Говорящая с ветром

Дзен поднырнул под огромного арахнида, только блеснули жемчужные капельки на хелицерах, и мой паучок замер на полу перед незнакомым мне дроу, который и сам растерялся от подобного поворота. Нападавший паук ещё немного постоял, пошатываясь словно пьяный, и свалился, несколько раз дёрнув лапами. Даже подходить не надо, чтобы понять, что он сдох.

— Ну что, выбрал? — спрашиваю Дзена, и выворачиваю эту ситуацию, словно так и должно быть. — Забираем?

— Можно было и не убивать прядильщика! — ворчание из-за спины. — Глупый каприз, чтобы ослабить третий дом! Все равно же сдохнут! Ещё ни один не выжил после разрыва связи с кристаллом.

Возможно, так и было, но я хорошо запомнила слова самой Прядильщицы. Я подошла к кристаллу, положила на него обе руки и мысленно обратилась к нему. Ведь если проводится ритуал братания между менталистом и кристаллом, если камень получает часть памяти своего живого побратима, то почему бы не обратиться к нему? Сейчас заодно и узнаем.

— "Твоему побратиму плохо здесь! Ты же видишь? И другим одарённым тоже. Я хочу забрать двоих, но они погибнут вдали от своих кристаллов, как и вы, вдали от них. Но если взять частицу тебя, то он сможет жить дальше, и ваша связь сохранится!" — пыталась объяснить я камню, надеясь, что это не совсем обычный кристалл.

И чуть не подпрыгнула от радости, когда по камню прошла дрожь, и по его боку поползла крупная капля цвета индиго. Я вытащила из волос заколку в виде звёзды на длинной ножке и поместила эту каплю в середину звёзды. Та сразу застыла, став ярко синим кабошоном. Распустив одну из кос, я продела шнурок в специальное отверстие, чтобы держать заколки в связке. Сейчас благодаря этому, заколка легко превратилась в кулон, который я передала дроу.

Тот послушно нацепил его на шею. То ли ещё парень был в шоке, то ли как менталист понял, что от меня опасности точно нет. Но по его камню снова пошли волны дрожи, словно это был не кристалл, а огромное желе.

Я расценила это, как просьбу подойти. Мои ладони замерли на гранях. Целая цепь картинок прошла перед моими глазами. Оторвавшись от камня на этот раз, я знала две вещи.

Первая, камень хотел установить связь и со мной, чтобы не потерять побратима. Что же, это справедливо. Один надрез на ладони. и моя кровь впитывается в камень, оставляя грани чистыми и всё так же сверкающими.

И вторая, кристалл передавал мне просьбу, забрать одного из менталистов. Я тоже обратила внимание на этого парня, потому что из всех кого я видела, он был в самом худшем состоянии.

Как я поняла, кристаллы внутри дома сообщались между собой по принципу мицелия. Такая вот каменная грибница. Обернувшись, я увидела замерших в откровенном испуге матерей третьего дома. Они не понимали, что происходит. И от того им было страшнее.

— Благословлённая Прядильщицей! — прошептала их правящая.

Глава 22.

Лилит.

Из пещеры я выходила уже в сопровождении первого выбранного.

Я просто на каком-то интуитивном уровне ощущала его настороженность и непонимание происходящего. Но он почему-то решил рискнуть. И не смотря на своё состояние, а я понимала, что что-то не так по тяжёлому, с хрипами, дыханию, помощи не просил. А упрямо шёл следом за мной, и главное сам.

Потому что здесь была только я и Дзен, и тащить на себе двоих мужиков я бы вряд-ли смогла. А на помощь дроу третьего дома я не надеялась. Сейчас я пыталась представить, как я буду тянуть из этих пещер второго менталиста. Там-то всё совсем плохо!

Дзен, сидящий на плече, закопошился, прижимая лапки к моей голове. В моих мыслях замелькали картинки, которыми щедро делился со мной мой паучок. Разные животные, почти уже погибающие, после укуса очень похожего на Дзена паучка, подскакивали и уносились.

Насколько я понимаю, мир за пределами пещеры мой арахнид не видел, а значит, это он для меня старается. Судя по признакам, Дзен умеет менять не только концентрацию яда, но и его состав, потому что сейчас он мне явно намекал на выброс адреналина в кровь в стрессовой ситуации.

— Давай! Другого выбора у нас всё равно нет! — говорю ему, мягко массируя брюшко своего арахнида.

Но даже при помощи допинга парень, за которого просил его побратим-кристалл, самостоятельно передвигаться почти не мог. Его просто штормило и качало, взгляд был расфокусирован. Кулон с частицей его кристалла я на него просто повесила. Вести на выход его пришлось, буквально служа опорой.

Хорошо, что он хотя бы не вырывался. И так у меня началось ощущение надвигающейся бури. Даже спину жгло вдоль позвоночника от предчувствия.

Обратно нас вели какой-то другой дорогой, видимо, чтобы не запомнила. Проходя мимо широкого арочного прохода, я заинтересовалась происходящим в большом ярко освещённом зале. Там находилось больше десятка весьма нетрезвых женщин. Но их громкие выкрики и смех звучали для меня фоном, потому что я уже видела причину их веселья.

Посреди зала, растянутый на деревянной крестовине спиной вверх умирал мужчина. Судя по цвету волос, он был дроу. Но смущала белая кожа. То есть, скорее всего, полукровка. Ну не могли же настолько открыто выставлять раба!

На плитах пола под этой крестовиной уже успели натечь лужи крови из многочисленных ран. Но самое страшное, что на спине вдоль всего позвоночника был просто вырезан кусок кожи шириной сантиметров семь. У меня волосы зашевелились от одного представления, что сейчас испытывает этот мужчина.

Словно услышав мой мысленный крик, он повернул голову лицом ко мне и уставился на меня невидящим взглядом. Рядом, над огнём, на треноге весел толстостенный котёл, в котором переливалось нечто, сильно напоминающее расплавленный металл.

Я, с трудом сдерживая эмоции, переводила взгляд с раны на спине мужчины на этот котёл. И очень боялась, что моя догадка правдива. Здесь не развлечение, здесь шло самое настоящее убийство в особо жестокой форме. В каких мученьях должен умереть этот мужчина после того, как ему выльют расплавленный металл в открытую рану на спине? Какими же тварями надо быть, чтобы вот этого получать удовольствие! Что за извращённая психика?

Однако взгляд мужчины был не единственным, что остановился на мне. Смех в зале постепенно стихал.

— Ого! Неужели нас почтила своим присутствием сама наследница пятого дома? — раздался насмешливый голос развалившейся на диване красивой женщины, но сейчас она вызывала только чувство отвращение и злости, как и все здесь!

Ярость накрывала с головой, появилось дикое желание уничтожить всех здесь собравшихся.

— Насколько я помню, сейчас во всём Дроумвире месяц скорби. Все нормальные дроу отдают дань памяти погибшим собратьям мертвого мира! — моим голосом можно было продукты замораживать. — Я смотрю, третьему дому нравится хоронить своих детей. Что готовы даже в это время убивать их развлечения ради.

— Это не ребёнок нашего дома. Игрушка одной из гостий, что решили разделить с нами время скорби. Его жизнь и смерть в её власти. — Ответила одна из матерей третьего дома.

— А что? Наследницу, которая настолько виртуозно владеет лезвием для игры, что даже способна при его помощи выиграть поединок, волнует жизнь какого-то полукровки? Действительно? — с пьяным смехом высказалась одна из компании. — Может тогда поединок? Выиграешь, принцесса, и эта дохлятина твоя!

— Кому-то жить надоело? — спрашиваю, а сама еле справляюсь с контролем над телом, которое рвется превратить всю эту толпу в мелко порубленный фарш.

— Поединок до смерти из-за самца-полукровки? У вас в пятом доме совсем развлечься не с кем? — ехидничала самая трезвая и с надменно-презрительной гримасой на лице. — До первой крови, принцесса, только до первой крови.

— Когда и где? — шиплю сквозь зубы.

— А прямо здесь! Развлекаться, так всем вместе, правда же, девочки? — моя собеседница обвела рукой зал под согласные выкрики остальных.

Я окинула взглядом двух только что выбранных парней, для которых выход отсюда был единственной возможностью спастись из этого ада, и на растянутого на крестовине мужчину, которому даже и умереть не дадут без лишних мучений. Решение принялось, само собой.