Коррекция (Йеллоустоун)

– Ну и что сказал Курчатов? – спросил Сталин.

– Вцепился, как клещ, по поводу личности Самохина. Когда я задал вопрос о водородной бомбе, отозвался осторожно. Ни у Тамма, ни у Зельдовича пока нет больших подвижек в этом направлении. Сказал, что мысли интересные, но надо думать и всё посчитать. А вот по атомной бомбе сразу заявил, что нужно вносить изменения в проект.

– Вот что, Лаврентий, – сказал Сталин, – у учёных свои заморочки, а это может сказаться на деле. Проконтролируй, чтобы Курчатов не занимался новым оружием сам. Его амбиции и так уже мешают работе. Пусть все силы бросит на атомную бомбу, а остальное отдаст Зельдовичу. Если изменения в проекте сильно не скажутся на сроках, пусть меняет, а если из-за этого придётся надолго откладывать испытания, пусть заканчивают так. Потом всё исправят. И предупреди, чтобы не хитрил. Напомни, что у нас нет незаменимых. Что по Самохиным?

– Получили и полностью обустроили квартиру. Сейчас знакомятся с соседями, и Алексей учит жену готовить. Пару раз выбирались за город пострелять из вашего подарка. Наверное, уже маются от безделья.

– Как идут дела с формированием научной группы?

– Группа готова, но нас задерживают строители. Через месяц должны сдать два дома, тогда отправим пять человек. Я думаю до начала строительства центра ограничиться ими. Пусть пока знакомятся с его книгами и составят своё заключение, ну и разработают план дальнейших работ. Сейчас пока нет ясности с тем, что им потребуется для работы, и кого ещё придётся привлекать. И обнаружилась интересная подробность. Я, когда узнал, не поверил. Это касается возраста Самохиных.

– А что не так с их возрастом?

– Они помолодели лет на десять. При этом изменились и их учётные данные, и документы. Помолодели изображения на фотографиях и изменились даты рождения. Причём их такими забирали уже отсюда. Когда сделали запрос работникам, которых посылали для сопровождения, они это подтвердили. У Алексея даже были проблемы на КПП. Какой майор в двадцать лет? А вот мы с вами этого не заметили. Не заметила и охрана, я узнавал.

– Лаврентий, скажи честно, ты веришь в бога? – неожиданно спросил Сталин.

– Нет, наверное, – смешался Берия. – Когда-то верил...

– Вот и я верил, ещё мальчишкой, а когда учился в семинарии, уже не верил. Как думаешь, почему их прислали ко мне? Что молчишь? Ладно, подумай вот о чём. Я изучил все книги, но обо мне сказано только в первой. И о смерти написано как-то невнятно. Нигде не утверждается, что это было отравление, мог быть и инсульт. Понимаешь, что это может для тебя значить? Если мы отменили Никиту, то инсульт не отменишь. И времени у тебя не слишком много. Россию вы почистили, на очереди Прибалтика. За год нужно заканчивать со всеми и созывать съезд. Твоя власть в партии крепка, но ты у нас тоже не бессмертный. Нужно сделать так, чтобы после тебя всё замыкалось на Кузнецове. Этот не из тех, кто ударит в спину, и прекрасно понимает, что за тобой он как за каменной стеной. Честолюбив, но в меру. Меня беспокоит, что народ относится к тебе с прохладцей. Сила и авторитет у тебя есть, а любви к тебе нет, и ты ничего не делаешь, для того чтобы была. А ведь моя сила именно в этом! Проработай этот вопрос. Нужно посмотреть, кого можно амнистировать из арестованных в прежние годы. Только не выпустите тех, кого не надо. Можно немного снизить цены на продукты питания или выступить с критикой темпов строительства жилья. Смотри сам, но работать в этом направлении нужно. Я на твоём месте выступил бы с разъяснениями о состоянии наркомата и его работе, когда ты сменил Ежова. Многие не понимают, в каких условиях приходилось работать. Если объяснишь, будет другое отношение. Раньше было нельзя, теперь уже можно. Когда закончите с бомбой и наградим отличившихся, я сам объясню твою роль в проекте. С этим всё. Скажи, когда собираешься на «Сороковку»?

– Дней через пять-десять.

– Узнай, что им нужно, и помоги. И проверь насчёт помещения для лаборатории. Вы тянете, потому что никто пока не оценил важности этих реакторов и всего остального. Электроэнергии не хватает и ещё долго не будет хватать. Отправляй своих учёных прямо сейчас. Пусть устроят в общежитие, а когда будут квартиры, помогут перевезти семьи. И привези мне новые фотографии Самохиных, хочу посмотреть.

– Фото Лидии у меня с собой, – сказал Берия.

Он достал из нагрудного кармана кителя небольшую фотографию и протянул Сталину.

– Совсем девчонка, – сказал тот. – А ведь ей было около тридцати. Надо подумать, что сделать, чтобы у Алексея не было из-за этого проблем. И дочь попросила передать им это письмо.

– Ну и метёт! – сказал Николай, оббивая снег с валенок. – Чуть не засыпало, пока до вас добирался.

– Ты почему не взял с собой Елену, изверг! – недовольно сказала Лида. – Очень мне приятно слушать ваши разговоры!

– Я не виноват, – начал оправдываться Николай. – Могу поклясться, что я ей предлагал! Предлагал даже нести на руках. На последнем, правда, не настаивал, но она сказала, что придёт своим ходом как-нибудь в другой раз.

– Отряхни от снега шинель и иди на кухню, – сказал ему Алексей. – Горячий чай на столе. Только сначала давай газету. Прочёл статью?

– Прочёл. Там пишут то, что сообщали по радио, только написали о перестрелке. Смотри на второй странице.

Алексей расправил сложенную в несколько раз «Правду» и сел на диван в гостиной. В небольшой статье пересказывали вчерашнее сообщение об убийстве секретаря ЦК Маленкова и его жены. Сосед услышал выстрелы и с пистолетом выбежал на лестничную площадку. Дверь в квартиру Маленковых была распахнута, а на пороге лежал сам Георгий Максимилианович. Когда из квартиры начали выбегать злоумышленники, сосед открыл огонь на поражение и сумел убить одного из них и ранить другого. Потом его самого тяжело ранил третий бандит. Прибывшие работники ГБ обнаружили в подъезде двух убитых ножами работников охраны, а в квартире Маленковых, помимо тела хозяина, его жену, которую убили тремя выстрелами. Раненый бандит позже скончался, так и не придя в сознание. В одном из убитых опознали бывшего партийного работника, снятого с должности в результате чистки. Дальше шли изъявления соболезнования и обычные в таких случаях призывы сплотиться вокруг партийного руководства. Алексею в этом происшествии было непонятно всё. Если смогли тихо убрать ножами двух вооружённых мужчин, зачем тогда поднимать шум, стреляя на лестничной площадке? И кому нужен был Маленков, который, судя по газетным публикациям, отошёл от дел и потерял былое влияние? Просто месть руководству?

– Что думаешь об этом? – спросил он Николая, зайдя на кухню. – Мне непонятно, кому это нужно. И выполнено очень топорно.

– А кто выполнял? – сказал Николай. – Опознанный Ветров воевал в Красной армии, но пришёл в неё из махновцев. Тогда же умудрился вступить в партию, скрыв от товарищей этот факт своей биографии. В тридцатых из-за чисток можно было быстро продвинуться, именно это он и сделал. Не поставили к стенке только потому, что на нём не было крови. Кроме того, он выступал свидетелем против своего руководства, на котором была кровь. Поэтому даже не посадили, хотя было за что. Но большую часть имущества конфисковали и лишили кормушки. Вот его и использовали. Откуда у таких исполнителей взяться профессионализму? Да и не так уж они рисковали. Если бы не сосед со своим стволом, спокойно ушли бы. А кому нужно... До Берии трудно добраться, а в подъезде, где жили Маленковы, было всего два охранника. Непонятно, почему открыл дверь хозяин, сейчас всех призывают к осторожности. Может, дело в том, который сбежал? Он мог знать его лично. Это убийство не так бесполезно, как ты думаешь. Не отреагировать не могут, а лет десять назад единственной реакцией была бы волна арестов. На это и рассчитывали.

– Откуда знаешь по исполнителю? – спросил Алексей.

– Сегодня прислали кое-какие данные по линии ГБ. Руководство опасается, что эта акция не последняя, поэтому меры безопасности однозначно усилят. Хотя вряд ли сюда сунутся.