Говорящая с ветром

Подготовка много времени не заняла. Уже вскоре, затаившись в засаде, мы наблюдали марширующих мимо нас врагов. Как только голова процессии скрылась из виду, менталисты поднялись и заняли вершины заранее расчерченной пентаграммы. Их готовность стала сигналом для лучников.

Острые жала взвились в ночное небо. Словно хищные птицы стрелы наших лучников находили своих жертв. Многие дроу четвертого дома, услышав свист вспарывающих воздух стрел подняли головы вверх. Я лично видела, как одна из хвостатых свалилась со стрелой попавшей в глаз.

Как только наши лучники выпустили стрелы, сработали менталисты. От их пентаграммы в сторону остановившегося противника покатилось мертвенно-синее сияние. Удар был такой силы, что пробил широкую ленту марширующих бойцов четвертого дома насквозь. Насколько позволяло зрение, не было ни одного бойца, что остался бы на ногах! Спаренный удар двух звёзд менталистов просто вырубил всех, кто под него попал.

Вдруг Алора схватила меня за плечо.

— Принцесса, мы ошиблись! — она показала на какие-то ворота, которые везли на телегах. — Это не разведка боем. Это прорыв.

— Хочешь сказать…

— Да, принцесса! Это стационарные портальные арки. Они собирались связать нас боем с самцами, а в это время вывезти арки на необходимое от нашей ритуальной площадки расстояние и перебросить туда основные силы. — Чуть ли не дрожащим голосом от осознания беды озвучивала Алора. — Вот почему они берегли хвостатых.

— Загребутся пыль глотать! — вспомнила я любимую поговорку отца. — Алора, у вас остались взрывные стрелы?

— Зачем? — удивилась та.

— Пройтись огнем по названным гостям! Портальные арки нужно взорвать! — ответила я.

— Исполню, моя илая! Процветания нашему дому под вашей рукой! — вдруг раздалось рядом, и с места сорвался один из стрелков.

Добежав до телег, он подскочил к арке и что-то нажал на свёртке, что нёс в руках. Вверх брызнула каменная крошка. Всё что осталось от портальной арки.

Следом я увидела и ещё несколько теней, запрыгнувших на оставшиеся телеги. Секунды, и портальных арок у четвертого дома не осталось. А на смену выбывшим из боя воинам уже подходили поспешившие на взрыв свежие силы!

Глава 36.

Лилит.

— Стоять! — рыкнула я. — Не сметь! Никому! Все свои задумки по героическому самоубийству отставить! Ещё один такой финт ушами, и даже уход за грань не спасёт! Ясно? Лучше отступить и сберечь главный ресурс — воинов и защитников дома! Сейчас мы могли бы устроить небольшой пожар и удар менталистов, а не эту самоубийственную атаку! Как вы не понимаете? Вы и есть самое дорогое, что есть у пятого дома! Его дети. Алора, имена этих бойцов известны?

— Да, илая. — Чётко ответила дроу.

— По возвращению домой назовешь эти имена резчикам по камню. Победа будет нелёгкой, но после неё я прикажу оставить в зале памяти каменную скрижаль с именами этих бойцов. — Я говорила, а сама всматривалась вдаль, оценивая приближающегося противника. — Те поколения, что придут после нас, обязаны помнить о тех, кто заплатил за существование нашего дома самую высокую цену.

— Илая! — слитный гул хитиновых пластин, ответивших на удары кулаком.

Больше не было необходимости скрываться, мы уже очень громко заявили о своем присутствии.

— Лучникам рассредоточиться с двух сторон от дороги. — Командовала Алора. — остальные поперек дороги заслоном. Илая, какие распоряжения насчёт менталистов?

— По звезде в поддержку лучникам. По сигналу рожков все уходят портальными амулетами. Все! Это понятно? — обвела взглядом отряд, дожидаясь от каждого подтверждающего кивка.

— Рассредоточились! — рявкнула Алора, занимая место рядом со мной. — И да хранят нас орхидеи!

К моменту подхода отрядов противника только пять десятков дроу перекрывали дорогу черной колонне ощетинившихся клинками врагов. На этот раз мы имели сомнительное удовольствие любоваться хвостатыми илаями четвертого дома. От остановившихся в полусотне шагов от нас первых вражеских шеренг отделилось три фигуры и быстрым шагом направились к нам.

Остановились они в метрах десяти от нас. Даже темнота не смогла скрыть самодовольного выражения на их лицах.

— Смертники! — прозвучало в ночной тишине. — Как вы осмелились встать на пути у великого четвёртого дома?

— Ты смотри-ка, и эти землеройки себя великими величают. — Голос Лютого просто сочился ехидством. — Одни великие кругом, послать стало некого!

— Благодари Прядильщицу, что родился самцом, а я с этими грязными вонючими животными никогда и ничего не имею! — как легко, оказалось, вывести из себя эту девицу-парламентёра.

— Да судя по настроению, я так сразу и понял, что никогда и ничего. — Не замолкал Лютый.

— А что же у великого дома все самцы грязные и вонючие? Проблемы с водой? На помывку не хватает? Мы-то думали вы воевать идёте, а вы помыться надеетесь что-ли? — выдала я прежде, чем поняла, что я говорю.

Ардига и Зайкиль внимательно посмотрели сначала на меня, потом на Лютого, потом снова на меня… Уж больно похожие у нас были интонации.

— Только что вы просрали свой шанс примкнуть к великому дому! Поняли? — завизжала хвостатая. — Мы вас растопчем, мы вас сожжем заживо, вы будете погребены в ваших же пещерах, когда мы обрушим на вас ваши же горы, вы будете гнить живьём…

Тихий щелчок и неудавшаяся парламентерша захрипела, поймав в грудь арбалетный болт.

— Конец переговорам! — сказала я, возвращая кузнецу один из изобретённых им арбалетов.

Сопровождающие её девицы настолько растерялись, что даже не сразу сообразили, что с их главной.

— Видал я такой дом, где даже помыться нельзя! — завершил переговоры Лютый.

— Вы пожалеете…

— Уже жалею! Вы тратите моё время! — оборвала я одну из оставшихся хвостатых.

Откуда во мне эта жестокость. Рука не дрогнула, в мыслях я её приговорила, как только увидела. Сейчас я защищала свой дом, и для меня вот эти самодовольные самки были угрозой, как заразившиеся бешенством крысы, что пытались бы прорваться в моё жилище.

Возможно, с каждым новым боем, я теряла часть себя! Но на месте утерянного появлялось что-то новое, что роднило меня с этим миром, с подземными пещерами, со склоняющими голову тенями. Этот мир окончательно становился моим, я принимала его правила и все прочнее занимала место ушедшей принцессы пятого дома.

— Во славу орхидей! — заорал Лютый.

Его клич подхватила Ардига, им ответил слаженный рёв с двух сторон от колонны противника. Словно в подтверждение этих слов на четвертый дом посыпались стрелы. Многие хватались за головы и падали на колени, словно их скрутила резкая головная боль. Темные струйки из носа и ушей, а у некоторых и из глаз, видимо были кровью.

Я так поняла, что наши менталисты своим ударом устроили массовый разрыв сосудов в головном мозге у хвостатых.

В ушах зазвучал свист ветра, он требовал чего-то и просил одновременно. Руки под кожей перчаток начало жечь. То зудящее чувство, когда хочется или разодрать кожу на ладонях ногтями, или засунуть эти самые ладони в кусочки льда!

— Ваше право. — Прошептала я тем, кто пытался докричаться до меня голосом ветра, и темный туман сорвался с моих рук, ровно за несколько секунд до того, как я выхватила клинки.

Почти прозрачный туман мгновенно налился цветом, даже в ночной темноте выделяясь чёрным пятном, расширился, поднялся ввысь и приливной волной устремился к стонущим илаям четвёртого дома.

Едва перестали свистеть в воздухе стрелы, как мы сорвались с места, за секунды преодолевая расстояние до врага. Я видела, как стремились со стороны леса к замершему строю противника остальные бойцы нашего отряда.

Но первым в ряды хвостатых врубился Ралиэль, успевший стянуть с лица маску. Оттолкнувшись от большого камня, что торчал на обочине дороги, он приземлился прямо в гущу противника. Его клинок со свистом рассекал воздух и врубался в плоть вчерашних хозяек, такого выражения, перекосившего всё лицо мужчины в зверином оскале, я ни разу не видела у эмпата.