Коррекция (Йеллоустоун)

– Тогда не остаётся никого, кроме немцев. И у них есть все основания вас опасаться. Если кого и захватывать, то только их. Так?

– Правильно говорите, но вы не оттуда.

– Почему вы так решили? – удивился Алексей.

– Побережье и граница охраняются самым тщательным образом. За последние пару лет не было никаких попыток перехода или сбоев в работе аппаратных средств контроля. И потом вы не имеете к ним отношения. Может, вы не знаете, но они проводили генный экспресс-анализ и изгоняли со своей территории всех жителей с нечистой кровью. Их поэтому и осталось всего миллионов двадцать. Остальные умерли от голода или замёрзли.

– Тогда откуда я, по-вашему, взялся?

– Я думаю, что вы скажете сами.

– И вы поверите? – с сарказмом спросил Алексей. – Я очень в этом сомневаюсь.

– А кто вам мешает попробовать?

– Ладно, Игорь, считайте, что вы сказали, а я вас выслушал. Я сейчас не сам по себе, а в семье, поэтому мне нужно посоветоваться. Жена вам позвонит. Пойдёмте к остальным, а то на нас уже косятся. Да и прессе я обещал уделить внимание. Обидятся и такое напишут... Вон уже и моя жена сюда идёт, причём вместе с вашей.

– Да, сейчас выскажут, – согласился Игорь. – Не очень подходящее место для выяснения отношений, но меня просили поговорить.

– У тебя есть совесть? – напустилась Светлана на мужа. – Утащил виновника торжества и секретничаешь! Не мог найти другого времени?

– Не ругайте его, Светочка, – вступился Алексей. – Это был нужный разговор, и мы уже закончили. Я готов отдаться женщинам или прессе, решайте сами.

– Конечно, женщинам! – решительно сказала Светлана. – Пресса подождёт. Нам Лидочка рассказала, как вы защитили её голыми руками от трёх вооружённых похитителей. Теперь все хотят услышать вашу версию событий. Вы точно после этого несли её на руках?

– Не мог же я бросить женщину без помощи, – сказал Алексей, обнимая жену. – А она ещё сильно подвернула ногу и не могла идти. Пришлось нести.

– Как это романтично! – вздохнула одна из женщин, которые подошли ближе и слушали рассказ. – И что было дальше?

– Дальше меня стали ругать, – засмеялся Алексей и не без юмора рассказал историю их бегства.

– И она отдалась вам в ту же ночь! – утвердительно сказала самая молодая из женщин.

– Бог с вами! – опять засмеялся Алексей. – Куда ей было отдаваться с больной ногой. Сначала было лечение.

– А я и боль перетерпела бы! – под общий смех сказала Татьяна.

– Извините, леди, но я ненадолго вас покину, – сказал женщинам Алексей. – Нужно пообщаться с прессой.

После разговоров с час танцевали, а потом начали разъезжаться. Владимир ещё раз их поздравил, со всеми попрощался и уехал одним из первых. Алексей решил промолчать о разговоре с Игорем. Не хотелось испортить жене такой день. Срочности не было, поэтому рассказать можно и завтра. Дома Лида сразу же потянула мужа в спальню.

– Традиция! – сказала она, быстро освобождая его от одежды. – Сначала регистрация, потом свадьба, а после неё постель. И знаешь, я приняла средство, которое снимает действие уколов. Хочу иметь от тебя ребёнка, и начнём прямо сейчас!

Утром Алексей проснулся около семи. Вчера они угомонились поздно, поэтому Лида никак не отреагировала на его пробуждение. Он выполнил все свои утренние дела и прилёг на диване в гостиной, ещё раз прокручивая в голове вчерашний разговор. С ГБ надо было выстраивать какие-то отношения. В покое его не оставят, и тесть ему в этом не поможет. Только кто поверит его объяснениям? А если поверят, не получится ли ещё хуже? Вот позволил бы он сам свободно гулять по Москве какому-нибудь асу разведки Главного управления Генерального штаба Российской империи? Он, может, и позволил бы, особенно если испытывал бы к нему симпатию, а вот от руководства не следовало ожидать либерализма. Либо такого спеца включили бы в свои ряды, либо где-нибудь изолировали. И это в лучшем случае. С Игорем придётся встретиться, но сначала надо поговорить с Лидой и отцом.

– Что ты вскочил ни свет ни заря? – спросила жена, заглянув в гостиную.

– Уже скоро девять, а в десять обещал заехать отец. Это тебе можно валяться хоть весь день, а у меня много дел.

– Я не виновата! – Лида зевнула, прикрыв рот ладонью. – Загонял бедную женщину.

– Да, ты права, – согласился Алексей, – надо сделать перерыв. Как думаешь, тебе хватит недели для отдыха?

– Какой перерыв? – вскинулась она. – Ты думай, о чём говоришь! Специально меня дразнишь? Вот сейчас надену халат...

– Надень и иди сюда, – сказал он, принимая сидячее положение. – Есть очень серьёзный разговор, и лучше поговорить до приезда отца.

Жена скрылась в спальне и почти тотчас вернулась, на ходу завязывая пояс халата.

– Твой серьёзный разговор не связан со вчерашним? – с тревогой спросила она, сев рядом с Алексеем. – Что тебе сказал Игорь?

– Как я говорил, так и вышло. Ваш Жеглов доложил обо мне куда следовало, а там быстро поняли, что мои документы – это качественно сфабрикованная липа. Прицепиться им не к чему, но дело не в этом. Пока меня не трогают, но если не пойду на контакт, обязательно тронут, и твой отец не сможет им помешать. Поэтому нужно попробовать договориться. И долго с этим тянуть не стоит. Поговорим с отцом, а потом позвонишь Игорю.

– А как ты думаешь, когда нас могут забрать?

– Маленькая! – он обнял прижавшуюся к нему женщину. – Кто же нас с тобой заберёт? Не стоит придавать такого значения словам Валентина, он сам в них не верит.

– Тогда почему ты всё время носишь с собой микрофиши? Даже на свадьбу брал! Зачем ты меня обманываешь?

– Ношу на всякий случай. Пакеты такие маленькие, что войдут в любой карман. Если верить Валентину, нас уже должны были забрать. Материалы я изучил, копии сделал, даже на тебе женился, что мне ещё здесь делать? Скорее всего, никуда мы отсюда не денемся, из этого и нужно исходить.

– Тебе виднее, – согласилась Лида, – но я всё-таки подготовлюсь. Посмотришь мой гардероб и отберёшь те вещи, которые можно у вас носить, а я подберу украшения подороже, в случае чего продадим.

– Тогда лучше старые золотые монеты, – пошутил Алексей. – Их легче продать, да и цена определяется не только весом металла, но и редкостью монеты. Есть такая категория не совсем нормальных людей – коллекционеры. Вот им и продать.

– Сегодня же позвоню одному человеку, а ты тоже подбери неброский костюм и не ходи без метателя. А с Игорем я свяжусь после того, как поговорим с отцом.

– Жеглова я уволю! – жёстко сказал Владимир, когда они позавтракали и Алексей всё ему рассказал. – В бизнесе существуют определенные правила. Мне плевать на его патриотизм и обязательства перед конторой! Он подписал договор, который нарушил. Я мог наказать сильней, но это прибавит тебе сложностей в общении с его коллегами. От меня он уйдёт с такой формулировкой, что никто из серьёзных людей не возьмёт даже на разнос заказов. Пусть, если есть желание, возвращается обратно в своё ГБ! Другим будет наука. Что скажешь Игорю?

– Я могу или говорить правду, или упереться и молчать, – ответил Алексей. – Любую мою ложь очень быстро раскусят. Если не поверят мне, отправлю к Серёгину. Только я хочу скрыть свой интерес к развалу Союза и вашей технике, а то как бы у кого-нибудь из них тоже не возникли мысли, что я могу вернуться. В таком случае я не дам за свою жизнь и рубля. Не все настроены так, как вы или Валентин, для многих их теперешняя жизнь является единственной и неповторимой, а моё возвращение поставит на ней крест.

– Я скажу Валентину и предупрежу своих людей, – кивнул Владимир. – И не нужно с ним общаться по коммуникатору. Вообще старайтесь не говорить ничего лишнего. Вряд ли осмелятся прослушивать мою семью, но лучше это не проверять. А я ещё подстрахуюсь. В своё время государство было вынуждено взять в свои руки финансы и промышленность, но за владельцами осталось право собственности. Восемь лет назад нам начали всё возвращать, и сейчас экономикой управляет очень небольшая группа людей, в которую вхожу и я. Есть даже что-то вроде совета. С нами приходится считаться президенту и правительству, а ГБ – это всего лишь их инструмент. Я сегодня же кое с кем поговорю. Не думаю, что из-за одного-единственного человека, какие бы к нему ни были претензии, пойдут на конфликт. А меня поддержат однозначно – это дело принципа.