Вскрывая душевные раны

Урахара вернула занпакто изначальный вид и спрятала его в ножны за спиной. Не глядя и не используя боковое зрение. Она просто знала, как именно надо задействовать свои мышцы, чтобы в слепую попасть прямо в тончайший разрез для клинка. Этот факт лишь лишний раз подтверждал то, что девушка использовала своё оружие не раз в месяц или больше, а проводила значительную часть времени за тренировками.

Бьякуя взглянул на крышу. Йоруичи там уже давно не было. Её духовная сила исходила откуда-то из глубин Сейрейтея, а это значит, что найти её теперь будет невозможно.

Кучики тоже убрал Сэнбонзакуру.

— Ну… И что с тобой делать? — он посмотрел на Урахару. Девушка демонстративно отвернулась и сложила руки на груди. Её чёлка почти полностью скрывала её лицо от цепкого взгляда Кучики. — Ясно. Ну, если ты сдаёшься с миром…

Нацуми фыркнула. С миром она сдаваться точно не собиралась, но вот пока что поделать ничего не могла.

Она тут же начала обдумывать тактику. Йоруичи оставила её в лапах врага, и теперь надо было экстренно придумывать план высвобождения. Таких планов в голове тут же возникло восемь, спустя пять секунд к ним прибавилось ещё три, включающих в себя ещё и спасение Рукии. О Гандзю речи идти не могло, она не могла излечить его раны своими силами. А мальчик, чья реацу исходила на протяжение их разделения от Куросаки и Шибы, сейчас был в меньшей опасности, чем все рёка и Кучики-младшая.

Воздух просвистел рядом с её ухом, а когда звук стих, она уже стояла связанная по рукам за спиной. Прямо перед ней стоял Кучики, сверкая серыми глазами.

Теперь количество планов уменьшилось до трёх.

— Ты арестована по приказу Главнокомандующего Готей-13 и капитана первого отряда Генрюсая Ямомото.

====== Глава VII. Кен и Мелкая ======

Ты вступаешь в эпоху женщин. Запомни поэтому: только безнадежные кретины хотят доказать женщине свою правоту и взывают к ее логике.

Эрих Мария Ремарк

POV Нацуми

— Йо, мелкая.

— Привет, Кен.

После происшествия на мосту он ушёл, поручив меня Укитаке. Ну, и слава Королю душ. Находиться в его обществе было с каждой секундой всё больнее и труднее. Его снисходительность, которую он постоянно проявляет ко мне, раздражала, словно я соплячка ни на что не годная, которая вечно лезет в неприятности, а он весь такой из себя добродетель, вытаскивает меня из задницы.

С каких пор это я стала Ичиго, а? Это он засранец с манией к геройству! Я честно оцениваю свои силы и знаю, что в жизнь не смогу победить Бьякую.

Потому, что ни в жизнь не захочу этого. И потому, что он просто сильнее.

Было приятно встретиться с Джуширо. Его улыбка всегда способна успокоить мою душу и утихомирить мой внутренний раздрай. Он говорил со мной так, словно мы не было этой пропасти в сто лет между мной и Сейрейтей. Даже развязал меня от пут Бьякуи.

Кионе и Сентаро было приказано проводить меня в отведённую мне камеру, но на пути нам встретился Кенпачи. Как и сто лет назад, он скалился, шрам вместе с мимикой на его лице плясал, колокольчики в волосах звенели, а взгляд как всегда сквозил весельем, граничащим с безумием. Только Ячиру с ним не было что-то.

— Дальше я сам провожу пленницу.

— Н-но, капитан Укитаке… — попыталась что-то проблеять Кионе, но взгляд Зараки заставил её замолчать. Так вот как я выгляжу со стороны в такие моменты. Впечатляет.

— Капитан Зараки, — начал Сентаро, — госпожу Урахару арестовал капитан Кучики. Вы ведь понимаете, что будет, если она немедленно не проследует в её камеру.

— Намекаешь на то, что я не справлюсь с какой-то соплячкой, а?

И снова это аура дьявола. Аж меня пробрало. Я чувствую, как поджилки дрожат. Ужас!

— Никак нет, капитан! — срывающимся голосом ответил Коцубаки. Кенпачи оскалился. — В-вот её занпакто.

— То-то же, — Зараки улыбнулся, принимая в руки Бенизакуру. Я нахмурилась. Ей явно не понравится эта игра в эстафету. Мне точно от неё влетит.

— Прошу прощение, капитан! — Сентаро поклонился. Кионе гневно взглянула на него и завизжала:

— Какой ты хитрый, Коцубаки! Капитан, — она посмотрела на Зараки, — я виновата в двое больше! Прошу извинить меня! Я готова понести наказание!

— Опять они за своё, — я тяжело вздохнула.

Пока эти двое цапались, Кенпачи дёрнул меня за руку и кивком головы показал следовать за ним. Повинуясь голосу разума, я решила не пререкаться с Зараки.

Мы дальше пошли по энгава, затем перешли на дорожку. Кенпачи вёл меня в казармы, а точнее — в лазарет своего отряда. Я почти не удивилась этому — сразу было понятно по его виду, что ни в какую камеру он меня сажать не собирался.

Лазарет выглядел так же, как и всегда. Здесь пахло травами, в отличие от резких запахов лекарств в больницах людского мира. Сама атмосфера словно окутывала и расслабляла, духовная сила из воздуха поглощала раз в пять легче.

Единственное, что здесь было неприятно — кровь. Та, что запеклась, имела резковатый, но не выраженный запах ржавчины. Свежая источала почти неуловимый солоноватый, даже какой-то железный аромат. Кровь сквозных ранений, которая почти никогда не переставала течь, не успевая свёртываться, пахла приторно-тяжело, омерзительно, как гниль.

От этого запаха у меня потемнело перед глазами. Я зашаталась, ноги подкосились. От поцелуя с полом меня спас Зараки. Капитан подхватил моё безвольное болтающееся тельце и понёс в одну из комнат лазарета.

— Битый не битого несёт… — протяжно пробормотала я.

— Заткнись, мелкая.

За дверью находилось много различных источников духовных сил. Одна из них была мне слишком хорошо знакома.

Кенпачи открыл дверь. Мои предположения подтвердились: здесь действительно была Орихиме. Рыжеволосая красавица была одета в форму синигами и выглядела весьма и весьма презентабельно, ни одной царапинки, ни одного синячка. На лице — улыбка, впрочем, как и всегда. Девушка тут же подскочила при виде меня — видимо цвет моего лица мог соперничать по бледности с извёсткой — и начала предлагать свою помощь. После многочисленных отказов и одного «дьявольского взгляда», она, наконец, успокоилась.

— Леди Урахара! — в один голос поздоровались со мной Иккаку и Юмичика. Я приветливо улыбнулась им и, вспомнив прежние привычки, прогнулась в почтительном поклоне.

Вот! Им прогнулась, а для него ничего не сделаю! И всё равно, чей он там глава какого холма на каком отшибе в какой деревне! Пусть знает своё место! Никому не позволено меня вводить в смущение, потом связывать, а потом ещё и на Укитаке скидывать!

Ну, всё, хватит орать у себя в голове, всё равно же даже и звука не произвела на свет, а нервы у меня не железные.

Юмичика ко всему прочему поцеловал мою руку, окинул меня взглядом обожания и отвесил пару комплиментов. Что поделать, эта первая красотка на Сейрейтей всегда была без ума от, цитирую, «куколки двенадцатого отряда».

Все расселись. Я посмотрела на Зараки.

— Ну. И зачем мы здесь?

— Мне нужен Ичиго, — оскалился Кенпачи. Я вздохнула.

— Допустим. Мы-то тут причём?

— Вы приведёте нас к нему.

конец POV Нацуми

Нацуми и Кенпачи вышли в коридор, чтобы дальнейший их разговор не услышали ни его офицеры, ни Орихиме, ни тем более любопытная и вездесущая лейтенант одиннадцатого отряда. Урахара наблюдала за суетящимися лекарями, которые, казалось, не обращают на неё никакого внимания.

— Это просьба, — добавил Зараки, напряжённо вглядываясь в вернувшее краски лицо Нацуми.

Девушка выглядела как ледяная глыба снаружи, однако внутри неё кипели эмоции. Ей хотелось кричать, кого-то ударить, выплеснуть скопившуюся в ней духовную энергию тех идиотов из дозорных отрядов. С каждой секундой сдерживаться было всё сложнее.

— Дело не в этом, — она, наконец, открыла серо-голубые глаза. — Орихиме и сама могла бы вам помочь.

— Ты считаешь, что мне лучше отправить тебя в камеру?

— Возможно. Не исключено, что кто-нибудь в скором времени захочет наведаться ко мне. И тогда проблем не оберётся Укитаке-сан и Кионе с Сентаро, а потом и ты.