Страница 12 из 13
Раздался стон, достойный подмостков самых знаменитых театров мира. Блондин, он же брат босса, хватаясь за голову, вставал. Ну и крепкая же она у него! Два удара за сутки, и он все еще на ногах! Не просто шевелится, но и пытается вскакивать. Опасный тип, неубиваем, как таракан.
Нет, но вот именно сейчас и в такой позе я совершенно не боялась его, за такой большой и мокрой спиной тяжело дышащего гендира.
– Марко… – затянул старую песню неугомонный, но тут же его челюсть встретилась с внушительным кулаком моего замечательного босса. Кувыркнувшись назад, буян рухнул как подкошенный.
Все сотрудники выдохнули с облегчением и «зашуршали», словно тараканы.
– От-отведите Станислава Станиславовича в его кабинет, – приказал босс, помахивая в воздухе рукой с разбитыми костяшками пальцев. – И пошлите за врачом, пусть поставит капельницу. – Самые отчаянные подхватили под белы рученьки брата гендира и потащили куда-то.
Максимыч развернулся и уткнулся носом в спрятавшуюся за его спиной меня. Узрел разбитую кофемашину в моих руках и…
– Ф-ф-фамилия? – рявкнул разъяренный босс.
– М-м-маркова! Ваш новый секретарь!
– Знаешь что, М-м-морковина! – заикаясь от ярости, перепутал фамилии гендир, его аж трясло. Мечтал, наверное, вцепиться в первого попавшегося и провинившегося сотрудника, да вот незадача – толпа предусмотрительно рассосалась. Умные у них здесь сотрудники, босса своего хорошо знают. Я одна тут осталась. Дура! – Иди ты знаешь куда?
Мое выражение лица ясно говорило: я в ужасе… В ужасе оттого, что такой влиятельный человек, да еще и спаситель, и так себя неприлично ведет на людях. Посылает свою секретаршу на глазах у всех, в первый день ее работы… И с этим человеком мне работать долгих три месяца? Я сделала профессионально безразличную моську: посылайте, господин начальник, готовы мы. Все стерпим, такая наша секретарская доля. Только этот грех несправедливости будет на вашей совести!
– В бухгалтерию! Вот куда! – вывернулся взбешенный гендир и, метнувшись прочь, озлобленно забился в свой кабинет.
Я же, счастливо обнимая кофемашину: «Мы тебя еще починим, маленькая!» – пошла в бухгалтерию.
Все-таки меня послал именно спаситель, а не какой-нибудь другой босс.
***
– Так-так-так, новенькая? – осведомилась главбух.
Жизнь в бухгалтерии с моим приходом временно замерла, чтобы, как только я уйду, закрутиться с новой силой на месяц, а то и два. Коллектив будет жить слухами, сплетнями и предположениями, пока не выяснятся все подробности.
Я протянула документы женщине и в завершение положила сверху мой счастливый билетик.
– По направлению? Детдомовская? – переспросила тетка. И ее тон ох как сильно мне не понравился.
– Кто вам сказал, что детдомовские дети, вырастая, чем-то хуже остальных?! – тут же ощетинилась я.
– Многим, – огрызнулась бухгалтерша, вызвав у меня прилив ненависти к тону ее голоса, этакое самодовольство с налетом превосходства. – Например, не умеют держать язык за зубами или им невдомек, что в офисах принят определенный дресс-код…
Мне хотелось ударить себя по лбу! Дресс-код! Ну, конечно же, белый верх, темный низ. Я так сильно стремилась получить работу, что совершенно забыла о том, что мне потребуется для этой самой работы! Пришлось судорожно соображать: есть ли подходящая случаю одежда в моем гардеробе?
– Я сегодня не работаю, – недовольно буркнула я, оправдываясь. Просто эта женщина нервировала, я ей сразу не понравилась, и она явно недобро ко мне относилась. – А только оформляю документы.
Тетка хмыкнула, не веря мне. Сама-то она была одета во вполне строгое платье, впрочем, не лишенное стиля, изящества, красоты, и это при ее-то габаритах! Точно, под заказ сшито, ни один бренд не отшивает двухместные палатки. Только под заказ, исключительно за большие деньги.
Я уже пожалела, что вернула пластиковую карточку подруге, наотрез отказавшись от вознаграждения. Этому предшествовал скандал, в результате которого я чуть ли не поссорилась с соседкой и не съехала прочь с квартиры. Остановило только одно: примут меня или нет – неизвестно, насчет зарплаты тоже, а снимать в одиночестве квартиру в Москве я не потяну, даже с вполне приличным денежным вознаграждением, слишком все дорого в столице. Тут уж или соседка, или добираться до работы два часа с окраины города. Выбор и так ясен. Да и не могла я долго злиться на подругу.
Уже очухавшаяся от отравления Ангелина заливалась соловьем, заверяя меня: она, подруга, даже и не думала, что я когда-нибудь пойду на такое. Заведу себе «папика» и буду жить на деньги мужчины.
В ее тоне проскакивало: тебе это не по плечу, рыльцем вышла, а мозгами – нет. Впрочем, тон этот был снисходительный и дружелюбный, такой, каким разговаривают с маленьким, несмышленым ребенком, не доросшим еще до серьезных мыслей.
У меня закралось подозрение, что мое клубное приключение ничто иное как извращенная проверка: смогу ли я привлечь мужчину и стать содержанкой, или кишка тонка?
Для моей подруги существовала одна-единственная профессия, к которой она стремилась: дорогая содержанка. Она не собиралась самостоятельно пробиваться в жизни и зарабатывать, считая, что тяжкий труд – это удел других.
Ангелина уважала лишь одно – деньги. И стремилась найти богатенького покровителя.
Я ее в этом не винила, финансы и вправду упрощали жизнь. Но моей подруге не стоило всех стричь под одну гребенку: домогательства, что я пережила в клубе, надолго отвратили меня от каких-либо отношений с денежной элитой столицы.
Мне стиль жизни подруги не подходил, но Ангелина, видите ли, взяла меня под свою опеку и очень сильно волновалась за мое будущее.
«Ты в Москве, – не уставала она мне повторять, – а не в своем Мухосранске, и надо соответствовать!»
Я посмотрела на рваные джинсы, стоптанные, в пыли кроссовки и поняла: увы, соответствовать действительно надо. Только на какие шиши?!
Бухгалтершу все еще не устраивали мои документы. Она перещупывала и пересматривала их. Я еле-еле удержалась, чтобы не открыть свой детдомовский невоспитанный рот и не сказать: вы их еще лизните, вдруг поддельные?!
Но, судя по всему, женщина все прочла на моем лице и принялась двумя пальцами заполнять какие-то формы на компьютере. Бухгалтерша была явно старой советской или постсоветской школы и обращалась с компьютерами на «вы».
Это длилось долго, мучительно долго. Я успела припомнить и перебрать в уме весь свой гардероб, приходя к выводу, что без помощи подруги мне здесь не обойтись. Все-таки она мне еще должна за клуб и за ту нервотрепку, которую я по ее вине пережила.
Когда последняя точка была поставлена, главбух опять затормозила, более того, «встала на ручник». А мое терпение уже кончалось, не ночевать же в этом подвале!
– Что-то не так? – чуть ли не прорычала я.
– Да нет, все так, – недовольно проговорила тетка и отдала документы своей помощнице, чтобы та их… Внимание! Отправила на печать! – Только я не понимаю, зачем наш Максимыч собирает в фирму всякую дерь… детдомовщину, – закончила бухгалтерша, явно желая сказать другое, более обидное слово. – Хотя закон вполне позволяет взашей прогнать таких вот работничков. Есть же способ: тестовое задание – не сдал и прочь на завод, например. Туда всех берут. Или в ассенизаторы – дерьмо черпать! – хохотнула толстуха так, что туго завитые вавилоны на голове качнулись, а мощная грудь заколыхалась. Подвальный офис угодливо захихикал.
– Может быть, я слишком ценный специалист, чтобы мной разбрасываться! Я, между прочим, лучшая на курсе! Почти, – исключительно из чувства справедливости уточнила я.
– Камень ты на шее, навязанный государством, а не специалист. У специалистов опыт есть и резюме на две страницы. Специалисты просто так по улице не слоняются, заняты слишком, их с руками сразу же отрывают!
Как же все это было несправедливо! Обидно, а самое главное – абсолютная правда. Я, конечно, просматривала газеты и сайты с объявлениями работодателей, и везде требовалось одно и то же: молодой коммуникативно-активный профессионал, с десятилетним опытом, не старше двадцати пяти лет.