Страница 2 из 18
В предвоенном сороковом году население Силезии составляло около пяти миллионов человек, девяносто процентов которых были этническими немцами, в свою очередь на семьдесят процентов являвшимися фанатичными нацистами. Уж очень нехорошую память оставила по себе польская оккупация Нижней Силезии в двадцатых годах. А на территории Верхней Силезии, по Версальскому договору на двадцать лет отошедшей к территории Польши, в тридцать девятом году немцы встречали вермахт как армию-освободительницу. И теперь все эти люди – фьюить – исчезли в неизвестном направлении, оставив брошенными дома, шахты, электростанции, заводы и целые города. С другой стороны, с момента исчезновения группировки фон Меллентина на всей территории Европы не осталось ни одного очага вооруженного сопротивления, и даже, более того, Отец Лжи полностью потерял доступ в этот мир, что в дальнейшем будет иметь далеко идущие последствия. Правда, о последнем ни в Кремле, ни в Вашингтоне, ни даже в Ватикане, никто и не подозревал, по причине отсутствия специалистов с особыми талантами. Уж очень хорошо поработали старшие братья, захлопывая двери, ведущие прямо в ад. Земным раем от этого этот мир не станет (по крайней мере, сразу), но превратиться в инферно ему отныне не суждено. Прежде чем целиком реализуется потенциал местного человечества и цивилизация взметнется к звездам, предстоит еще немало трудов, но те, кто поставили мир на этот путь, навсегда войдут в его историю.
17 сентября 1943 года. 23:15. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего.
Присутствуют:
Верховный Главнокомандующий – Иосиф Виссарионович Сталин;
Начальник генерального штаба – генерал-полковник Александр Михайлович Василевский;
Генеральный комиссар госбезопасности Лаврентий Павлович Берия;
Специальный консультант Верховного Главнокомандующего – комиссар госбезопасности третьего ранга Нина Викторовна Антонова.
– Итак, товарищи, – сказал вождь, – необходимо констатировать, что война с гитлеровским нацизмом и этим, как его, сатанизмом, закончилась нашей полной победой во всех смыслах этого слова. Жалко, конечно, девятое мая, но есть мнение, что в нашем мире праздником Победы необходимо назначить шестое сентября. При этом нам удалось не только отбить вражеское вторжение и закончить войну в столице государства-агрессора, но и устроить послевоенные дела таким образом, чтобы с территории Европы к нам на советскую землю больше никогда не пришла война. И цена за такой результат была уплачена значительно меньшая, чем в с предыдущим варианте истории. Вместо восьми с половиной миллионов бойцов и командиров мы потеряли на фронте не больше четырех миллионов, причем половина этих потерь пришлась на сорок первый год – с его Белостокским, Минским, Уманским, Киевским и Вяземским котлами. Потери нашего гражданского населения тоже сократились с семнадцати с половиной до шести миллионов человек, что не может нас не радовать. При этом по результатам войны к Советскому Союзу присоединится территория Европы, имеющая население в триста пятьдесят миллионов человек, что почти утроило общую численность нашего населения. Не мы начали эту войну, не мы строили агрессивные планы, желая подчинить и поработить своих соседей, но теперь никто не должен осуждать нас за то, что мы по максимуму желаем воспользоваться плодами своей победы и предотвратить возможность будущих нападений на первое в мире государство трудящихся. Товарищ Антонова, вы хотите нам что-то сказать?
– Я, товарищ Сталин, – сказала та, вставая, – прежде чем обсуждать остальные вопросы, хочу предложить почтить минутой молчания память как павших в боях героев, так и невинных жертв этой войны. Десять миллионов погибших – это все же чертовски тяжелые потери, и было бы неправильно относиться к ним как к цифрам в бухгалтерском отчете. Простите, товарищ Сталин, если я что не так сказала…
– Да нет, товарищ Антонова, – сказал вождь, также вставая, – вы все сказали правильно и по полному праву. Мы прекрасно знаем, как вы и ваши товарищи отнеслись к этой войне и сколько сделали ради того, чтобы наша Победа наступила как можно скорее и была оплачена наименьшим количеством жертв. На товарища Бережного, с первого же дня запугавшего немцев до дрожи в коленях, мы сейчас просто молиться должны. А он не звездится, не наливается бронзой, не лезет в первые ряды, если это не очередная фронтовая операция – не то что некоторые куркули в генеральских мундирах. И сейчас товарищ Бережной тоже просит партию и правительство направить его корпус на Маньчжурский театр военных действий. И другие ваши товарищи также встали в общий строй и бились с врагом, не жалея жизни – каждый на своем месте, пока Зверь не был окончательно повержен… И готовы дальше биться за нашу Советскую Родину – с японцами, американцами, да хоть чертом в ступе.
– Так точно, товарищ Сталин, – подтвердил Василевский, – у Советского Союза нет более упорных и мотивированных бойцов, чем наши потомки. И ничего им не надо для себя, все только для дела. От десанта в Евпатории и до операции «Прометей» они честно и гордо взметнули славу Красной Армии на недосягаемую высоту. Помянем тех, кто не дожил до их пришествия, а также тех, кто пал в боях, ломая хребет фашистского Зверя и приближая нашу окончательную Победу.
Наступила тишина. Вождь и самые ближние к нему люди, с которыми он решал девять десятых всех государственных дел, молчали, думая каждый о своем.
Когда минута молчания закончилась, Сталин обвел взглядом присутствующих и веско произнес:
– Но, товарищи, доставшаяся нам в результате войны Европа – это очень большой и очень жесткий кусок, и как бы нам не подавиться, кусая его широко открытым ртом. И в то же время опыт другого мира, из которого к нам пришли товарищ Антонова и ее товарищи, говорит о том, что у нас просто нет другого выбора. Или мы сумеем освоить доставшуюся нам территорию со всем ее населением и промышленным потенциалом, или, несмотря на все наши несомненные успехи, система социализма под давлением превосходящей силы сначала подвергнется незаметной эрозии, а потом и развалится на радость нашим внутренним и внешним врагам. Если мы сейчас самоуспокоимся достигнутыми успехами и примемся почивать на лаврах, решив, что главное дело нашей жизни уже сделано, то это будет неправильно, да и просто неприлично. Победив в войне, мы теперь должны выиграть для народов Европы мир и устроить такую жизнь, чтобы не наши люди с завистью смотрели на заокеанскую буржуазную демократию, а совсем наоборот, чтобы простые американцы рвались уехать в СССР строить новую жизнь. И все предпосылки для такого развития событий имеются. Расширившийся Советский Союз уже контролирует около половины мирового промышленного производства, а военная угроза для нашей страны с западного направления сократилась до минимально возможных значений. Теперь то же самое необходимо проделать на восточном направлении. Товарищ Василевский, месяц назад мы давали вам задание просчитать общие контуры Маньчжурской наступательной операции, предназначенной поставить точку во Второй Мировой войне в целом…
Василевский кивнул и расстелил на столе две карты-склейки.
– Вот тут, – сказал он, постучав пальцем по одной из карт, – изображена Маньчжурская операция в том виде, в каком она была осуществлена в прошлом наших потомков. Тогда главными выгодополучателями от разгрома Маньчжурской армии стали Соединенные Штаты Америки и товарищ Мао, а Советский Союз в результате той войны получил лишь Курильский архипелаг, Южный Сахалин, а также затяжной геморрой межкорейской гражданской войны и непотопляемый американский авианосец прямо у наших границ.
– Нам это известно, товарищ Василевский, – кивнул Сталин, – и поэтому мы уже приняли решение, как говорится, вывести американцев за скобки своих действий. Нечего им делать в нашем полушарии. А то мало ли – сегодня Рузвельт есть, а завтра на его месте окажется какой-нибудь антисоветчик-людоед вроде Трумена, Макартура или Эйзенхауэра. Совладение, которое задумала товарищ Антонова, это очень хорошо, но слишком неустойчиво. Один взбрык американских элит, посчитавших конфликт с СССР более выгодным, чем мирное сосуществование – и здравствуйте, госпожа Холодная Война. Нет уж, такими вещами лучше заниматься, когда мы будем по свою сторону двух великих океанов, а янки по свою. Именно поэтому побежденная Япония должна стать нашим, а не американским вассалом…