Ката – дочь конунга

Княгиня снова посмотрела на Машу.

– Ну, слава богу, не с торга привела подруженьку, – улыбнулась она, и гости захохотали, разорвав тишину. Очевидно, все присутствующие знали привычку приемной княгининой дочки тащить в терем подозрительных личностей. Ката порозовела и улыбнулась. Княгиня обратилась к кому-то другому, и Маша облегченно выдохнула.

7.

Пир длился долго. Блюда сменялись бесчисленное количество раз, кто-то из гостей порядком захмелел и начал говорить громче, чем прилично было при государыне. Младший княжич раскапризничался, устав, и няньки утащили его укладывать спать. Увели и княжну Анну, которая хоть и держалась, но была еще слишком мала, чтобы продолжать сидеть за общим столом. Наконец утомилась и княгиня. Она поднялась, и шум вокруг затих. Женщины и девушки захлопотали вокруг, княгиня вышла в двери, за ней старшие княжны. Ката задержалась, разыскивая глазами свою горничную. Но та, как назло, куда-то подевалась. Тогда девушка махнула рукой Светозару, стоявшему за спиной Магнуса. Светозар на секунду задержался, ожидая позволения Магнуса отойти, и когда тот кивнул, он, раздвигая народ, пробрался к девушкам.

– Меня княгиня звала, – торопилась сказать Ката, – проводи ее, – указала она на Машу, – в опочивальню. Да найди Беляну. Куда эта дурища пропала, когда она нужна…

Выдав все это, Ката метнулась к выходу.

– Идем, – коротко произнес Светозар.

Они вышли из зала. Маша семенила за спиной Светозара, который время от времени останавливал пробегающих девушек с наказом немедленно отправить служанку Беляну на ее рабочее место.

В спальне Каты царила полутьма. Несколько свечей тускло освещали пространство, и Маша в очередной раз подумала, что жить в век высоких технологий и электричества – огромная удача. Она вошла, потопталась у входа, и, не зная, что делать дальше, присела на лавку. Светозар тоже вошел, но дальше порога не двинулся, и просто стоял, ожидая, когда кто-то сменит его на этом посту. Он выглядел спокойным, уверенным в себе и слегка уставшим. Впрочем, возможно, это был обман полутьмы.

Маша поглядывала на старшего близнеца и пыталась представить его в своей среде. Ну, в общем, очень даже ничего. Стройный, сильный, высокий. Весь его вид говорил о достоинстве. Боярский сын, почти принц. Только какой-то все время грустный. Или задумчивый.

– Садись, – Маша похлопала на скамью рядом с собой, – чего ты там топчешься?

Светозар удивленно взглянул на девушку, будто видел перед собой лягушку, которая вдруг начала квакать на человеческом языке.

– Или у вас нельзя? – спросила Маша.

– Можно, – пожал плечами Светозар.

– Ну так садись тогда, – снова позвала она, – весь вечер простоял, я видела.

Светозар как будто еще подумал немного, потом шагнул к ней и присел на самом краю.

– Чем ты занимаешься кроме того, что присматриваешь за братом Каты? – спросила Маша.

Светозар помолчал, потом ответил.

– Я на службе у князя, – сказал он, – что князь прикажет, то и буду исполнять.

– И на войну пойдешь? – продолжала допытываться Маша.

– И на войну, – кивнул Светозар.

– А ты был на войне?

– Не был, – нехотя признался парень, – но нас с братом с трех лет обучают воинскому искусству.

– Ух ты! – восхитилась Маша, – а живете вы где?

– По-разному, – пожал плечами Светозар, – где ночь застанет. Сегодня вот в покоях княжича. Вообще-то у отца есть дом, там мать и сестры незамужние живут. Но мы там редко бываем.

Он замолчал. Маша тоже молчала. Она сидела, оперевшись руками в широкую лавку, и покачивала ногой.

– Что ты делала в лесу? – вдруг спросил Светозар.

Маша вскинула голову и уже хотела говорить, но потом передумала.

– Ты не поймешь, – ответила она.

– Ты – колдунья? – спросил Светозар.

– Ну почему колдунья-то?! – возмутилась Маша, – у вас тут что, кроме колдуний никто больше в лес не ходит?

– Раздетые и босые темной ночью обычно что-то ведают, – резонно заметил Светозар, – не за ягодами же ты в ночь пошла.

– А почему ты думаешь, что я колдунья? – спросила Маша.

– Странная ты, – ответил Светозар, не такая, как все. Вроде девка обычная, да не обычная. Рассуждаешь по-другому, глаз не прячешь, разговариваешь смело. Кату не иначе приворожила, вон она за тебя как держится.

– А может ей просто со мной интересно?! – встречным вопросом ответила Маша, – у вас тут девки скучные, туда не ходи, сюда не гляди.

– Вот и я говорю – наши девки другие.

В это время дверь распахнулась, и в горницу ввалилась Беляна. Увидев Светозара, сидящего на лавке рядом с гостьей, она поклонилась в пояс.

– Где ходишь, дура?! – сурово накинулся Светозар, – скажу хозяйке, прикажет выпороть!

Беляна склонилась еще ниже. Светозар встал, поправил одежду. Маша тоже встала.

– Спокойной ночи, – негромко произнес молодой человек, и, не оборачиваясь, вышел.

Беляна тут же распрямилась, на лице не было ни капли раскаяния. Кроме того, она не испытывала совершенно никакого пиетета перед Машей, впрочем, последнюю это вполне устраивало. Беляна расплела Машину косу, что-то негромко приговаривая, потом принесла аккуратно свернутую одежду. Среди безразмерных спальных принадлежностей Маша с радостью увидела свое нижнее белье, и, пока Беляна копошилась с постелью, с удовольствием натянула трусы, испытав неимоверное блаженство.

– Что-то долго у княгини наша голубушка, – бубнила Беляна, – не иначе новость какую-то привезла государыня.

– Какую новость? – спросила Маша, лежащая в мягких подушках.

– Известно какую! – Беляна произнесла это так, словно ей и правда было известно, – засиделась в девках краса ненаглядная, не иначе сосватала ее княгиня.

– Откуда знаешь? – вскинулась Маша.

Беляна только хмыкнула. Ну конечно, слуги уже давно, наверное, знают, разболтали друг дружке.

Дверь в горницу распахнулась так, что и Маша, и Беляна вздрогнули. Ката почти вбежала, и вид у нее был безумный. Беляна тут же заворковала, бросилась к своей подопечной, но та оттолкнула служанку и плюхнулась в чем была на высокую постель.

– Что случилось? – это было очевидно, и Маша заволновалась.

Ката подняла лицо. Она была бледна.

– Отдает меня княгиня! – голос ее дрожал.

– Куда отдает?

– Чужим людям, – глухо произнесла Ката в подушку.

– Погоди! – Маша с усилием перевернула девушку, – что значит – отдает?

– Ярл Ренгвальд, Ладожский посадник, сосватал меня для своих сыновей, Ульва и Эйлива, – Ката всхлипнула, – и княгиня согласилась!

– Сразу за двоих?! – изумилась Маша.

– Да нет же! – Ката села, вытерла глаза тыльной стороной ладони, – они скоро приедут, будут свататься, а я должна выбрать.

– Ничего себе! – Маше хотелось сказать что-то в поддержку, – ну это же хорошо! Целых два жениха! Когда есть выбор, это всегда хорошо.

Ката перестала сопеть, развернулась лицом кверху.

– Княгиня была терпелива и добра. Но она поставила условие. Если я не выберу себе мужа, то поеду жить в монастырь.

Вот это было неожиданно. Будто княгиня хочет избавиться от воспитанницы.

– А ты хочешь в монастырь? – спросила Маша.

– Не знаю, – пожала плечами Ката, – но и жить с мужчиной, которого я не полюблю, будет хуже монастырских стен.

– Это правда, – тих согласилась Маша, – но ты погоди расстраиваться, может приедут эти сыновья, и ты как влюбишься!

– Маша, не покидай меня! – Ката бросилась к ней на шею, и Маша от неожиданности чуть не повалилась в подушки, – побудь еще чуть-чуть!

– Слушай… Ну… – хорошо, еще пару дней, – нехотя согласилась Маша. Вообще-то, ей уже очень хотелось домой.

На торговой стороне было многолюдно. Княгиня с сыновьями устроила праздник в честь помолвки своей старшей дочери, княжны Анастасии, и приемной дочери, Каты Олаффдоттир, дочери норвежского конунга. Люди веселились, прославляли доброту княгини, повелевшей выкатить на круглую площадь бочки с медовухой, брагой и пивом, и расставить столы с угощениями. Тут и там слышались пожелания счастья и многочадия княжнам, а князю и княгине долголетия.