72

Передышка закончена.

Он вновь продолжает путь, рефлекторно нащупав пистолет за поясом.

Ему нелегко, но он знает – Им еще сложнее. Намного и намного сложнее.

И времени у них осталось совсем мало.

Глава 3

-1-

«58:02:14»

Столько времени показывает дисплей моих дурацких часов, когда я едва размыкаю глаза от громогласных требований «подъема» одного из хоплэтов. Того, что вчера назначили спать возле окна. Верещит, точно резаный – зато разбудил разом почти всех.

«58:02:05»

Выходит, с момента моего появления в Хоплесе прошло уже 14 часов.

Со стоном приподнимаюсь на локтях и оглядываю холл. Я вчера улегся на ковру рядом с каким-то парнем, которого не знаю. Лютер вообще ничего не говорил о правилах того, кто где спит – да и как вижу, парни в разброс храпят и просыпаются рядом с девчонками, но на хрен от беды подальше. Еще одной из них примерещится, что я там до нее лез, а это первое общее правило – и все, жди меня чертов трап.

Хоть я и понятия не имею, что это конкретно за хреновина такая.

– Давайте-давайте, шустрее – Лютер тоже уже встал и, почесывая голову, подгоняет лежачих.

Ричи, проходя мимо меня, ожидаемо пинает мою ногу:

– Эй, ушлепок, тебя это тоже касается! Вставай и пой, мать твою, вставай и пой.

И вот эта вот дрянь «ладит со всеми»? Слабо верится. Либо здесь все просто одновременно съехали с катушек и им по кайфу этот придурошный.

– Вставай, черт тебя подери – повторяет он и пинает мою ногу еще сильнее, после чего язвительно добавляет – что показывают твои часики, принцесса? Кто тебе нацепил их на ручку, а?

Я ничего не говорю и вскоре Ричи уходит, бурча себе под нос что-то про «долбанных подсадных». Видимо, он все еще убежден в каком-то всеобщем заговоре, где я – главное зло.

Но на чем-то же это должно быть основано?

Даже у такого придурка, как Ричи.

В итоге все мы встаем. И я опять первым делом собираюсь следом за всеми идти в уборную, как Лютер недовольно хватает меня за руку и поворачивает к себе:

– Далеко собрался, Везучий?

– В сортир – недоуменно жму я плечами.

– Я кому, на хрен, объяснял правила? Твой хоплэт на сегодня – Сью, ты не должен отходить от нее ни на шаг! Так какого черта ты поперся из холла без нее?

Я уже хочу напомнить, что вчера всем было насрать куда и как я иду, но решаю, что это не лучшая стратегия. Указываешь на изъяны – тебя же самого здесь в них и обвиняют.

– Ладно, прости – отмахиваюсь я, желая поскорее закончить эту фигню.

– Только в этот раз – он предупреждающе наставляет мне в грудь палец, подобно Ричи (может Ричи от него это и взял?) – сочту, что ты просто забыл, потому что тупой. Второго шанса не будет. Наказание тебе известно.

– Трап – равнодушно киваю я.

Меня так часто им запугивают – но так ничего о нем пока и не сказали толком, что первовозникшая паника и страх давно отступили. Мне уже отчасти даже интересно посмотреть, что это за такое страх-место в Хоплесе, считающееся худшим наказание для хоплэтов.

– Пошли – не успевает Лютер разъесть меня взглядом, как не пойми откуда взявшаяся Сью резво хватает меня за локоть и тащит за собой – черт возьми, и на минуту одного оставить нельзя.

– По-моему это ты должна приглядывать за мной – напоминаю я раздраженно – а не я искать тебя по всему Хоплесу.

– Я тебе не мамочка, Лаки – замечает она резко – зад подтирать не собираюсь. Это тебя кинут в трап, если окажешься сам, а не меня. Значит это ты должен не отходить от меня и на шаг, а не я. Логично?

Не могу поверить, что она правда это сказала. Ничего не отвечаю и она равнодушно дергает плечами:

– Вот и я думаю, что логично. Может другие хоплэты и станут с тобой нянчится, но не я, лучше заруби это себе на носу сразу. Я просто делаю то, что всегда – а ты таскаешься за мной, потому что парни тебе не доверяют. Все просто. Таков наш план на день.

– Вчера ты была радушнее – бурчу я.

– Просто вчера мы мало пообщались.

Утро явно нельзя считать добрым, потому в очереди мы стоим молча. Наконец, я умываюсь и хожу в туалет, после чего вынужден еще какое-то время ждать Сью. Понять не могу, какого черта она так долго делает – но без нее мне даже в холл самому вернуться нельзя.

Как будто преступник какой-то, черт возьми! Хотя я так же понятия не имею, где я и что я, как и они.

Наконец, она появляется спустя еще треть часа. Рыжие волосы распущены – мокрыми патлами свисают вниз, отчего кажутся еще более яркими. Вся футболка насквозь мокрая, словно она в ней купалась, и через ткань как нельзя красноречивее просвечивается черный топ под ней.

Я быстро отвожу от него взгляд, чтобы она не подумала еще чего и не сказала, что я до нее лезу.

– Тебе топили в толчке? – язвлю я, когда она подходит – какого черта ты все мокрая и была там фиг знает сколько?

– Осторожнее на поворотах, Везучий – осекает она меня резко.

Ага, понятно. Для нее я – Лаки, когда она просто обращается, и – Везучий, когда я ее бешу. Или типо того.

– И все-таки?

– Я мыла голову и одежду. А ты? Только не говори, что просто поссал и вышел.

– Умыл лицо – стараюсь вложить в эту фразу как можно важности.

Она закатывает глаза и хлопает себя ладонью по лбу.

– Знаешь что – защищаюсь я на пути в холл – мне никто не рассказал, что здесь можно мыть голову с утра, и надо стирать шмотки. И вообще – ты теперь пойдешь в мокром?

– А у тебя есть запасной гардеробный шкаф с собой? – фыркает она – и у нас нет. Но не ходить же вонять, как некоторые.

– Я не воняю.

– Если так и продолжишь только ссать по утрам, то очень скоро это изменится. И знаешь, когда твои белобрысые волосы станут сальными сосульками падать на лоб – не подходи ко мне.

Я возмущенно фыркаю и складываю руки на груди:

– Очень надо было, можно подумать! Сами заперли меня в четырех стенах, надзор дали, как за придурком каким-то. Лаки нельзя выйти, Лаки нельзя войти – я передразниваю ее манеру речи – «Лаки, не засматривайся на себя, на хрен, долго в зеркало, у нас и так чертовски мало времени»! А теперь я видите ли должен был по наитию догадаться, что с утра могу сидеть там сколько хочу, а еще помыть голову и футболку, чтобы ходить, как мокрая крыса, с прилипающей к телу тканью!

– Ну да, лучше вонять, как вонючая крыса.

– Наконец-то ты приняла его природу – самодовольно хмыкает Ричи, обогнав нас – вонючая крыса, вот кто он. Ушмарок – после чего шлет дурачливый поцелуй Сью – мои соболезнования, крошка.

И скрывается за поворотом, ведущим в холл. Его волосы тоже мокрыми патлами свисали вниз, нивелировав кудри.

Я взмахиваю руками, как бы подводя черту под тем, какой Хоплес дыра и какие дегенераты все, кто тут живут. И какой я несчастный, что вынужден отираться среди этих идиотов.

Едва мы заходим в холл, как Сью тут же направляется к очереди за едой. Ричи только вернулся, поэтому сегодня жестянки раздавал какой-то другой хоплэт. Как бы даже не Бен, на которого мне показывала вчера Сью.

Я встаю рядом со Сью в очереди и вскоре мы опять получаем одну банку на двоих.

– Смотрю, есть вдвоем у нас уже традиция – замечаю я между прочим, когда мы садимся на край ковра.

– Не привыкни – заявляет она, опять поделив содержимое на две части кончиком ногтя – и вообще не забывай, как я ем.

– Молча – закатываю я глаза – но вообще-то думал, что сегодня сделаешь исключение, раз уж я за тобой закреплен. Пока едим, не расскажешь, куда отправимся после?

– Я кормак, ты уже в курсе.

– Это мне не о чем не говорит. Типо, мы будем искать такие вот жестянки целый день?

– Еда разные, не обязательно жестянки, но в целом да.

– И где?

– Везде.

– У нас те же схемы и ориентиры, что у пытаков – только мы ищем еду, а они выход.

– Ну да, и только вы находите, а они нет.