Вскрывая душевные раны

Бьякуя фыркнул, но возражать не стал. Он вспомнил прошедшие дни, когда в попытке раскрепостить Нацуми он дёргал её за руки, таскал везде за собой как куклу, зная, что она не скажет и слова против. Пытался её разозлить, чтобы увидеть её реакцию. Даже написал на её веере весьма нелестное слово, но ничего не выходило. Только с каждым разом её взгляд становился грустнее, а количество слов, что она могла ему сказать, меньше.

Парень встряхнул головой, хмурясь, и разжал руки. Соджун принял это за отголосок ожидаемого им раскаяния, стиснул на секунду крепче плечо сына и ушёл в дом, предоставляя Бьякую его мыслям. Парень помялся, обдумывая произошедшую ситуацию снова и снова, но потом всё же пошёл в ту сторону, в которой недавно скрылась Нацуми.

Искать девочку по реацу было невозможно. Её духовная сила была отчего-то практически неуловима. Поэтому Бьякуя решил сперва осмотреть места, где она могла быть. Он зашёл в комнату к матери, но застал там только саму Хаякаву. Потом обошёл западную часть поместья, где обыкновенно Йоруичи играла с ним и Нацуми в пятнашки (скорее просто пыталась вывести Кучики из себя, а Урахара лишь стояла рядом, не вмешиваясь). И только после он направился в место, которое, как он думал, любила девочка — её мысли всегда были тайной.

На этой неделе сакура, наконец, зацвела. Этого момент Хаякава ждала больше всего, ведь до излюбленного ею пикника в выходные оставались считанные дни. В их семье была традиция устраивать вечерние посиделки под этим деревом в кругу родных и близких друзей. На этот маленький праздник даже Гинрей не смел не прийти.

Бьякуя стоял под этим розовым чудом и глядел в зеркальную гладь озера, образованного здесь рекой. Той, кого он надеялся найти, не было здесь, однако еле уловимый отголосок её силы в этом месте не давал ему просто взять и повернуть в сторону дома, бросив поиски. Так он пробыл здесь с минуту, пока плоды его трудов не дали о себе знать — откуда-то сверху послышался хруст.

Первое, что увидел Кучики, когда поднял голову, — голая стопа, исчезнувшая в цветной кроне. Он подошёл ближе к дереву, пытаясь разглядеть человека, забравшегося на него, и тогда увидел блеснувшую в солнечных лучах шевелюру Нацуми. Девочка залезла на толстый сук дерева в пяти метрах от земли и остановилась на нём, заметив, что её присутствие более не тайна.

Не говоря ни слова, Бьякуя подошёл к самой нижней ветки, зацепился за неё руками и подтянулся, чтобы забраться на неё. Так он проделывал этот трюк пока не достиг той высоты, на которой, притихнув, сидела Нацуми. Когда он обхватил ногами сук, чтобы надёжно закрепить себя на дереве, девочка вжалась в ствол, отвернувшись от него, тем самым пряча своё лицо в пятнах от парня.

— Ты далеко забралась. Могла упасть, — спустя минуту молчания произнёс Бьякуя.

— Ты тоже, — буркнула Нацуми. У Кучики расширились глаза. Не сказала, не пролепетала, не промолвила, а буркнула! Похоже, он действительно обидел её. И всего-то надо было побить. — Мог и не лезть за мной, а я не маленькая.

— О, то есть теперь мы разговариваем?!

— Чего ты хочешь? — в глаза Нацуми вернулась вселенская печаль, она обречённо посмотрела на Бьякую. Парень заелся, решив, что она вновь начнёт ускользать от разговора.

— Я… хотел извиниться?

— Ты у меня спрашиваешь? — хихикнула Урахара, вновь повергая Кучики в шок. Он впервые слышал её смех, и этот звук был настолько прекрасен, что хотелось слушать его вечно.

— Ну да… наверное, да… — теперь уже черёд Бьякуи был смущаться. Парень почесал бровь, судорожно думая, что теперь ему говорить. — Так ты простишь меня?

— Я не…

— Только не надо говорить, что ты не сердишься, — перебил её Бьякуя, хмуро поглядев на девочку. Она непонимающе захлопала ресницами. — Я виноват, и ты это знаешь. Так что прими уже мои извинения и давай… — он снова замялся, — начнём всё сначала. Не хочу смотреть на то, как с каждым днём ты отдаляешься от меня всё дальше. В конце концов, Урахара-сама хотел, чтобы я помог тебе стать человеком, а выходит, что ты только больше превращаешься в гибрида синигами и пустого.

Нацуми снова хихикнула, и с сердца Бьякуи словно камень свалился. Она рассмеялась второй раз — впору это записывать в его личную книгу славу. Только сперва надо будет её завести.

— Это значит, что я прощён?

— Я подумаю, — Нацуми улыбнулась как самая настоящая лиса, хитро прищурив глаза.

В этот день они разговаривали как никогда свободно. Нацуми рассказывала истории из своей жизни, главным героев которых зачастую был Киске, попадающий в нелепые ситуации. Особенно занятным были перепалки капитана двенадцатого отряда с его новым лейтенантом, который просто возненавидела его, зато саму Нацуми обожала, как сорока блестящие вещи. О неприязни Хиори к Киске знал весь Сейрейтей, в особенности — пятый отряд, капитан которого нередко попадал под раздачу от крайне взбешённой низкой женщины.

— Я уверена, что она любит его, вот и лупит, — сказала Нацуми. — В Мире живых говорят: «Бьёт — значит любит».

— Но у нас «Бьёт старшего по званию — значит, попадает под трибунал», — флегматично заявил Кучики. — Я удивлён, как ещё капитан Хирако не подал на неё заявление.

— Может, он тоже любит её, — пожала плечами блондинка, переводя взгляд на озеро. — Вот и терпит. А их гордость не даёт им признаться в чувствах.

— В это верят только такие маленькие девочки, как ты.

— Я вообще-то старше тебя! — Нацуми возмущённо посмотрела на парня, складывая руки на груди.

— Правда? — Бьякуя скептически окинул взглядом худощавую фигуру девочки и по-детски миловидное лицо. — А по тебе и не скажешь.

— Правда-правда, — стояла она на своём.

Потом Бьякуя рассказывал истории из своей жизни. Они делились своими взглядами на разные вещи, своими желаниями и мечтами, целями и убеждениями, не замечая, что солнце уже стремительно покидает розовеющий небосклон. Нацуми, наконец, перестала сжиматься каждый раз, когда Бьякуя просто смотрел на неё, она словно стала обычным ребёнком, только чрезмерная вежливость никуда не исчезла. А сам парень в мгновение ока забыл о своей лёгкой раздражаемости и вспыльчивости. На место ненужной экспрессивности пришло восхищение маленькой леди, которую он наконец-таки смог назвать другом.

За своими разговорами ребята даже не заметили пристально наблюдающего за ними Соджуна. Мужчина тепло улыбнулся, глядя на смеющихся ребят, и со спокойной душой зашёл в дом.

====== Глава X. Господин капитан и леди Урахара ======

Каждую минуту, когда вы злитесь на кого-то, вы теряете 60 секунд счастья, которые никогда не вернете.

Ральф Уолдо Эмерсон

Воздух засвистел. В лесу буквально из ниоткуда возник темноволосый мужчина.

Нацуми внимательно осмотрела его со спины. Не ясно было, почему он затормозил именно здесь. Может, не осталось сил, чтобы бежать, хотя этот вариант маловероятен, а может, он почувствовал её. Бьякуя шёл, пошатываясь, его некогда белоснежное безрукавное хаори было всё в крови. В его крови.

Старик Ямамото не погладит его за это по голове, не-а.

По его левой руке медленными ручейками стекала горячая жидкость, образовывая тончайшую паутинку алого цвета, капая с кончиков пальцев на землю и оставляя за собой кровавые следы.

Шаг. Ещё шаг.

Вдруг ноги Бьякуи задрожали. Он споткнулся буквально на чистом месте и стремглав полетел вниз. Упасть ему не дали тонкие женские руки, подхватившие его за спину и торс.

— Вы оступились, капитан, — раздался насмешливый голос Нацуми над ухом Бьякуи.

— Я был уверен, что ты поймаешь меня.

Нацуми ничего не ответила ему. Она молча, придерживая мужчину, села на землю и уложила его голову себе на колени. Пока девушка осматривала раны капитана, тот изучал её лицо так же, как и когда-то в детстве при первой встрече.

— Как же Вас потрепало, господин капитан, — Урахара, аккуратно отодвигая ткань формы синигами, продавливала кожу вокруг резаных ран Кучики, пытаясь это делать наиболее безболезненно. Бьякуя не морщился, но она знала — это потому, что он никогда и никому не покажет своей слабости. Даже если ему отрубят все руки и ноги, он всё равно будет терпеть адскую боль, сжимая до онемения челюсти. — Кровь до сих пор не остановилась.