Страница 82 из 107
«Скажите им, чтобы возвращались, – сказал я. – Мне не понадобятся их услуги».
Жена и баронесса Оля Родер с недавних пор подолгу общались в спальне, выселяя меня на это время в гостиную. Это создавало определенные неудобства, но я был рад тому, что у неё появилась подруга, к тому же в последнее время я редко возвращался домой раньше ужина. Обычно старался им не мешать, но сейчас потребовалась помощь.
«Адель, мне нужно сходить в Россию, и требуется твоя помощь для стабилизации канала», – мысленно обратился я к жене.
– Кто-то обещал показать мне русскую зиму, – сказала она, войдя в гостиную. – Там уже февраль, и скоро нечего будет показывать.
– Ты же знаешь, что я туда не хожу, – ответил я. – И потом нам сейчас не до прогулок. Я Фрэнку тоже обещал пригласить его к нам, а не получается. К тому же для зимы тебе нечего надеть.
– Я что-нибудь придумаю, – сказала она фразу, на которую я не обратил внимания. – Открывай свой канал.
Я давно не появлялся в комнате совещаний, но за это время в ней ничего не изменилось.Прошло несколько минут, и вошёл Рогожин.
–Здравствуйте! – поздоровался я, поднявшись с кресла. – Что случилось, Дмитрий Осипович? Почему здесь вы и зачем понадобился я?
–Здравствуйте, милорд! – сказал он, пожав мою руку. – Ничего страшного не случилось, просто нужно решить несколько важных вопросов, и это хотелось сделать именно с вами, а не с теми, кто вас представляет. Сейчас поймёте почему. Не так давно у нас случилось довольно таинственное происшествие. Точнее, таких происшествий было несколько, и они вполне могли пройти незамеченными, но мы их заметили, и теперь я хочу услышать от вас объяснение. В Москве доживали свой век несколько офицеров из разных контор. Вам нужно объяснять, какой смысл я вкладываю в слово «контора»?
– Не нужно, я понял, что вы имели в виду.
– Я так и думал, что вам ничего не придётся объяснять. Офицерам было за восемьдесят, плюс подорванное на службе здоровье, плюс раны... Одним словом, они были инвалидами, которые не могли даже толком передвигаться. Но они сохранили ясный ум и ценили даже такую жизнь, тем более что не были обделены заботой близких и пенсиями от государства. И вот все пятеро умирают в один день. Учитывая их состояние, на это обратили бы мало внимания, если бы не несколько совпадений. Двое из них умерли до приезда врачей, а троих успели осмотреть. И странное дело, вместо ясного ума все трое демонстрировали полное его отсутствие. У них в мозгах остался только набор базовых реакций. Ну это когда от света сужается зрачок, или на запах пищи выделяется слюна. Учёные называют их безусловными рефлексами. Очень скоро они умерли. Первое совпадение заключается в том, что двое из них были пациентами одного врача. Сами понимаете, что он не мог не обратить внимания на такую необычную смерть. Его пациенты находились на особом учёте, и он обязан был о них доложить. Так получилось, что мимо этого факта не прошли и накопали ещё трёх таких же. Проверкой установили, что всех пятерых незадолго до их смерти навестил ваш министр обороны. И теперь есть большое подозрение, что вы можете с помощью того, что называете магией, переносить сознание человека из одного тела в другое. Безумное, конечно, предположение, но не более безумное, чем швыряние руками лунного модуля с одной планеты на другую. В связи с этим возникает вопрос: а кто вы такой? Аналитики просмотрели материалы по нашим встречам и в один голос утверждают, что у вас чисто земная психология и огромный запас знаний земной жизни, и это проявляется даже в самых незначительных мелочах. Ваши маги, которые сюда регулярно приходят, демонстрируют совсем другие реакции! Для них наш язык является чужим, хоть они его великолепно знают, а для вас он родной!
– И что это меняет? – спросил я. – Даже если существует такая возможность, она реализуется только при желании самого человека, иначе мой министр не стал бы светиться у ваших ветеранов. Что плохого в том, что заслуженные работники вашего государства покинули свои изношенные оболочки, в которых им оставалось жить считанные месяцы? Что касается меня, я не имею желания обсуждать этот вопрос. Вы прекрасно знаете российскую политическую кухню и то, что у меня нет абсолютно никаких оснований для откровенности.
– В общем, вы ответили, – сказал он, – хотя мы рассчитывали на большую откровенность. Хотелось бы договориться на будущее, чтобы не проводили таких пересадок без нашего ведома!
– А на каком основании? – спросил я, с интересом ожидая, что он ответит. – У вас возродилось крепостное право, и человек уже не хозяин своей жизни? Кому плохо, если мы вылечили безнадёжно больного инвалида или дали новое тело умирающему старику? Родственники, если они есть, должны только радоваться. Им никакой мороки с уходом, а родной человек получает полноценную жизнь.
– А тела? – прищурился он. – Вы их не выращиваете?
– У меня мало врагов? – сказал я. – И преступники у нас имеются, хотя их намного меньше, чем у вас.
– А если осуществить такую пересадку здесь? – спросил он.
– А где будете брать тела? – вернул я ему его вопрос.
– Вы же сами сказали, что у нас много преступников, – усмехнулся он.
– У вас мораторий на смертную казнь, – напомнил я, – а это фактически смерть для донора. Сознания можно менять, и делать это не по одному разу.
– Бессмертие! – сказал он, глядя на меня широко открытыми глазами.
– Для нас это не имеет большого значения, – сказал я. – Мы без всяких пересадок можем жить очень подолгу.
Я взял лежавшую на столе авторучку и написал на листе бумаги, что есть и другие возможности, но о них нужно говорить не здесь. Писал, прикрывая записку рукой, после чего показал написанное, скомкал листок и спрятал его в карман.
– Ладно, об этом мы ещё поговорим, – сказал он, – а теперь вернёмся к космическим проблемам. Лунный модуль оказался там, где был сделан снимок. Вы представляете, что это значит?
– Главное, чтобы представляли вы, – улыбнулся я. – Я ведь могу что угодно отправить даже на Марс, была бы фотография. Можно отправлять на орбитальные станции грузы и космонавтов, можно их даже строить любых размеров, нужно только сначала построить кое-что у нас.
– Что именно? – спросил он.
– Секция космической станции весит тонны, – объяснил я. – Мы не запихнём её в портал руками, сколько бы вы ни приделали ручек, поэтому нужен какой-то транспортёр и источник электроэнергии. Я думаю развивать у нас ветроэнергетику.
– Расскажите, что бы вы хотели от нас получить, – попросил он. – Я не имею в виду то оружие, которое указано в нашем прейскуранте. Наверное, вы не ограничите наши связи одним оружием.
– Война выиграна, и я почти создал армию, которая способна сохранить власть семьи и приструнить соседей, – сказал я. – Боевая техника будет закупаться ограниченно и использоваться только против тварей.
– БТРы? – с сомнением спросил он.
– Вы не видели, какими бывают твари, – сказал я. – Представьте себе летающее чудовище под тонну весом и с размахом крыльев метров в пятнадцать. Не менее опасной может быть стая более мелких тварей. Они очень быстрые и нападают с разных сторон. Часто достаточно одной раны, чтобы человек выбыл из борьбы и был съеден заживо. И огнестрельное оружие – это не панацея. Под бронёй удобно и безопасно и передвигаться, и ночевать, и охотиться на тварей, а из крупнокалиберного пулемёта легко завалить любого дракона. Раньше не хотел возиться с техникой из-за связанных с ней проблем, но я слишком много вложил в своих бойцов и не хочу их терять.
– Значит, вам нужны БТРы, – сказал он. – Что ещё?
– Много чего, – вздохнул я. – Биологи не поймут, как на нашей планете уживаются совершенно разные формы жизни. Для них это теория, а для нас – жизнь. Нужно слетать туда, откуда к нам летят твари, и выяснить, в чём причина этого нашествия и сколько оно продлится. А для этого нужен вертолёт хоть с каким-нибудь вооружением. Я думаю купить у американцев несколько лёгких вертолётов, но пока их некому пилотировать. Ещё была мысль купить сторожевой корабль.