Жанна

– Архангел Михаил сказал мне во время битвы у ковена, что во имя веры убивать можно и нужно, – не стала идти против натуры и опускаться до лжи Жанна. – И я решила, что буду делать это ради спасения Франции и во имя веры.

– А-а-а, вот оно что… – хмыкнул Арким. – Хорошо. Это он правильно говорит.

В общем-то, он уже давно понял, в каких случаях с нею говорят эти голоса. Так как у неё идиопатическая эпилепсия[8], что он достоверно установил в ходе исследования здоровья Жанны, то эпилептические приступы случаются в основном от внешних раздражителей: например, колокольный звон или пушечные залпы. Когда братья-монахи шарахали по деревянным вратам из довольно-таки громких бомбард, Жанну внезапно посетил архангел Михаил и сообщил ей довольно успокаивающие совесть слова, к которым она сама, в принципе, склонялась.

Остальные аборигены умчались далеко вперёд, но они сильно наследили, так как преследовали цель сбежать побыстрее.

– Сбрось темп, всё равно не догоним, – дал указание Жанне Арким. – Но они от нас никуда не уйдут.

В течение четырёх следующих часов они двигались по следу, пока не вышли на примитивное поселение, у которого их ждала целая делегация с местным шаманом во главе.

Шаман упал на колени сразу же при появлении Жанны и на вытянутых руках протянул ей самый настоящий мушкет с ударно-кремнёвым замком.

«Это жест капитуляции», – сообщил девочке Арким. – «Прими оружие и смотри, что будет дальше».

Жанна переместила Аркима в левую руку, а правой приняла мушкет. Шаман что-то залепетал.

«Парле ву франсе», – требовательно произнёс меч в голове Жанны.

– Парле ву франсе? – спросила она у шамана.

Шаман начал бить поклоны и что-то завывать. В основном с умоляющими интонациями.

– Парле ву франсе? – требовательно повторила вопрос Жанна.

– Уи мадам! – выскочил какой-то чумазый мальчуган в набедренной повязке.

На вид ему где-то лет десять-двенадцать. Нос проколот костяным пирсингом, причём в кости Арким опознал человеческую проксимальную фалангу указательного пальца.

«Уэ ля вилль?» – произнёс Арким.

– Уэ ля вилль? – повторила Жанна.

Пацан явно не понял её.

– Ля вилль? – повторила девочка.

«Ля ситэ», – подсказал меч.

– Уэ ля ситэ? – задала правильный вопрос Жанна.

Старофранцузский Жанны во многом отличается от современного местным французского, если Арким, конечно же, не ошибся в определении времени. Фонетика, грамматика – совершенно другие. В старофранцузском даже имеется усечённая падежная система родом из вульгарной латыни, чего уже в среднефранцузском и современном местным французском давно нет. Жанну тут могут понять только специалисты по старофранцузскому, если таковые в этом мире вообще есть.

Но ей повезло, что у неё есть настоящий меч-полиглот, Арким Доро.

– Ля ситэ! – опознал знакомое слово пацан с фалангой в носу. – Ля ситэ ситю э дю кросимюр ру нюр ле лон де ла ривьер.

– Что он сейчас сказал? – недоуменно спросила Жанна.

«Он сказал, что город находится в двух дневных переходах на север вдоль реки», – перевёл Арким. – «Йятиль боку де француэси».

– Йятиль боку де француэси? – дублировала вопрос Жанна, посмотрев на мнущегося на месте пацана.

– Уи, иль ен а миль дон а сиц, – закивал пацан.

«Он говорит, что тысяча французов стоит в городе», – перевёл Арким. – «Тогда понятно, откуда он так хорошо знает французский».

– Это НЕ французский, – твёрдо заявила Жанна.

«Мне лучше знать», – ответил ей Арким. – «До не ма а гид».

– До не ма а гид, – повторила Жанна.

Пацан повернул голову к шаману и начал что-то говорить ему.

«Добавь ещё кое-что», – решил Арким. – «Си тромп, же вьенрэ тонт монд иси».

– Си тромп, же вьенрэ тонт монд иси, – уверенно произнесла Жанна, отчасти поняв, о чём речь.

– Ну не тришхм ба, – заверил её пацан.

«Он сказал, что они не обманут», – перевёл Арким. – «А до этого ты сказала, что если проводник обманет, то ты вернёшься и убьёшь тут всех».

– Так и сделаю, если обманет, – уверенно заявила Жанна.

Забрало закрыто, никто не знает, какие эмоции сейчас на её лице. У аборигенов есть только один источник информации – её голос.

«Уэ ле гид», – произнёс Арким.

– Уэ ле гид? – спросила Жанна у пацана.

– Сэ мои мадам, – хлопнул себя по костлявой груди пацан.

«Гидэ», – провозгласил Арким.

– Гидэ, – потребовала Жанна.

– Мадам, нуз эвон де ла нурритюре э делю, – сообщил пацан.

«Пожрать предлагают», – перевёл Арким, а затем расширил охват своего особого взора. – «Питаются они человечиной и явно рассчитывают либо травануть тебя, либо шокировать сообщением, что ты съела человечину. «Ве ту фер фют, кон».

– Ве ту фер фют, кон! – озвучила Жанна.

Пацан явно обиделся. Арким бы тоже обиделся, если бы его в грубой форме послали нахрен и назвали засранцем. Но посыл он понял, поэтому пошёл на север, а Жанна последовала за ним.

Шли до ночи. Пацан довёл их до некой пещеры, где предложил остановиться на ночлег. Жанна молча улеглась на оперативно расстеленный спальный мешок и почти мгновенно уснула, зная, что Арким бдит.

Ночь прошла тихо и спокойно. Пацан лезть к ней не рискнул, видимо, помнил про рассказанную вернувшимися воинами историю про сильное колдунство.

Сам Арким магией не владел, но выучил пару приёмчиков у предыдущего своего носителя, Нептаина из села Собачьего. Тот был полноценным магом выдающихся характеристик, причём по всем параметрам не должен был. В том мире, откуда родом Нептаин, магия передавалась исключительно генетически, точнее передавался один ген, позволяющий оперировать не такими уж большими запасами фоновой магии, который развивался поколениями тщательной селекции. Каким-то невероятным чудом ген магии попал в род Нептаина, причём никто о нём даже не подозревал. Вероятно, его отец или мать и братья с сёстрами тоже владели магией на каком-то уровне, но нельзя пользоваться тем, о чём не знаешь.

Так или иначе, значение это сейчас имело одно: Арким «записал» алгоритмы кастования заклинаний, поэтому сейчас владел заклинанием криокинеза, пирокинеза и электрокинеза, то есть стандартным набором, которым обычно пользовался Нептаин.

Его возможности ограничены, даже несмотря на прорву магии, которая сейчас наполняет этот мир из-за прорыва аспекта. Например, Арким не может насмерть заморозить взвод солдат, как это с лёгкостью мог исполнить Нептаин на пике своих возможностей. Ещё он не сможет дотла спалить сарай с одного каста, как это мог Нептаин. И запитать электричеством целый город одним разрядом молнии он тоже не может. Его возможности ограничены где-то 3–4 % от возможностей этого необычного паренька из деревни Собачьей, которого практически подобрал на улице Арким.

И, в отличие от большинства людей, Нептаин доброту не забывал. В целом, он был хорошим парнем, без гнили. Жаль, что они расстались не попрощавшись. И вряд ли когда-нибудь увидятся вновь.

С первыми лучами солнца они продолжили путь вдоль реки на север.

Шли по излюбленной каким-то ягуаром звериной тропе, пацан-абориген двигался быстро.

По следам ягуара Арким понял, что они как минимум севернее Аргентины, потому что ниже севера Аргентины ягуары не водятся, по каким-то своим идеологическим причинам. Может, близость Чили с Пиночетом, отпугивает достойных красных ягуаров и они стараются держаться подальше, а может, причина более банальна и менее идеологизирована, заключаясь в географии и климате.

«Поосторожнее с ягуарами, которые тут водятся», – предупредил Арким. – «Надо бить первым, иначе повалит и никакая броня не спасёт, задушит как цыплёнка, но сильно не переживай, я предупрежу, если вдруг что».

– А что такое ягуар? – спросила Жанна, нервно оглядевшись по сторонам.

«Ты знаешь, кто такой тигр или лев?» – задал вопрос Арким.

– Льва знаю, – ответила девочка.

«Вот этот ягуар чуть поменьше льва, но весь пятнистый, ни с чем не перепутаешь», – поделился с ней информацией Арким. – «Это очень хороший камуфляж, который отлично маскирует его на данной местности. Он владыка местных земель, но на людей охотится редко, обычно у него круглый год полно более интересной жратвы».

8

Болезнь Жанны Д’Арк – есть версия, что у неё была именно идиопатическая эпилепсия, которая сопровождается звуковыми и иногда визуальными галлюцинациями. Этим можно объяснить голоса и образы. Есть там несколько несовпадений, но источники по личной жизни Жанны большей частью нарративные, поэтому относиться к ним следует с осторожностью. Кстати, приступы идиопатической эпилепсии длятся недолго, поэтому внешних физических проявлений никто заметить не смог. В общем, в данном произведении диагноз Жанны Д’Арк однозначен – идиопатическая эпилепсия.