Страница 36 из 45
Момент, за ним другой, и Балдур понял, что ощущения исходят откуда-то извне. Они проникают в него через кожу, воздух с каждым вдохом. Сырник? Они провели вместе достаточно времени, и зачастую могли ощущать сильные чувства друг друга. Нет. Сырник был насторожен, сфокусирован и изучал сторожку своим пристальным взглядом. Опасение, возбуждение, но не гнев.
Значит откуда-то извне. Старик упоминал что их деревня зачарована, возможно проклята, и это каким-то образом частично завязано на певчих. Неужто сам аност и все предыдущие накапливали злость в этой богами забытой деревушке.
– Балдур! – резкий голос Ярика вырвал его из размышлений. – Иди подыши. Я поговорю с нашим любителем острых ощущений.
Мужчина кивнул в ответ. Ему действительно нужно было остыть и понять, что всё же произошло. Он неспешно вышел из сторожки, ровно настолько далеко, чтобы слышать разговор внутри и видеть происходящее. Сырник по-прежнему молчал.
– А вы простите кто? С кем имею честь и удачу иметь дело? – вновь принялся за своё певчий.
– Намного важнее кто ты, – с неисчезающей улыбкой на лице, произнес Ярик, и усадив колдуна, сел напротив него. – Ты ведь Вокрут Ан’Раффэн, профессор института духовных наук и почетный стипендиат академии наук, верно?
– Окончивший с тремя медалями и царским знаком отличия, на секундочку! – докончил тот. – Откуда вы? Мы знакомы?
– Конечно, знакомы! Виделись последний раз, когда ты решил стать певчим приливов. Ты ведь певчий, верно?
– Верно.
– И хороший певчий?
– Один из лучших, почетный стипендиат академии наук и имею три медали и знак отличия! Царские! Простите, я все же не могу припомнить вашего имени и лица не узнаю. Откуда мы…?
– Позапрошлый год, Стрибоговьи скалы, – сказанул наугад Ярик, сохраняя лицо профессионального лжеца.
– Позапро… Стрибогвьи скалы? – Вокрут почесал нос когтистым пальцем, и чуть было не лишил себя зрения, но его вовремя успел поймать Ярик.
– Выпьем!
– Выпьем!
Вокрут Ан’Раффэн осушил свою чарку, и звонко ударив по столу, произнес:
– Ванюша!
– Так точно, так меня и звать. – Широко улыбнулся Ярик.
– А что же ты мой сердечный сразу не представился. Времени сколько утекло, я едва смог тебя узнать. Расскажи, куда тебя дорога повела опосля скал?
Аност резко оживился, а сон как рукой сняло. Он профессиональной точностью бывалого кабачника наполнил два сосуда и протянул Ярику. Оба выпили.
– Давай лучше так. Я тут с товарищами собрался на тот берег, слыхал там кабацкая хорошая есть. Айда с нами, по пути поговорим, а потом хорошо и посидим.
– Певчий покрутил пальцем в воздухе и ответил. – Было бы крайне неразумно отказываться от столь манящего предложения, поэтому как человек ученный, я и не стану. Только вот проблема одна есть, друг мой, чтобы на берег тот попасть, вам нужен певчий приливов.
Мира огорченно выдохнула, и было направилась к выходу, где внимательно слушал Балдур.
– Стечением невообразимых наукой обстоятельств, в том числе чередой моих жизненных выборов, которые совершил ранее, так получилось, что я являюсь одним из них.
– Тогда в путь? – поднял чарку Ярик.
– В путь!
Вокрут резко встал, и тут же сел, огорченно цокнув. Ученый аност, который лишь с виду напоминал обычного пьянчугу, как оказалось, обладает недюжинной силой воли. Вторая попытка, третья, четвертая. На пятый раз певчий пискнул выдохом полным грусти и безысходности, и скрестив руки на груди заключил.
– Прости, Петруша, но я вынужден отказать. Выходить на волны в таком состоянии было бы полной безответственностью и крайней формой отсутствия профессионализма.
– Хорошо, – наконец прервала своё молчание Дэйна. – Здесь мы его не оставим, вдруг будет пить до утра. Старик ты говорил у вас есть постоялый двор?
– Держится еще, божьими лишь усилиями. – Захрипел тот.
– Бросим его в угловую комнату, окна с дверьми забьем, кабачнику велим не наливать ему даже под страхом смерти, а на утро в путь. Нам самим не мешало бы отдохнуть, имея крышу над головой. Петруша, хватай своего закадычного в охапку, а ты старый, указывай, где ваша кабацкая.
***
Балдур стоял не ветхом балкончике второго этажа заведения, которое попросту называлась «Крот». На дворе было затемно, но его все еще не отпускали мысли и эмоции, которые он испытал в сторожке у Вокрута. Они отпечатались тошнотворным привкусом на губах, и никак не смывались, сколько бы он не старался.
Стервятник закинул голову и взглянул на звездное небо. Яркое светило давно скрылось за горизонтом, выпуская на помост большой шар песчаного цвета. Огромное небесное тело, что существовало по соседству с миром, в котором жил человек, было в десятки раз больше. Оно нависало над землей на небосводе и, казалось, тоненькая ниточка вот-вот порвется, и оно по всем своим весом рухнет им на головы. Это могло произойти в любой в момент, но вместо этого, шар бездыханно парил, правя ночным небосводом. Балдур прищурился, ему показалось что он может разглядеть каждую песчинку, каждый камешек на столь титанической планете. Он было протянул руку, в надежде прикоснуться, но лишь жадно схватил воздух, что просочился через его пальцы. В сравнении с подобным гигантом невольно начинаешь чувствовать себя ничтожеством. Не более чем насекомым, что бессмысленно мечется по муравейнику в попытке найти себе дело. Найти себе суть. Все эти мысли, вперемешку с неизвестно откуда вырвавшейся наружу злостью, тревожили разум и прогоняли сон.
– Всё складывается не лучшим образом, не так как мы планировали.
Сырник сидел на балконном поручне и меланхолично ковырялся в зубах деревянным прутиком.
– Было и похуже, – не стал медлить человек.
– Похуже, чем быть в долгу у Серого Волка? Чем носить отметину, от которой за версту пасет смертью? Ты оптимист, Балдур. Хотя может ты и прав. Только в этот раз всё иначе. Не могу понять только как? Отряд весь в сборе за долгое время, теперь самое время пить да танцевать, только вот медовуха не такая терпкая на вкус, да ноги вяжутся в танцах. Ощущение будто…
– Тухло и наиграно, – добавил тот. – Слишком много вопросов, слишком многое происходит, потому что происходит. Только ноги от волка унесли и снова вляпались. Плохо, тухло и наигранно.
– Думаешь кто-то или что-то ведет нас по этому пути? Заставляет ступать на нужные тропы и встречать нужные лица?
– Не думаю, на такое способен только Яруша, но он мне ясно дал понять, что у него есть свой мотив, но вмешиваться не станет. Да и смысла не вижу в встрече с Серым и отлагательством с переправой. Не в его это стиле, слишком…
– Тухло и наигранно, – в этот раз выдохнул аури.
– У меня вопрос, Сырник.
– Валяй, Балдур.
– Что ты почувствовал, когда мы встретили старика, и что со мной произошло у певчего в халупе?
– Пёс знает, – коротко ответил Сырник, щелчком выбрасывая прутик во тьму, и сплевывая остатками ужина, застрявшего в зубах.
– Я серьезно, – настоял человек, явно показывая интонацией, что не в духе для шуток и игр.
– Как и я. Я похож на волхва или на мне шапка ведуньи надета? Перья из задницы не торчат, значит не ученый «шепчущий» аност. Я всего лишь аури, носитель личин и предвкушая твои следующие слова, я помню, что ты прокаженный и ничего не чувствуешь. Вот пёс его разбери что там произошло… как-то сумбурно всё. Я внезапно почувствовал вкус, который не чувствовал никогда, но прекрасно знал. Тоже самое произошло и со слухом и обонянием. Всё очень знакомое, может даже родное, но чужое и дикое.
– Может наш певчий на самом деле и не певчий?
– Ты о чем? – Вопросительно посмотрел Сырник.
Стервятник задергал указательным пальцем, словно стирая грязное пятно с поверхности небесного тела, и ответил:
– Мы встречали других аури, им мастерски удается маскироваться под различные личности. Жил как местный, во дворах да со свиньями жрал объедки, а как предыдущий певчий отправился к праотцам, обернулся новым и занял его место.