Босс с секретом

Помимо прочего я помню, что она мне сказала, как рассердилась, как оттолкнула. Это естественно, такая нежная и порядочная девушка, как Ника, должна держаться подальше от офисного негодяя вроде меня. Она ведь дала понять, кем меня считает на самом деле. Своим боссом, упрямым холостяком, неисправимым бабником. И ведь она права… Я и есть сын владельца, холостяк и бабник. И вчера мне действительно хотелось её трахнуть. Одними поцелуями в шею дело бы не ограничилось. А утром мы бы встретились на работе, а там… Неловкость… неудобство… ожидания… Продолжения бы всё равно не было. Её бы ждало сплошное разочарование, а меня – ненужные женские претензии. Потому что с такой девушкой, как Ника, сделать вид, что ничего особенного не случилось – не получится.

Думая, что хватит уже заниматься самоанализом, я встаю с кровати и потягиваюсь. Видимо, всю ночь продрых в одной позе, мышцы жаждут разминки. Надо в зал заглянуть, а то всю прошлую неделю было некогда.

Взгляд скользит к часам на стене. Спасибо орущей сигналке. Хоть не проспал.

Пока привожу себя в порядок и завтракаю, не могу отделаться от чувства вины. Мысли так и крутятся, не переставая, вокруг моей ассистентки. Ника только переехала в Нижний, как и я. Но у неё здесь никого нет. А я, вместо того чтобы стать ей другом или просто вежливым и понимающим начальником, попытался воспользоваться её доверием. Вероятно, я заслуживаю все не особо лестные слова, которые она выдала в мой адрес.

К моменту выхода из дома осознаю, что всё предельно просто: она мой ассистент, а значит – не та женщина, которую я могу трахнуть и забыть о ней. Вот об этом мне стоит вспоминать каждый раз, когда член захочет со мной поспорить.

Тогда почему её аромат, волосы и бездонные глаза – всё, о чём я могу сейчас думать?

Ника

Я закрываю дверь старой родительской квартиры, выхожу из подъезда и замедляю шаг, потому что взгляд утыкается в высокий мужской силуэт, стоящий в тени сиреневого куста.

– Ты сбежала! – обвиняет меня его грубый голос.

Конечно, я сбежала. После того, что произошло между нами, разве могла я оставаться рядом с ним? Я не была ни сильной, ни храброй, ни отчаянной.

– Я с тобой разговариваю! Посмотри на меня! – он злится, выходит под тусклый свет фонаря, хватает меня за плечо и дёргает на себя, потому что у меня нет желания даже просто смотреть на него. От его касания я вздрагиваю.

– А чего ты ждал, Денис? – голос у меня совсем жалкий, притихший.

Он, словно гора, возвышается надо мной, и тихо нагнетает гнев, как огромный вулкан перед извержением.

– Я ожидал, что моя жена будет меня слушаться! – рычит он, и я забываю, что не видела его почти год. Один яростный выпад в мою сторону, и все усилия по работе над собой, которые я проделала, летят к чертовой матери. – Я не думал, что ты сбежишь!

Кажется, я сейчас начну плакать, приходится стиснуть зубы, чтобы не впасть в истерические рыдания. Я напугана, очень напугана.

Словно мантру я повторяю про себя: «Ты ничего ему не должна. Тут нет твоей вины».

Денис смотрит на меня, а я ёжусь и хочу стать невидимой. Судя по тому, что он пошатывается, а ещё по его расширенным зрачкам, из-за которых глаза кажутся чёрными, – он пил и, видимо, немало. Его некогда густые тёмные волосы подстрижены почти под ноль, под глазами тени, удивительно, что когда-то я считала его красивым, а теперь единственное чувство, которое он во мне вызывает – страх!

– Ты сбежала, а я как дурак…

– Хватит! – не знаю, где я нахожу силы на этот протест. – Сегодня похороны моей матери, Денис. Оставь меня в покое!

Он потрясённо смотрит на меня, будто бы не ожидал, что я посмею противостоять ему.

– Ты моя жена, и я у меня есть право с тобой разговаривать.

– Какая жена? Я больше не твоя жена. Нас развели. Ты никто… мы никто друг другу.

Я отворачиваюсь и ухожу.

– Опять бежишь?

Я оглядываюсь через плечо.

– Не бегу. А ухожу. Навсегда. Я никогда сюда не вернусь.

Когда делаю шаг, меня опять грубо хватают за плечо, и…

Я просыпаюсь. В этом месте я всегда просыпаюсь. Но знаю, что ничего ещё не закончено.

Потому что после того дня Денис приезжал во Владивосток искать меня. И наша новая встреча не была мирной. А потом… потом я сбежала в Нижний. Как только подвернулась возможность, без сожаления покидала вещи в чемодан и улетела.

Почему же у меня ощущение, что даже расстояние от края до края нашей страны его не остановит?

Я порвала все связи с Мирным – маленьким городком на Дальнем Востоке, где родилась, выросла, вышла замуж и пережила самый огромный позор в своей жизни. Теперь, когда я осталась одна на всём белом свете, меня с этим местом больше ничего не связывало. Кроме могил родителей, которые придётся навещать время от времени. Но пока там живёт Денис, не знаю, хватит ли у меня силы духа приехать туда снова.

Квартиру я продала по самой минимальной цене, только бы быстрее. Хлам раздала, забрав себе лишь несколько вещей, хранивших память о детстве и счастливом невинном времени.

А потом убежала… под покровом ночи как какой-то преступник. Чтобы не встречаться с прошлым больше никогда.

Во Владивостоке мне жилось намного спокойнее. Он большой – не миллионик, конечно, но достаточно просторный, чтобы неприметная девчонка смогла затеряться среди улиц и строений. Постепенно я обросла знакомыми и друзьями, с работой тоже повезло. Решила продолжить обучение на заочном, потому что, как ни крути, образование важно. Не столько для карьеры, сколько для расширения кругозора, а мне было необходимо впитывать новое, потому что последнее время жила я, словно за железным щитом.

Но даже Владивосток оказался недостаточно крупным, чтобы избежать встречи с прошлым, особенно когда оно влияло на жизнь тихим эхом, то и дело настигающим тебя. От него не убежать: это эхо поднимается из самой глубины памяти и, боюсь, даже Павла Варганова недостаточно, чтобы оно заткнулось.

Хотя бы на одну ночь.

Паша

На подходах к офису моя нервозность зашкаливает. Потряхивает так, будто я иду на экзамен, да ещё плохо подготовившись. Подобных ощущений у меня, наверное, со времен студенчества и не было. Что со мной происходит? И почему? Точно, веду себя, как школьник какой-то. Но от мысли, что встречусь с Никой лицом к лицу, сердцебиение некомфортно ускоряется, а ладони потеют.

Обычно я к женщинам таких странных чувств не испытываю. Между мной и девушкой либо сексуальное притяжение, либо она меня раздражает. В первом случае – я беру своё. Мы оказываемся в одной постели. Во втором – просто прекращаю общение.

Мои чувства к Нике никакому определению не поддаются. По какой-то причине она опрокидывает меня на лопатки. С моей-то самоуверенностью. Так что я не чувствую себя Варгановым, который привык брать своё.

Я так потешался над её румянцем, а теперь, глядите, сам могу зардеться, как девственник какой-то.

Зайдя в холл и ожидая лифт, думаю, что скажу Нике, когда увижу. Притворюсь, что ничего не произошло? А она тоже сделает вид, что вчерашнего вечера не было? Может, бросит в лицо, что я гад, каких мало? Что мои поползновения ей противны? Что всем расскажет, чего я стою?

Умом я осознаю, что от Ники такого можно не ждать, она не похожа на большинство девушек. Тут же возникает вопрос: она вообще в офисе сегодня появится? Может, уже пакует чемоданы и едет в аэропорт?

От подобной перспективы мне становится не по себе. Мне не хочется думать, что мои действия могут ранить Нику. Я, чёрт меня дери, не какой-то офисный злодей-сластолюбец. Очень надеюсь, что она на своём привычном месте – за столом и разгребает дела.

У двери своей приёмной я слышу тихий смех. Её смех. Никин. Вхожу и вижу её и Сергея. Мой друг стоит рядом с её столом, а Ника хихикает, словно Серёга стэндапер какой-то из «Камеди Клаба». Она выглядит свежей и отдохнувшей и, по всей видимости, не озабоченна переживаниями, вроде моих.