Страница 5 из 15
Честно признаться, для меня такой вероятности не было. Да, я опустил руки. В голове то и дело вспыхивали картины того, как гибнут люди на моих глазах. Я был морально подавлен. И больше всего теперь корю себя… что не смог взять себя в руки сразу.
Мой телефон разрывался от телефонных звонков Дэна и мамы. Рассказывать что-либо было сложно. Но я рассказал. Мама собиралась лететь ко мне, но перед самым рейсом ей стало плохо, и ее увезли в больницу. Ничего серьезного, это возрастные проблемы с сердцем, плюс стресс из-за меня.
С Дэном все обстояло хуже. Он был в шоке, потому что ему звонила Ханна.
Ханна…
Я был так разбит морально и физически… Я не знал, что делать… Я калека… Разве нужен Ханне такой парень? Я ненавидел себя, но не хотел, чтобы она когда-либо видела меня в таком состоянии. Не хотел, чтобы она плакала от безнадежности и жалела меня. Я не хотел быть ничтожеством в ее глазах.
Я должен был принять решение… Последним толчком стал тот факт, что Ханна узнала о моем визите к Виолетте. Черт, я осознавал, как это будет больно, но я не мог придумать ничего лучше в тот момент. Дэн не поддержал мою затею, и я буквально умолял сказать Ханне, что я остался с Виолеттой. Правду знали только Кэйт и Дэн. Подруга устроила настоящую истерику. Честно, думал, что ее точно не получится уговорить… Но она все же сдалась с осознанием того, что Ханне будет больно в любом случае. Только так она сможет начать новую жизнь… без меня… А не мучиться со мной до конца жизни…
Больше никто не знал правды. Все остальные думали, что я благополучно улетел в Америку и остался с Ханной. Я подпитывал эту ложь позже, когда немного пришел в себя и возобновил общение с друзьями… Но я был эгоистом. Где-то в глубине души я все же надеялся, что Ханна каким-то образом узнает правду, что ей позвонит Мэри… или она увидит трагедию в новостях… Но она больше не связывалась с друзьями… И не знала, что я летел тем рейсом…
Ничего нельзя было вернуть. Я принял решение, о котором буду жалеть всю жизнь.
Джейс в тот же день снял квартиру недалеко от больницы и носился со мной две недели, как с маленьким ребенком. Порой, мне кажется, что если бы не он, то я бы так никогда и не смог прийти в себя. Он спал возле моей постели и не уставал повторять, что я должен бороться за жизнь, что я должен найти в себе пускай самые последние силы, но найти… И пустить их на то, чтобы все вернуть.
Он отменил наше участие на фестивале и сказал, что мы обязательно отыграем вместе чуть позже, так как летний сезон еще в самом разгаре. Джейс пытался подарить мне «надежду», но я отказывался ее принимать. Я никогда не встану на ноги. А, значит, уже никогда не смогу вернуть свою жизнь.
Первую неделю друг был со мной мягок. Но вскоре ему надоела моя «кислая морда», как говорит теперь Джейс. Что правда, то правда.
– Чувак, тебе 25 лет. Твоя жизнь в самом разгаре. Ты талантлив и умен. У тебя такие перспективы, которые даже не снились. А еще у тебя девушка, которую ты любишь, но продолжаешь обманывать… У тебя есть все, понимаешь? Тебе лишь нужно встать и «пойти»… Сделать шаг, понимаешь? На встречу к этой жизни. Просто попытайся! – говорил мне он в очередной раз, а я вскипал.
В какой-то момент Джейс не выдержал, просто подошел к моей постели и вмазал мне. Да, это был пиздец. Но, кажется, это стало той самой отправной точкой моего выздоровления. Я так вскипел, что резким движением усевшись в постели, я потянул его к себе и ударил в ответ. Так хотелось разнести его самодовольную рожу. Но, кажется, его это только позабавило. Мы разнесли тумбочку, постель и некоторую медицинскую аппаратуру. Это была жесть. Я разбил ему нос, а этот засранец оставил фингал под моим глазом, как будто бы мне было мало синяков.
Когда Джейса выгнали из палаты, все изменилось. Его не было рядом, но я вдруг понял… я почувствовал адреналин… силу внутри… и в мышцах… Я понял, что я мужчина, а не слабак… А значит я могу и буду бороться за свою жизнь…
Джейсу разрешили вернуться через несколько дней, к тому времени я уже пытался делать первые «шаги». Это было сложно. Нет, просто невозможно. Ничего не получалось. Я ничего не чувствовал. Это ужасно бесило, но я не сдавался. Все изменилось в конце второй недели, когда медсестра случайно вылила горячий суп на мою постель. И я почувствовал…
Было очень горячо. Безумно. Но это меня не волновало. Я чувствовал свои ноги! Даже если я получу ожог! Насрать! Я чувствую свои ноги!
С тех пор я начал делать успехи. С каждым днем ходить все лучше и лучше. Джейс все время помогал и подбадривал. За это время он стал для меня не просто другом, он стал очень близким человеком… Как брат!
На третью неделю меня выписали, но я все еще должен был наблюдаться у врача, поэтому какое-то время мы жили на съемной квартире. С моим здоровьем все налаживалось и это значит, что скоро мне придется вернуться домой…
Думал ли я о Ханне? Я постоянно о ней думал. Каждую секунду. Я пытался осознать, что натворил. Сердце разрывалось от любви к ней, а мозг кипел, потому что я не знал как она. Я ничего не знал. Что она чувствовала? Я даже не хотел представлять… К концу третьей недели у меня начиналась новая депрессия… и название ей «Ханна».
Дэн и Джейс твердили мне, что так больше не может продолжаться. Дэн устал лгать. Я его понимал. Кэйт грозилась все рассказать Ханне. А Джейс все не унимался со своим «верни ее».
Они не понимали… Она не простит меня… И это… страшно. Увидеть безразличие в ее глазах. Я вообще не представлял, что должен сказать ей… Как просить прощения… Все фразы в моей голове были глупыми и никчемными…
– Чувак, ты тоже не на Мальдивах загорал. Да, ты поступил как урод, уж прости. Ты обманул ее, принял решение за нее, сделал больно, в конце концов разбил девушке сердце… Но, когда она узнает о трагедии, я уверен, что смягчится, – пытался убедить меня Джейс.
– Да, но я не хочу давить на жалость и просить прощения, основываясь на этом… – что же я натворил?! Идиот!
Да, я хотел ее вернуть. А как по-другому? Я хотел вымаливать прощение часами, днями, неделями, месяцами… если понадобиться. Пока она не простит. Но я не выдержу, если увижу безразличие в ее глазах… А я увижу… слишком много всего произошло… слишком много раз я облажался… Слишком много времени прошло…
На четвертую неделю мы вернулись в Нью-Йорк, и я поселился в квартире у Джейса. Со здоровьем все было хорошо. Я потерял вес и все еще ходил с усталым видом, но врач пообещал, что прописанные витамины и занятия спортом все исправят. Ноги работали – это главное. Что, правда, я все еще немного хромал. Надеюсь, это пройдет. Учитывая, что врачи не давали никаких гарантий – и так чудо, что все закончилось именно так.
– Макс, у меня есть к тебе деловое предложение, – обратился ко мне Джейс пару недель назад. – У моего хорошего друга Тима свой клуб и ему нужен помощник. Человек, который хорошо разбирается в музыке, в модных течениях и все такое, и такой, которому можно доверять. В целом, необходимо будет искать интересных или же популярных исполнителей для клубных тусовок, приглашать ди-джеев. Проводить всю бумажную и организаторскую работу. Это тебе близко и работа будет хорошо оплачиваться, поэтому я предложил твою кандидатуру. Когда Тим узнал, что у тебя еще и свой лейбл, то захотел заполучить тебя с руками и ногами. Работающими ногами, кстати! – Джейс добродушно заржал. – И, что самое главное, он готов предоставить тебе рабочую визу!
Блять. Я урод. Мудак. И подонок. Но все же удачливый. Конечно, я согласился. Поэтому уже две недели работаю с Тимом. Кажется, все идет неплохо. Пока мы живем с Джейсом в нашей холостяцкой квартире.
Это был адский месяц. Да, именно так я представляю себе ад. Все, что было до этого месяца неважно. Все, что я когда-либо переживал. Проблемы с отцом, с лейблом, с будущим. Все это так неважно. Черт. Когда твоя жизнь может оборваться в одно мгновение, ты переосмысливаешь все. Мне кажется, что тот Макс, который был прежде, уже никогда не вернется.