Страница 3 из 5
– Сколько же тебе лет? – кажется, мой собеседник удивлен, и мне это чертовски льстит:
– Двадцать. Скоро двадцать один. А тебе? – я перевожу стрелки, решив, что моя очередь задавать вопросы.
– Двадцать семь, – Эмиль улыбается.
– И ты художник?
– Вольный, ага.
– Что это значит? – хмурюсь я. – Ты правда рисуешь или…
– Или, – мужчина кивает, и я понимаю, что он не планирует обсуждать со мной эту тему. Но атмосфера и без этого кажется напряженной и наэлектризованной.
О чем я только думала, соглашаясь ехать к нему домой?
О чем я только думала, когда откровенно флиртовала?
О чем я только думала, выходя из душа в футболке, сквозь которую торчат соски?
Никакого благоразумия.
Это из-за того, что меня облили грязной жижей и ошарашили? Или потому что я в Париже? Или просто потому, что я дура?
После ужина Эмиль показывает мне гостевую спальню. Сам он тоже уже давно переоделся, на нем льняные штаны и светлая рубашка, сквозь которую четко прорисовываются мускулистые контуры загорелого тела. Я невольно залипаю и снова ругаю себя.
– Тебе еще что-нибудь нужно? – спрашивает мужчина.
– Нет, спасибо, – я улыбаюсь и касаюсь пальцами его локтя. От соприкосновения кожи с кожей вдруг дергает током. В прямом смысле. Я одергиваю руку, выругиваясь по-русски:
– Блять!
Мужчина шипит и смеется:
– Вот это да! – хотя на самом деле, конечно, в электрическом разряде между двумя человеческими телами нет ничего необычного. – Прости!
– Ничего страшного, – я потираю ладонь.
– Доброй ночи.
– Доброй ночи, – я киваю и уже отворачиваюсь, как вдруг он хватает меня за локоть и, дернув на себя, резко впивается в губы поцелуем. Через секунду, вырвавшись из его плена, я залепляю ему пощечину.
4 глава. У открытого окна
– Поцелуй со вкусом лукового супа, – улыбается Эмиль как ни в чем ни бывало, хоть и держится левой рукой за покрасневшую от удара щеку.
– Что ты себе позволяешь, – шиплю я, чувствуя, как паника поднимается от солнечного сплетения к горлу, перехватывая дыхание и заставляя щеки пылать гневным румянцем.
– Тебя что, не целовали никогда? – мужчина фыркает и смотрит на меня пристально и насмешливо.
– Я лучше переночую в гостинице, – бросаю я тут же, быстро начиная собираться.
– Боишься, что я тебя изнасилую? – Эмиль закатывает глаза. – Да ладно. Я правда похож на маньяка?
Я останавливаюсь, чтобы посмотреть на него в упор:
– Возможно.
– Если бы я хотел этого – сделал бы, когда ты стояла голая в душе, – он поднимает обе ладони в знак примирения, вот только мне мириться с ним не очень хочется, хоть он и звучит очень убедительно:
– Начнем с того, что я запирала дверь, а ты как-то открыл ее!
– Ты просто забыла. Устала. Долгая дорога, дурная ситуация с ключами и тупым водителем… Успокойся, девочка, – говорит он ласково.
– Какая я тебе девочка! – рыкаю я бессильно, понимая, что гнев уже почему-то сошел на нет, а вот его пухлые губы всего в метре от меня стали куда притягательнее после этого неожиданного поцелуя. И как за час мы скатились от мадемуазели до девочки, а от джентльменства к непотребствам?
– Ну так не мальчик же, – Эмиль разводит руками и улыбается. – Прости. Больше тебя не трону, обещаю. Мне показалось, что ты не против. Ты флиртовала и… забудь. Еще раз доброй ночи, – с этими словами он решительно выходит из гостевой спальни и направляется в ту, что расположена прямо напротив.
Мне хочется буквально застонать ему в спину от ужасного тянущего ощущения внизу живота. Последние отношения у меня были как раз в прошлом году в Париже, и теперь близость красивого мужчины будоражит сознание и тело. Дверь за ним закрывается, и я тоже закрываю свою, чтобы немного остыть и наконец лечь в постель.
Растягиваясь на свежих хрустящих простынях, я утыкаюсь носом прямо в мягкую подушку. Но несмотря на усталость, сон почему-то не идет. Некоторое время я лежу на спине, вслушиваясь в тишину, потом не выдерживаю и встаю открыть настежь окно, чтобы впустить в комнату прохладу и звуки ночного города: шуршание автомобильных шин, музыку, голоса и шум дождя.
Стоя у окна, я совсем забываю о холоде и о том, что у меня босые ноги. Запах осеннего Парижа пьянит, как и воспоминания о коротком плене рваного, но такого жаркого поцелуя. Я касаюсь пальцами своей нижней губы, вспоминая это ощущение, и прикрываю глаза…
Когда на плечи ложится плед, я вздрагиваю, но обернуться не успеваю, потому что у самого уха раздается укоризненный голос:
– Я почувствовал сквозняк. Решила простудиться и остаться у меня, чтобы я тебя лечил? – мужские руки решительно обвивают мою талию, и я нервно сглатываю:
– Отпусти.
– Иначе что? Кричать будешь?
– Буду, – я киваю.
– Кричи, у меня хорошая звукоизоляция, – с этими словами он припадает сзади к моей шее, кусая и оставляя след от зубов.
– Ты все-таки маньяк, – шиплю я, невольно откидывая голову и послушно подставляя его губам бешено бьющийся под кожей пульс.
– Конечно, – он проводит кончиком языка вдоль пульсирующей вены и резко разворачивает меня к себе лицом, чтобы поцеловать в губы. Я не могу вырваться – руки прижаты к туловищу под одеялом, – да и не пытаюсь, вместо этого только шепчу ему в губы:
– Это очень плохая идея.
– Почему? – он улыбается, глядя на меня темными порочными глазами.
– Мы едва знакомы.
– Тем лучше, ты в меня не влюбишься, я не влюблюсь в тебя, завтра мы расстанемся раз и навсегда, и никому не будет больно, – шепчет он губы в губы, тесно прижимая меня к себе. Если бы не одеяло – я наверняка уже почувствовала бы твердую выпуклость в его штанах.
– А если я скажу «нет»?
– Тогда я немедленно отпущу тебя и вернусь в свою спальню, – обещает он спокойно и серьезно, и это действует на меня, как спусковой крючок: я вдруг сама впиваюсь губами в его губы, обдавая жарким дыханием смуглую кожу. Одеяло скатывается к нашим ногам, и я обнимаю мужчину за шею, прижимаясь плотнее и действительно чувствуя низом живота его стояк.
Что же я делаю?
Он отрывается от меня ненадолго, чтобы закрыть окно. Теперь тишина заполняется другими звуками: шорохом лихорадочно стаскиваемой одежды, скрипом половиц под нашими ногами, влажными поцелуями и частым дыханием. Сердце колотится где-то под горлом, в ушах шумит кровь, и возбуждение подстегивается страхом и осознанием неправильности, порочности всего происходящего. Случайный секс – это было не для меня… до сегодняшней ночи. Эмиль прекрасно понимает это, увлекая меня в свою игру, опутывая постепенно, как паук свою жертву, клеймя поцелуями, ведя горячим мокрым языком по часто вздымающейся груди.
Вся наша одежда остается на полу, и в постели мы оказываемся уже совершенно обнаженными. В окно льется неоново-синий свет уличных вывесок, придавая его загорелой коже какой-то особенный оттенок. Я на его фоне кажусь совсем бледной. Кофе с молоком.
– У тебя есть презервативы? – спрашиваю я хрипло.
– Конечно, – Эмиль кивает и улыбается в губы: – А тебе не терпится?
5 глава. Жаркие поцелуи
Хорошо, что в спальне темно: я чувствую смущение, словно этот секс – первый в моей жизни. Голова идет кругом, пульс стучит в висках частыми глухими ударами, но жаркое, изнывающее от желания тело гнется в его руках, как мягкая глина, а волосы струятся сквозь мужские пальцы. Он целует меня так долго и мучительно, что губы начинают пылать, дыхания не хватает, и я ловлю воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.
– Ты в порядке? – спрашивает мужчина хриплым шепотом, и только сейчас я понимаю, какой же красивый и мягкий у него голос. Он словно создан для того, чтобы говорить по-французски.
– Да, – шепчу я в ответ, чувствуя, как горят щеки.