Капкан

***

Я лечу в огромную пропасть. Мне очень страшно.

– Боже, помоги мне. Прошу тебя, не оставляй меня, – бормочу я и просыпаюсь.

На щеках слёзы. В горле пересохло. Сегодня кошмар не сопровождался криками.

– Спасибо, – говорю я в пустоту.

Мне требуется время, чтобы отойти ото сна. Переодеваюсь и снова ложусь в кровать. Так темно и… одиноко. Многие мечтают о новых нарядах, телефонах, драгоценностях, машинах. А я лишь хочу нормально выспаться без кошмаров, без тревог, без криков сдавливающих мои легкие. Теперь это неслыханная роскошь для меня. Те безмятежные, красочные и всегда приятные сны в далеком прошлом. Переворачиваюсь на бок и заставляю себя думать о хорошем. Первое, что приходит на ум – это воспоминания о бабушке и дедушке. В детстве я часто оставалась у них на выходные. К моему приходу, бабушка жарила блины и готовила вареники с творогом. Но что я больше всего любила, так это маленькие подарочки, которые они всегда припрятывали для меня в верхнем ящичке старинного комода. Не важно, что именно это было: шоколадка, кукла, заколка, раскраска, платье – я всему была рада. То с какой теплотой и добротой они относились ко мне, я никогда не забуду. Когда мы ложились спать, бабушка всегда нежно и ласково гладила меня по спине. Еще одна моя странная прихоть. Ничего не могу с собой поделать. Мама говорит, что эта привычка передалось мне от нее. После смерти бабушки и дедушки этого удовольствия я лишилась. Но год назад, каждый раз, после побоев отца, мама украдкой укладывая меня спать, также как в детстве бабушка нежно и ласково поглаживала по спине и что-то очень тихо шептала. Я чувствовала, как её слезы капали мне на спину.

Возможно, мама права и здесь мне будет лучше? Может быть…

Глава 5

Когда твой день расписан по минутам, время летит незаметно. Я не скажу, что мне здесь плохо, но и особой радости, я тоже не испытываю. Хотя, мама была права. Мне была необходима смена обстановки, чтобы оградить себя от постоянных упреков отца. Здесь хотя бы никто не поднимает на меня руку и не напоминает о случившемся, вскрывая мои душевные раны.

Сегодня среда. С минуты на минуту должна появиться Тамара Николаевна. Я бегаю за Линой по всей квартире, умоляя ее позавтракать. Никак не могу найти к девчонке подход. Она маленькая вредная хитрюга. А я никогда не имела опыта общения с детьми, и как найти с ней общий язык, понятия не имею. Когда ее мамы нет дома этот ребенок становится совершенно неуправляем, она так выносит мозг своими капризами, и через край бурной активностью в течение дня, что к вечеру я валюсь с ног. Я, возможно, поблагодарила бы ее за это, если от этого мои кошмары прекратились. Но, увы, они до сих пор мучают меня по ночам, несмотря на то, что к вечеру я выжата, как лимон.

– Какая же ты вредина. Не хочешь, ходи голодная, – говорю я и иду на кухню, оставляя попытки накормить сестренку.

Беру телефон и включаю радио. По комнате разлетается приятный голос Ирины Дубцовой. Прислоняюсь к столешнице и прислушиваюсь к словам песни:

“Счастье сшито белой ниткой.

Даже не раскроено, и как его носить?

Пропустите к истине без очереди.

Очень, очень я хочу спросить

Как ты могла, Люба-Любовь?

Где ты была? Надя-Надежда?

Вера не верю, все ты врала.

Ира борись, Ире не впервой…”

Мое счастье было сшито невидимой нитью, и оно затрещало по швам, как только я попыталась его примерить. А было ли вообще это “счастье” у меня?

Звонок в дверь. Бросаю телефон на стол и бегу открывать.

– Здравствуйте, – приветствую Тамару Николаевну.

– Доброе утро, – в ее тоне не прослеживается доброжелательности.

Оглядывается по сторонам. Качает головой.

– Ух, уж эта нынешняя молодежь. Что за дрянь вы слушаете? Тьфу… – ворчит себе под нос Тамара Николаевна и проходит в гостиную.

Бегу на кухню, чтобы выключить радио. Дубцова уже сменилась Miagi & Эндшпилем.

Вздыхаю и нажимаю стоп. Эта женщина даже не пытается скрыть своего отношения ко мне. Пора бы уже привыкнуть к такой реакции людей, но… это сложно. Больно. В такие моменты мне кажется, что весь мир обернулся против меня.

Устало вздыхаю.

– Уже одиннадцать, а ребенок еще не завтракал?!

Вздрагиваю от пронзительного голоса Тамары Николаевны. Окидывает меня гневным взглядом.

– И о чем только думала Татьяна, оставляя ребенка на легкомысленную девицу, – произносит она, словно меня нет в этой комнате.

Пока я соображаю, что ей ответить, она выходит из кухни. Сжимаю кулаки.

Неужели тетя рассказала ей обо мне? От обиды к глазам подступают слезы.

– Вот тебе и смена обстановки, – произношу шепотом сама себе, тяжело вздыхая.

Как же я устала от своего прошлого. Прошлое…. оно преследует меня. Напоминает о себе, каждый раз разрывая мою душу на части. Я хочу, очень хочу все забыть, вычеркнуть, стереть все воспоминания о нем из своей памяти. Сколько еще должно пройти времени, чтобы избавиться от душевных мук? И хотя я понимаю, что это невозможно, от этого нисколько не легче. Слеза скатывается по щеке, и я быстро ее смахиваю. Сколько уже выплакано слез… Сколько муки.

Зачем… Зачем меня спасли? В груди жжет только от одной этой мысли. Хочется выть. Зажмуриваю глаза. К горлу подступает комок. По щекам непроизвольно льются слезы. Слышу приближение шагов, отворачиваюсь к окну и вытираю лицо. На кухне появляются Лина и Тамара Николаевна. К моему удивлению сестренка, как прилежная девочка, садится за стол и ждет завтрака. Почему она не может так себя вести со мной? Почему других она слушается, а меня нет? Меня охватывает злость. Я поспешно выхожу из комнаты.

Падаю на кровать, подгребаю подушку и утыкаюсь в нее. Меня опять душат слезы.

Мысли о том, что я зря сюда приехала, вновь прокрадываются в мою голову, но я гоню их прочь. Как бы ни было сложно, это лучше, чем сидеть как отшельница взаперти дома и ждать, со страхом, появления отца. От воспоминаний по телу пробегает холодок.

Сворачиваюсь клубочком на кровати и рассматриваю свою ладонь. Провожу пальцем по линиям жизни. Интересно, то, что со мной произошло, уже было предначертано мне с рождения, или я где-то ошиблась в людях, оступилась? Знать бы где. Шепотом, повторяю себе, вновь и вновь: “я сильная… я сильная… я сильная”. Трель звонка возвращает в реальность. Прислушиваюсь. Откроют дверь? Нет. Придется мне открыть. Плетусь к двери. Открываю и вижу Сергея. Он улыбается. У него такая заразительная улыбка, что и я невольно улыбаюсь в ответ. И от этого на душе становится тепло. А при первой встрече он казался таким серьезным.

– Впустишь? – показывает на пакеты с продуктами.

– Оу! Конечно. Проходи, – я отхожу, пропуская его.

Усмехается и проходит в квартиру. Смотрю ему вслед. Хоть кто-то рад меня видеть. Лины и Тамары Николаевны нет на кухне. Видимо, они занимаются у нее в комнате.

– Ты сегодня рано, – включаю чайник.

– Татьяна Александровна никуда не планирует ехать и оправила меня к вам, – как обычно заполняет холодильник.

Я наблюдаю за ним со стороны. За эти несколько дней мы сблизились с Сережей. С ним легко, просто и весело. В его компании я всегда смеюсь. Иногда он отправляет мне сообщения с шутками, поднимая настроение.

– Готово, – оборачивается ко мне.

– Составишь мне компанию? – киваю на стол, намекая на обед.

– С радостью, – его губы растягиваются в улыбке.

Я торопливо накрываю на стол.

Сережа в основном рассказывает о своей работе, о том, как ему нравится жить в этом городе. А я ловлю себя на мысли, что может, и я когда-нибудь полюблю этот город. Я делюсь с ним своими переживаниями по поводу взаимоотношений с Линой. Мне просто необходимо кому-то выговориться. А Сергей очень внимательный и чуткий собеседник.

– Так … Я все понял. Лина девочка с характером, но и к ней подход можно найти. Да ты не волнуйся, все у вас образуется. Здесь недалеко есть парк. Она очень любит там гулять, – подмигивает.