Страница 10 из 18
– Скажите, Исороку-сан, – подумав некоторое время, произнес император, – а Соединенные Штаты Северной Америки – это тоже сила неодолимой мощи?
– В тактическом плане нет, – с горечью ответил я, – до сего момента наш флот побеждал их во всех сражениях, но с точки зрения стратегии и геополитики для Японской империи они непобедимы. Они нанесли нам оскорбление своей нотой Халла, мы ответили им еще большим оскорблением, внезапно, без объявления войны, атаковав Перл-Харбор, и теперь они, используя свою непревзойденную промышленную мощь, готовы сражаться с нами хоть десять лет – до тех пор, пока страна Ниппон не будет вбита в прах. Остановить их могла бы только такая же непревзойденная сила, но господин Сталин отложил выяснение отношений с янки на следующий раунд глобальной игры. Сначала он уничтожит нас, чем гарантирует от неприятных неожиданностей восточную границу своей огромной территории. Этот человек точно никуда не спешит. Я обратил внимание на то, с какой тщательностью русские армии зачищали Европу от разного рода недружественных нейтралов.
– При этом господин Сталин не предъявил нам пока никаких претензий, – сказал император, – и даже не разорвал Пакт о Ненападении.
– О Божественный Тэнно, – произнес я, – я же сказал, что этот человек никуда не спешит и старается делать все по порядку. Сначала он на законном основании включит в состав своей державы побежденные европейские государства, проведет выборы и плебисциты, и только потом предъявит нам требование передать ему бывшие французские и голландские колонии, а также прекратить войну с союзной ему Великобританией. К тому моменту, как мы получим этот ультиматум, на наших границах соберется весь тот наряд сил и средств, что необходим для окончательного решения проблемы страны Ниппон. И вот тогда живые позавидуют мертвым.
– Мы знаем, что явлениям неодолимой мощи: тайфунам, цунами, землетрясениям и извержениям вулканов сопротивляться бессмысленно, – сказал император. – Умные уходят с пути буйствующей стихии, глупые погибают под ее ударом. Так же бессмысленно перечить воле богов. Но у нас не будет другого выхода, кроме войны, потому что ультиматум господина Сталина будет так же оскорбителен для нашего народа, как и нота Халла…
– Первый порыв божественного ветра в мгновение ока сметет с лица земли Квантунскую армию, наши силы в Корее и на Сахалине, – сказал я, – что будет вполне убедительно даже для самых яростных наших патриотов, а вот до второго порыва – то есть десантных операций на Хоккайдо и Кюсю – лучше не доводить.
– Вы так считаете, Исороку-сан? – вздохнул император.
– О Божественный Тэнно, – сказал я, – мне это достоверно известно. Более того: даже начиная операцию «Восхождение на гору Ниитака», я уже знал, что в итоге эта война неизбежно приведет нас к поражению. Исходя из того, что нашим главным врагом являются Соединенные Штаты Северной Америки, все наши ресурсы я постарался вложить в построение Великого Тихоокеанского Оборонительного Периметра, который сможет сдерживать врага несколько лет, но сейчас обжигающий ветер подул совсем с другой стороны. Когда все начиналось, мы считали, что война в Европе затянется на четыре-пять лет, и переворот в Британии только укрепил нас в этом мнении. Никто из нас не мог предполагать, что даже без особой спешки русским армиям удастся сломать Германию всего за год с небольшим. И в то же время стоит обратить внимание, что те монархи европейских стран, которые вовремя признали свое поражение от силы неодолимой мощи, даже не были отстранены господином Сталиным от власти, а вот итальянский король, до конца оказывавший этой силе сопротивление, был сдут ею в небытие вместе со своей семьей…
– Так вы считаете, – с сомнением в голосе произнес император, – что нас есть возможность, как говорят европейские гайдзины, провести страну Ниппон между Сциллой и Харибдой и, потерпев формальное поражение, избежать разгрома и уничтожения?
– О Божественный Тэнно, – ответил я, – я считаю, что у нас есть возможность выбора между почетной капитуляцией по формальным обстоятельствам и полным уничтожением. А чтобы не было никакой ошибки, нам необходимо, пока еще есть время, начать тайные переговоры с господином Сталиным.
– Хорошо, Исороку-сан, – чуть заметно склонил голову император, – я тщательно обдумаю ваши слова. Можете идти.
Было понятно, что император понял серьезность моих аргументов, но не стал сразу же соглашаться с предложенной мной тактикой.
Я почтительно поклонился Божественному Тэнно и покинул зал приемов. Аудиенция окончилась.
24 сентября 1943 года, 15:45.Рим, Ватикан, Апостольский дворец, Папские апартаменты.
Комиссар госбезопасности 3-го ранга Нина Викторовна Антонова.
Я снова, третий раз в своей карьере, встречаюсь с Папой Пием Двенадцатым, в миру Эудженио Мария Джузеппе Джованни Пачелли. Как и в прошлый раз, мы встречаемся втроем: сам Папа Пий Двенадцатый, брат Феликс и я.
– Добрый день, синьора Нина, – приветствовал меня Папа. – Какими судьбами на этот раз вас занесло в нашу скромную обитель?
– У меня к вам письмо, Ваше Святейшество, – сухо сказала я. – Можно сказать, что это послание из самого ада, от небезызвестного Фридриха Вильгельма фон Меллентина, которое тот оставил, прежде чем исчезнуть из нашего мира вместе со всеми своими последователями.
– Так значит, они все-таки ушли? – спросил Папа, протягивая руку за посланием.
– Точнее, бежали сломя голову, Ваше Святейшество, – ответила я, – ибо нашими трудами им тут стало крайне неуютно, и особенный дискомфорт испытывал их ужасный повелитель.
– Да, что есть, то есть… – хрипло произнес Папа и погрузился в чтение.
По мере того как Пий Двенадцатый пробегал глазами строки, не побоюсь этих слов, политического завещания фон Меллентина, его брови непроизвольно поднимались. Брат Феликс при этом застыл неподвижным изваянием, и даже, кажется, забыл, как дышать. Закончив чтение, Папа отложил послание адепта Зла на небольшой столик и, перебирая четки, принялся молиться.
– Скажите, синьора Нина, – сказал он, закончив советоваться с Всевышним, – зачем вы привезли мне послание этого нечестивца?
Я ответила:
– А потому, что мы, наряду с некоторыми другими, воспринимаем вас как человека, от которого зависит будущее человеческого рода, и в силу этого вы должны знать, каким образом формируются подобные сущности. Если Творец Всего Сущего предначален и един для всех подлунных миров, то его антиподы многолики и разнообразны, и появляются везде, где несовершенство человеческой природы массово обращает людей ко злу. Несмотря на то, что старый Сатана был изгнан нами из этого мира, и дверь за ним закрылась навсегда, а его сынок бежал отсюда в страхе быть уничтоженным, подобная сущность может появиться везде, где концентрация алчности, ненависти к ближнему и гордыни превысит некий критический уровень. Люди – только на одну десятую люди, а в остальном они не более чем дикие необузданные животные, полуразумные хищники, для которых инстинкты племенного существования значат значительно больше вечных истин. Они сами создают своих губителей, и политиков эта истина касается в наибольшей степени.
– Возможно, что это именно так, синьора Нина, – сказал Папа. – Но разве после того, как был уничтожен Гитлер, этот адепт Зла, а его последователи бежали в иной мир, ситуация не изменилась настолько, что повторное воплощение какой-либо злобной сущности стало попросту невозможным?
– Если ситуацию с национальным унижением немцев, ставшую причиной возникновения нацизма, мы с вами уже рассматривали, – сказала я, – то там, у нас в будущем, остался пример того, как Сатана угнездился внутри американской нации – самодовольной, считающей себя владыкой мира и победительницей во всех конфликтах двадцатого века. А дело в том, что люди, громче других кричащие о Боге, в своей душе заместили его долларом, и в силу этого потеряли возможность отличать добро от зла. Мы подозреваем, что, несмотря на все меры, принятые нами для недопущения этой ситуации, мир еще может свернуть на прежний путь вооруженного противостояния двух систем – и вот тогда Североамериканские Соединенные Штаты начнут стремительно радикализоваться. А в тот момент все мы должны быть готовы выступить против них в одном строю – как идейно, так и с оружием в руках, потому что иначе все начнется сначала. А еще нам в будущем были известны случаи, когда униженные и оскорбленные восставали против своих угнетателей и, превысив некую меру насилия, превращали стремление к свободе в нечто прямо противоположное. Даже будучи разгромлен и изгнан, Сатана не сдался и не сложил оружия, и в нашем мире осталось немало людей, в своих эгоистических интересах готовых позвать его обратно.