Страница 3 из 8
Принимавший заявления, просмотрел Зосины документы.
– Этого – недостаточно. Потрудитесь принести аттестат из гимназии и, если есть, то, очень желательно, – свидетельство с фельдшерских курсов.
– Но у нас в городе нет полной гимназии, только четыре класса. Я экзамены специально ездила сдавать. Вот – бумага…
– Голубушка, так – не положено! Вам придётся здесь держать экзамен по латыни. По результатам экзамена и собеседования будет принято решение. Приходите завтра к 10 часам.
… На следующий день народу было уже несколько меньше.
* * *
Вот и экзамен.
Вначале – строгий взгляд и недовольство принимающего экзамен седого профессора:
– Вам, сударыня, ещё только 19 лет, а мы принимаем с 20.
– Мне уже скоро исполнится! Осенью уже будет полных 20!
– А это вот – что за бумажка такая?
– Это – оценки за гимназический курс. У нас в городе гимназия неполная, мне пришлось экстерном сдавать. Они сказали, что бумага такая действует…
– Сказали…, мало ли что сказали…
И как Вы – по латыни – тоже экстерном учились?
– А Вы – спросите! Можно – по словесности латинской, а можно – по анатомии! Я всё знаю!
– Да ну? Может, Вам и учиться у нас не надо, и так всё знаете?
– Обязательно надо! Мне очень надо врачом стать! Настоящим!
Профессор смотрел на Зосю с удивлением. Эта девушка-провинциалка с ясным открытым взглядом словно не замечала его сарказма и недовольства.
Он приподнял очки, внимательно разглядывая Зосю. Потом опустил очки обратно и достал из стола кафедры анатомический атлас:
– И все органы в этом атласе на латыни назвать сумеете, с пояснениями?
… Зося отвечала уверенно и без запинок. Профессор начал входить в азарт, усложняя вопросы с каждой следующей страницей атласа, словно экзаменовал уже давно обучающуюся студентку. Его удивление быстро нарастало.
– Как так? Без курсов – а всё знаете?
– Я в больнице отцу помогала, запомнилось многое ещё с детства. И практика у меня почти как у фельдшера была, только бумажки нет…
– Значит и латыни тебя отец учил? Он – врач?
– Да, хирург.
– Ну и как отца твоего зовут?
– Фёдор Петрович Березин.
Профессор вскинул голову и внимательно посмотрел на Зосю:
– У меня в Москве лет двадцать пять тому назад был ученик, Фёдор Петрович Березин. Диссертацию защитил. Талантливейший, перспективнейший, надо отметить, был молодой человек! Весьма, весьма большие надежды подавал! Потом практиковать он начал самостоятельно в Москве. История там какая-то случилась в клинике: случай смертельный во время операции. Вроде бы, всё – чисто, комиссия так решила, но он тогда пропал.
Выходит – ты его дочь?
– Да.
– Что ж он мне письмо какое не прислал? Как он? Работает?
– Он руководил больницей бесплатной в нашем городе, оперировал, лечил… Он умер год назад. Поэтому я тут. Я и не знала, что папа – Ваш ученик!
– Да… Неисповедимы пути Господни! Не волнуйся, считай, что ты принята!
* * *
Зося вышла из кабинета, радостно улыбаясь.
Услышала, как две девушки обсуждают насмешливо её немодное платье.
– Вот уж провинциалок-то понаехало! Постыдились бы в таком виде на экзамен приходить!
… Зося с удивлением взглянула на своё платье. Оно было чистое и аккуратное. Его Зосина мама сама сшила. И Зося его берегла и надевала только в праздники.
Зося отошла в сторонку и встала у окна. Она, всё же, решила дождаться окончания экзаменов и списка всех принятых.
Насмешницы продолжали обсуждать её внешность и манеры специально громко, чтобы ей было слышно.
Этих девиц слышали и несколько молодых мужчин в форме Императорской военно-медицинской академии. Они помогали профессорам с организацией экзаменов.
Девушки явно хотели привлечь к себе их внимание, но получилось обратное.
Юноши подошли к Зосе:
– Ну, что страшнее: латынь, профессор или будущие сокурсницы? – спросил очень симпатичный высокий темноволосый студент.
– Ну, латынь – это совсем не страшно!
… Тут юноша перешёл на латынь, намереваясь продолжить испытания и смутить девушку, но Зося преспокойно ответила ему тоже на латыни.
Студент, к своему удивлению, понял, что эта «простушка» совершенно свободно владеет этим языком.
– Вам и вправду не страшна латынь? Кто Вас этому учил?
– Мой духовник о. Александр.
– Вы не ошиблись? Здесь – не семинария! Здесь скелеты изучать придётся, трупы препарировать!
– Не ошиблась: я в больнице долго работала! – засмеялась легко и радостно Зося.
– Виктор. – Продолжая немного балагурить и раскланиваясь, как в театре, представился студент.
– Семён, Денис. – Протянули руки его друзья.
– Софья. Но все близкие мне люди зовут меня Зосей! – представилась Зося, ничуть не смущаясь и не кокетничая.
… После того, как списки принятых были вывешены и Березина Софья Фёдоровна оказалась в начале списка с наивысшим экзаменационным балом, Зося, счастливая, вышла из здания института.
Внезапно её догнал Виктор:
– Если Вы подождёте минут пятнадцать, пока мы приведём в порядок аудиторию после экзаменов, я Вам город покажу. Подождёте? Это, конечно, не правильно, чтобы девушка ждала, но в другой раз я Вас ждать стану!
… Зося согласилась.
* * *
Они гуляли, взявшись за руки, как старые приятели, и очень быстро перешли на «ты».
Виктор расспрашивал обо всём, иногда чуть-чуть пытался подтрунивать над Зосей, но ласково, не обидно.
– Ну так и почему ты – Зося, а не Софи?
– Ну… так сложилось… Это из-за старца Зосимы так повелось.
– Так выходит, твоё уменьшительное имя Зося – из-за старца этого случилось?
– Да. Ну… словно под его защитой я родилась. И у нас в семье это все всегда помнили… Ну понимаешь?, старец – он вправду чудеса мог творить! И проявлено это бывало часто. И я тому свидетелем была множество раз.
– Ты – как из прошлого века! Старец Зосима, о. Александр!… Врачом хочешь стать, а сама – как ребёнок! В Бога веришь!
У нас в гимназии, например, все «закон Божий» терпеть не могли!
– А я Закон тот, что от Бога, не в гимназии, а в жизни учить стараюсь.
Я Бога иногда вот так, как тебя сейчас, за Руку могу взять, прикосновение Его ощутить… И тогда Он Сам берёт мою руку и ведёт, подсказывает, как жить, как поступать. У меня не всё время так получается, но, когда удаётся, то всё вокруг – особенное и прекрасное делается, вот как сейчас!
… Зося коснулась рукой руки Виктора и тихонько сжала его пальцы.
Он молча с удивлением смотрел на нежное лицо девушки, на светлые пепельно-русые волосы, заплетённые в косу, на скромное платье… И не понимал, отчего такая сила и уверенность исходят от её рук, от её хрупкой стройной фигурки, от её таких неожиданных слов. Наивная, чистая…, такая прекрасная!… Виктору захотелось защитить её от этого несправедливого и жестокого мира…
А Зося, совсем не ощущала, что нуждается в защите. И она спокойно продолжала:
– Почему ты думаешь, что врачи в Бога верить не должны? Есть ведь то, что от воли человеческой не зависит совсем, но с людьми происходит. И в медицине это – ведь так ярко видно!
– Ты, и в правду, чудна́я, Зося! Но и – чудесная!
Мне так легко с тобой, как ни с кем никогда не было! Только сегодня познакомились – а будто много лет тебя знаю, словно с детства дружим! И любое, всё что думаю, сказать могу! Даже то, с чем ты совсем не согласна будешь! И это – так просто! И радость такая вокруг!
… Было красиво и тихо. Белые ночи…
… Они долго гуляли по набережным и встречали ранний-преранний рассвет. Город, который показывал Виктор, Зосе понравился. Он был совсем не таким строгим и серым, каким казался ей вначале.
Нева спокойно несла свои воды в гранитных берегах. Уже собиралось взойти солнце, и сине-зелёно-оранжевое небо отражалось в текучей и сияющей, похожей на переливчатый шёлк поверхности реки, скрывающей до поры от взоров свою мощь и силу.