Страница 27 из 42
Я вспомнила его ледяные пальцы где-то ещё у себя на теле.
— Плохо себя чувствуешь?
Зная, что если не отвечу, он что-то заподозрит, я сказала:
— Да, что-то мне нехорошо.
Это была правда.
— Хм-м. — Он поймал прядь моих волос, убрал её со щеки. Заправил их за ухо, как сделал бы любовник. — Какая жалость.
Ждать, приказала я себе.
— Возможно, я слишком много забрал у тебя, — отметил он. Его пальцы вернулись к моему лицу, прочерчивая линию моей челюсти. У меня ушло всё самообладание, чтобы остаться неподвижной. — Всё это сильно тебя утомило, правда?
Это прозвучало почти искренне. Его тон был мягок, как и правильно подобранные слова, но я хорошо его знала. В Арике не было ничего доброго или нежного.
Я свернулась так, чтобы поднять кинжал повыше, не показывая его.
— Я тебя не обижу, — сказал он, наклоняя голову ко мне, его пальцы гладили ошейник на моей шее. — По крайней мере, не сейчас.
Ждать.
— Позднее, — прошептал он. — Но и там мы ещё посмотрим, хорошо?
Ждать.
— Полагаю, всё будет зависеть от твоего поведения. — Он наклонил голову в сторону, и я ощутила прикосновение его холодных губ к своей щеке. Я открыла глаз. — Например, от того сколько времени у тебя сейчас уйдёт на то, чтобы собраться с силами.
Ждать.
— Очевидно же, что у меня недостаточно терпения для инвалидов или тех, кто…
Дёрнувшись вверх, я с разворота вонзила клинок ему в горло. Тёплая жидкость брызнула мне на руку и лицо, показывая, что удар достиг цели.
Арик зарычал, отшатываясь назад, наклонив голову на не раненную сторону, я последовала за ним, соскочила с алтаря. Вцепилась в него, обняв ногами его бёдра, пока он пытался развернуться.
— Долбанная сука! — кровь и слюна брызнули мне на лицо. — Ты тупая долбанная сука!
Его кулак настиг мою голову, и я промахнулась мимо шеи со вторым ударом, попав ему в щеку. Он закричал и упал, а я вытащила кинжал из его плоти. Древний упал на спину, мои колени ударились об пол. Другой рукой я ударила его в лоб, заставляя открыть шею, где уже было всё…
Его голова дёрнулась, разрывая мою хватку. Он укусил меня в предплечье, вырывая кусок мяса. Я закричала, по телу прошла волна боли, он перекатил меня. Арик сплюнул мне в лицо и схватил меня за шею, придавливая трахею пальцами. Воздух вокруг нас буквально раскалился, и я знала, что он применит способности, которым я не смогу противостоять.
— Я разорву тебя, — поклялся он, кровь струилась по его лицу. — Трахну тебя и разорву прямо…
Я снова ударила с разворота и попала ему в шею с другой стороны, на сей раз не промахнулась. Приложив все силы, я провела лезвием по его горлу на равном расстоянии от ушей.
Глаза Арика широко распахнулись, он скатился с меня, схватившись за шею. Красная с синим мерцающая кровь заливала его руки и белую рубашку. Он попытался встать, у него получилось опереться на одно колено.
— Я с тобой ещё не закончила, — прорычала я, вставая на ноги. Мир вокруг меня вращался и крутился, но, игнорируя всё это, я устремилась к нему.
Он открыл рот, но из него лишь полилась кровь.
— Наконец-то. — Я схватила его за волосы, откидывая голову. — Ты замолчал, мать твою.
Он схватил мою руку, но я отмахнулась от него, вонзая кинжал в последний раз. От звука раздираемого мяса, костей и мышц мой желудок свело, но я упорно двигала рукой, прорезая себе путь сквозь шею ублюдка до тех пор, пока лезвие не показалось с другой стороны.
Мой взгляд встретился с его. Свечение в бледных глазах Арика угасло.
— Надеюсь, ты всё ещё меня слышишь, — мой язык распух и голос казался далёким даже мне самой. — Я не подчинилась тебе.
Бледно голубой свет погас, а зрачки сузились.
Я дёрнула рукой, отделяя его голову от шеи. Его тело опрокинулось, а голова закатилась за камень.
Я сделала это.
Арик, Древний, убивший мою маму, был мёртв.
Я сделала это.
Моя грудь тяжело вздымалась и опадала, я сделала шаг назад от его тела. Фиолетовая кровь покрывала мои руки и камни, я пятилась от неё. Широко распахнутыми глазами, смотрела, как она заполняет трещины между камнями, разливаясь по полу.
Я посмотрела на себя. Перед прекрасного платья был испачкан кровью.
Платье было испорчено.
Я не выдержала и рассмеялась, кинжал выскользнул из моих перепачканных кровью рук. Смеялась, даже когда мои ноги подкосились, и упала как мешок.
Я всё смеялась и смеялась, пока кровь растекалась по полу.
Глава 13
Когда обычного Фейри закалывают железом, они отправляются обратно в Иной мир вместо того, чтобы умереть. Их тела как бы втягиваются в себя и… Пуф, они исчезают. Никакого беспорядка. Никакой уборки. Также происходит, когда убиваешь их. Они просто испаряются почти мгновенно.
То же самое нельзя сказать о Древних.
Их тела остаются после убийства, по крайней мере, на некоторое время. Они разлагаются, как смертные, но по сравнению с людьми это происходит очень быстро.
Я сидела на каменном полу, наблюдая, как кожа Арика темнеет и начинает шелушиться, его живот сжимается вместо того, чтобы раздуваться, а тело стягивается под одеждой. Это заняло несколько минут. Остальное заняло несколько часов. Но на следующий, сорок девятый день он превратился в маслянистое пятно на полу, и рана на моей руке, оставленная его укусом, наконец, перестала кровоточить. У меня было такое чувство, что на неё нужно наложить швы, и она, вероятно, будет сильно заражена без них и некоторых антибиотиков.
Я ничего не могла с этим поделать, если только среди виноградных лоз не прятался доктор.
Мне ничего не поделать ни с болью, ни со странными случайными волнами тошноты, которые заканчивались очередным приступом рвоты.
Но я ждала.
Костяшки пальцев болели от того, как крепко я сжимала кинжал, зная, что не смогу убить сразу двух или трёх Фейри, даже если они не Древние. Но я отказывалась сдаваться без боя.
Никто не пришёл.
Ни женщина-Фейри, которая купала меня, ни мужчины, которые носили ванну в комнату и обратно. По крайней мере, трое из них должны были знать, где меня держат, и я предполагала, что в какой-то момент они придут искать Арика, тем более что он, похоже, был их лидером.
В конце концов, моё внимание переключилось с пятна на дверь. Мне показалось, что она не заперта. Свобода была всего в нескольких футах от меня, и я попыталась дотянуться как можно дальше. Я делала это в течение нескольких часов, а затем использовала кинжал, копаясь в засове в полу, в застёжке, которая соединяла цепь с ошейником вокруг моего горла, пока не почувствовала, что лезвие вот-вот сломается, и только тогда остановилась. Я не могла рисковать потерей своего единственного оружия, если другие Фейри наконец появятся.
Но этого не происходило.
Несколько часов перешли в другой день, а этот день медленно перетёк в новый. Я уже не держала кинжал в руке, оставив его лежать на коленях.
Голод взял верх над болью и тошнотой, и всё, о чём я могла думать, были гамбургеры и стейки, листовые салаты и шоколадные пирожные. Я даже пофантазировала о шведском столе, где могу съесть всё что захочу, а потом перестала думать о еде. Либо моё тело и разум привыкли к голоду, либо я просто больше не чувствовала его. Я больше не чувствовала ни холода, ни боли.
На меня навалилась глубокая усталость, вялость, которая обволакивала меня, как тяжёлое одеяло, отягощая мои конечности. Я перестала считать дни после сорока девяти не в силах собраться с силами, чтобы поднять осколок камня или использовать кинжал, чтобы выцарапать линию на камне. Я не знала, был ли это голод, или во всём виновато кормление мной, или раны, наконец, настигли меня, но я спала там, где сидела, прислонившись к плите. А потом я больше не могла сидеть.
Я не была уверена, когда это произошло, но осознала, что лежу на боку, только когда снова открыла глаза. Кинжал соскользнул с моих колен и лежал на полу в нескольких дюймах от меня.