поцелуем и уйдет восвояси? На глаза навернулись слезы, которые он не выдал ни единым звуком.

Пушистик перестал рычать и неожиданно лизнул Саву в лицо, слизывая соленые слезы.

– Долго еще собрался блохастого наглаживать?

Эдуард сделал пару шагов вперед, оказавшись вплотную к Савелию и грубо схватив его за волосы, заставил подняться. Чужой язык настойчиво толкнулся между сомкнутых губ и Сава сжался от отвращения к себе за слабость. Ведь он мог попытаться защитить их обоих, хоть и знал, что силы не равны. Не желая, чтобы хоть кто-то пострадал, он не думал о том, что единственным, кому будет больно – он сам.

Влад замешкался всего на мгновение, пока Савелий не вскрикнул от боли. Не понимая, как ослепляющую, раскаленную добела ярость в нем смог потушить всего за несколько секунд «хозяин», Влад снова ощетинился и зарычал, злясь уже на обоих присутствующих.

Ему хватило одного невысокого прыжка, чтобы впиться зубами в руку, которой какой-то мужик держал Савелия за волосы. Ощущение того, как зубы прокусывают плоть и пасть наполняется горячей кровью, опьянило. Волк утробно зарычал, рванув изо всех сил, желая разодрать в клочья похотливую тварь, нарушившую его вечерний покой.

Комната и люди в ней перестали существовать, оставив лишь волка и пойманную добычу. Влад вгрызался сильнее, желая получить как можно больше, пока кто-то не обхватил его за шею.

– Пушистик! – что есть сил, кричал Савелий, прижимаясь всем телом к псу и держа его за шею. Эдуард уже только хрипел, вяло пытаясь отбиваться, но пес вцепился в него мертвой хваткой.

– Пожалуйста, отпусти его. Пусть уходит, – повторял Сава, едва сдерживаясь, чтобы не вырвать прямо здесь от одного только запаха крови и боясь представить, во что превратилась рука Эдуарда.

Пес вгрызся в плоть сильнее, но уже в следующее мгновение разжал челюсти и вместе с Савелием упал на пол.

– Уходите! – прокричал Сава, прижимая к себе пса и сотрясаясь от ужаса из-за того, что произошло и из-за того, какие последствия их будут ждать после.

– Тебе не жить, – едва слышно прохрипел Эдуард, открыв дверь и практически ползком выбираясь из квартиры. – Тебе и твоей шавке!

Свет из коридора узкой желтой полосой осветил развернувшуюся картину и Сава сильнее прижал к себе Пушистика. Весь пол был в разводах бардовой, почти черной крови, в которой перепачкался и он сам, пока пытался оторвать Пушистика от Эдуарда. Дверь с грохотом захлопнулась, снова погрузив коридор в темноту.

Сава разжал объятия и лег на пол, чувствуя себя абсолютно опустошенным.

– Это конец.

Глава 12

Сава поднялся на нетвердых ногах и пошел на кухню. На него накатила так не вовремя появившаяся апатия. По-хорошему, следовало сорваться с места и бежать как можно дальше без оглядки. К счастью, не было ничего, что могло бы его держать на одном месте. Но Савелий прекрасно знал, что не уедет и на десяток километров от города, как его сцапают люди Эдуарда.

– Может, все обойдется, – прошелестел он, глядя на приблизившегося пса, который проследовал за ним, и с абсолютно спокойным видом уселся рядом.

В холодном свете дневной лампы можно было хорошо рассмотреть кровавые разводы на черной морде.

Пушистик ткнулся носом в ладонь и Сава машинально его погладил.

– Пойдем, нужно тебя помыть, защитник, – Савелий хотел бы пошутить, чтобы разрядить обстановку, но сил на это не оказалось.

Пушистик на удивление послушно запрыгнул в ванну и спокойно сидел, пока Сава смывал с него быстро высохшую кровь. Может, нужно было его наругать или ударить, выгнать на худой конец.

– Ты же вовсе не плохой, – задумчиво произнес Савелий. – Если бы ты был в наморднике, то я, меня… – Сава не успел договорить. Пушистик начал отряхиваться, забрызгивая Саву и стены остывшими каплями воды, изрядно намочив одежду хозяина.

Вернувшись на кухню, Савелий открыл шкаф, собираясь достать пачку корма, но едва он открыл дверцу, как на него свалился пакет макарон.

– Это что еще такое? – удивленно пробормотал Савелий, рассматривая полный пакет. Осознание вспыхнуло ярко, заставив пошатнуться. Сава бросился к холодильнику и распахнул его настежь, едва не сломав дверцу. Вместо ожидаемой пустоты, старенький «Морозко» ломился от продуктов: мясо, молоко, масло, овощи.

В горле встал ком, который Сава попытался проглотить, но тот, как свернувшийся клубком ежик, словно впился в него иголками изнутри. Шумно вдыхая воздух через рот, Савелий сел за кухонный стол, вцепившись в волосы и в растерянности разглядывая грубую поверхность столешницы, и в то же время ничего не видя перед собой.

За что ему вообще полагалась такая доброта? Ведь он никчемный, ничего не умеющий, способный только притягивать неприятности. Крупные слезы покатились из глаз, разбиваясь о стол. Почему Михаил Федорович тащил его на себе, как тяжкий груз? Ведь он всего лишь обуза! Это ему вбивали в голову едва ли не ежедневно самые близкие люди, и сам Савелий не мог бы опровергнуть подобное утверждение.