Вскрывая душевные раны

— Ну не~ет, — протянула девушка, с комом в горле откладывая фотографию модели. — И даже не просите.

Стоявшая рядом Фуджи недовольно нахмурилась, пока Мацумото откровенно смеялась над «размалёванными» лицами девушек, снимки которых управляющая поместьем Кучики принесла будущей госпоже, чтобы та выбрала себе свадебный макияж. Даже Рукия шокировано смотрела на всё это «искусство», как выразилась леди Чо, не представляя, что что-то подобное сейчас могут начать рисовать на лице её подруги.

— Госпожа Урахара, семья Кучики очень привержена традициям, — с нажимом в голосе произнесла Фуджи, явно оскорблённая тем, что три девушки-синигами не понимают всей красоты устоявшегося эталона макияжа для бракосочетания.

— Я выхожу замуж за Бьякую, а не традиции, — всё ещё противилась Нацуми. — И не позволю искупать себя в краске. Да она штукатуркой с меня в середине церемонии посыпится! Я вообще сомневаюсь, что Бья-кун узнает меня с таким-то камуфляжем на лице.

— Я думаю, что Нацу-чан и так бледненькая. Как труп прям, — Рангику решила поддержать подругу и спасти её от категорически настроенной леди Чо весьма сомнительным комплиментом. — Побелка ей не требуется.

Рукия присоединилась к этому флешмобу во спасение Урахары.

— Да. Подводки, теней и помады будет достаточно.

Нацуми довольно улыбнулась. С такой-то поддержкой Фуджи точно не сможет приговорить её к трём тоннам косметики на лице.

Управляющая закатила глаза и демонстративно собрала фотокарточки со стола. Повернувшись к лучшему визажисту Общества душ, вызванного в резиденцию Кучики в Юмесиме специально для работы с невестой двадцать восьмого главы самого влиятельного клана их мира, Фуджи дала ей несколько рекомендаций по поводу макияжа Урахары, а после вышла из комнаты блондинки — ей предстояло уладить ещё несколько вопросов. Высокая девушка по имени Айяно{?}[] в парике радужных волос и уж очень сомнительным вкусом в одежде задала пару вопросов Нацуми о её предпочтениях в косметике и цветах, и потом уж приступила к делу.

Рангику и Рукия во все глаза смотрели за сотворением маленького чуда с и так премиленьким лицом их подруги. Когда Айяно с кличем «Вуаля!» отошла от невесты, они ахнули в один голос.

— Слушай, Кучики в обморок упадёт при виде тебя! — сказала Мацумото, присвистнув. — Придётся потом откачивать.

Пусть визажистка использовала самые нежные тона и минимум косметики, лицо Нацу выглядело так, словно сияло изнутри. Идеальный тон кожи, выразительные глаза, красота которых была подчёркнута розовыми тенями и тонкими стрелками, пышный веер ресниц, подкрученный тушью, и восхитительно алые губы, поддёрнутые лёгким блеском. А вкупе с её невероятной причёской, сооружённой искуснейшим парикмахером Юмесимы часами ранее, Урахара выглядела, как ёкай{?}[Ёкай (яп. 妖怪 ё: кай) — сверхъестественное существо японской мифологии.]! Как фея! Как настоящая…

— Небожительница! — ахнула Рукия. Её взгляд выглядел слишком подобострастно и раболепно, что Рангику не могла не подшутить, говоря, что это другой Кучики сейчас потребуется медик.

— Да ну вас, — смущённо отмахнулась Нацуми, скромно улыбаясь.

После того, как Айяно ушла, Рукия объявила служанкам, столпившимся под дверями комнаты, о том, что их госпоже пора одеваться. Час Х близился неумолимо быстро. Мэй руководила церемонией облачения, приказывая служанкам сперва снять с ико{?}[Ико (яп. 衣桁) — вешалка для кимоно.] сиромуку{?}[Сиромуку (白無垢, しろむく) — традиционный костюм невесты белого цвета.], а потом уже рядить в него невесту. Пусть на первый взгляд свадебная одежда выглядела необычайно сложной, служанки умело справлялись со своею задачей и в считанные сроки одели Урахару, заканчивая тем, что накрыли её голову традиционным капюшоном и всучили ей украшенный цветами веер.

Мацумото вдруг нахмурилась.

— Слушай, я тебя не отдам этому… ну вот её брату короче, — Рангику кивнула в сторону Рукии, которая уже недовольно смотрела на рыжую лейтенантшу. Мацумото решила не оскорблять Бьякую сегодня. Не из человеколюбия или уважению к жениху, а из-за того, что на днях проиграла желание Нацуми в карты. Блондинка потребовала, чтобы подруга сдерживала себя в такой важный для Урахары день. — Сама женюсь!

— А как же эльф? — насмешливо спросила Нацу, поднимая брови.

— Да кому он нужен! Он сказал, что замуж меня позовёт лет так через сто!

— Неужели хочет отсрочить цирроз? С такой-то женой брак по печени ударит первым, — съязвила Рукия.

Рангику уже хотела пнуть маленькую язву, но Урахара попросила девушек не ссориться.

В дверь постучала Фуджи. Она пришла с вестью о том, что паланкин готов, и невесте пора отправиться в храм. Поблагодарив управляющую и пообещав выйти через минуту, Нацуми повернулась к подругам, еле справляясь с мимикой лица — макияж ей не хотелось портить.

Мацумото и Кучики поддерживающее улыбнулись, Рукия даже с энтузиазмом сжала кулачки перед грудью. Рангику снова решила «поддержать» подругу.

— Не волнуйся. Если что, я помогу тебе сбежать. И твой этот… — она снова запнулась, вспоминая о проигрыше, — ну вот он, короче, ты поняла. Ничего он, в общем, тебе не сделает.

Нацуми хихикнула и поблагодарила подруг, после чего подошла к сёдзи, слегка постучав по деревяшке. Двери тут же разъехались, и невеста увидела приготовленный для неё паланкин. К нему-то она и направилась.

Путь был не то чтобы долгим. Храм Юмесимы располагался рядом со здешней резиденцией Кучики, но ход слуг, как и требуют традиции, был мерным, важным. С каждой секундой Нацу чувствовала, что её сердце вот-вот покинет своё привычное место дислокации, а улыбка скоро из аккуратной превратится в сумасшедшую и просто порвёт её так старательно разукрашенное косметикой лицо. В таком случае Айяно точно её убьёт — уж слишком эта дама ценила свою работу. Сдерживая себя из последних сил, девушка старалась ровно дышать, считая в уме уже трёхзначные цифры.

Тут паланкин остановился, и слуги опустили его. Дыхание снова сбилось, и Урахаре пришлось прибегнуть к резервам сил и кислорода в организме. Кто-то из слуг отодвинул полог. Кое-как справившись с ногами, которые вдруг стали ватными, девушка встала и вышла из паланкина, настороженно смотря себе под ноги, чтобы, не дай Король душ, запнуться и упасть. Каким-то немыслимым усилием воли она заставила себя оторвать взгляд от блистающей чистотой дорожки и заметалась глазами по немногочисленным лицам гостей официальной церемонии. С некоторыми из них она была практически незнакома, например, с некоторыми членами клана Кучики и Касумиоджи. Из последних она знала лишь Луричиё (нынешнюю главу благородного дома, из которого «вышла» Йоко{?}[мать Нацуми, кто не помнит]) и её жениха — Шу Канноги. Тоже блондинка с большими зелёными глазами, но совсем ещё юная. Луричиё приходилась троюродной сестрой Нацуми.

Откуда-то справа раздавались щёлкающие звуки. Нацуми без труда поняла, что принадлежат они фотографу, а точнее — инструменту, с помощью которого он зарабатывает. Естественно профессионал был тоже лучший. Урахара вдруг почувствовала, что краснеет под устремленными на неё взглядами, и порадовалась, что Айяно-таки нанесла тон на её лицо. И тут, наконец, она нашла его.

Рядом с ним стояли Гинрей, Киске, Йоруичи, Гин, Ренджи, Ичиго с отцом и даже Рукия вместе с Рангику, прибывшие сюда раньше Урахары. Но она их не замечала. Мир сузился до одного человека, до единственного лица, такого родного и любимого. Бьякуя был одет в традиционный мужской наряд, только от шапки отказался, совсем как Кассиопея в своё время. Его аспидо-чёрные волосы были острижены по плечи, а привычного кейсенкана на голове не было. С этой причёской он стал ещё больше напоминать Нацуми Соджуна.

Кучики казался спокойным, но внутри него обиловали переживания. И только лавандовые глаза не врали — в них горел самый настоящий огонь счастья. А при виде своей прекрасной невесты на его лице непроизвольно расплылась улыбка.

Не став дожидаться, пока девушка подойдёт, Бьякуя сам сократил расстояние между ними. Оказавшись в шаге от неё, он протянул невесте руку, за которую та тут же ухватилась, как утопающий за соломинку. Казалось, сейчас ей должно было стать легче, но… нет, не стало. Нацуми чувствовала, что ещё чуть-чуть, и она поцелует дорожку под ногами. Оставалось надеяться, что Кучики ревновать не будет.