Драконов много не бывает

– Арк, это невыносимо, – заявляет Паша, вернувшись вечером с работы. – Не должно быть так. Я полностью осознаю, что был не прав. И… вот, – кладёт он на стол бумажку. – Ты просил не вмешиваться, но я как-то хочу загладить вину.

– Что это? – спрашиваю, не прикасаясь к вырванному из блокнота листку, на котором что-то написано размашистым чужим почерком.

– Данные девушки. Имя, фамилия, телефон.

Пашка, конечно, конь.

– Откуда? – я полон подозрений и не спешу ему верить.

– Хозяин клуба – мой хороший знакомый, – идёт он пятнами.

Ну, подробностей знакомства мне не нужно. У него всё на лице написано. Судя по всему, данные дались не просто так. И, видимо, не всё так печально, но не мешает уточнить, не пришлось ли ему слишком многим пожертвовать, чтобы добыть конфиденциальную информацию, которую ни один член тамошней банды не захотел сдать даже за мзду.

– Я не просил тебя узнавать.

У Пашки очень твёрдый взгляд и решительно выдвинутый вперёд подбородок.

– Это акт моей доброй воли. Тем более, что мне это ничего не стоило.

Он врёт, конечно. Всё в этом мире чего-то да стоит, но любая война рано или поздно заканчивается, а у меня не такие стальные яйца, как у отца, который может запросто со своего пути смести всё в угоду собственных целей.

– Я уважаю твоё право на личную жизнь и собственные предпочтения. И хочу, чтобы ты был счастлив, – додавливает меня Пашка, подвигая пальцем полусмятый листок. – Друзья?

Внутри у меня бурлит. Я прислушиваюсь к ощущениям. Собственно, до этого злосчастного похода в клуб, у меня не было причин не доверять Пашке или сомневаться в его личных качествах. Несмотря на разность ориентации, мы дружим два года. И ни одна чёрная кошка между нами не пробегала.

– Ладно, – вздыхаю я. – Перемирие. Ты прости, но мне сложно доверять, когда какая-нибудь, пусть и мелочь, падает осадочком. Ложка дёгтя способна испортить целую бочку мёда.

– Я понимаю, – ясные глаза, в которых читается абсолютная честность. От Пашки так и веет чем-то таким возвышенным и прекрасным. – Готов и подождать, и доказать, что… дёготь упал на поверхность и не испортил всё, что было.

Полозов, конечно, умеет вести переговоры. Но ему и положено. Юрист. Крючкотворец. В некоторых вопросах ему равных нет.

Еле сдерживаюсь, чтобы не схватить бумажку слишком быстро. Беру её двумя пальцами и ухожу в свою комнату. Закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной.

Сердце выскакивает из груди. Пальцы подрагивают от нетерпения. Листок жжёт ладонь. Что за чёрт? Я не должен так реагировать. Может, это охотничий инстинкт?

Я могу говорить себе, что угодно. Убеждать себя хоть год. Но когда я разворачиваю согнутую пополам страничку, в ушах у меня шумит. Кровь, адреналин – какая разница?

Выхватываю глазами два слова и ряд цифр. Жалейкина, значит. Ну, держись, Якорь. Я тебя нашёл! Из когтей дракона ещё никто не уходил просто так!

Глава 10

Алла

Кафедра педиатрии находится на краю географии. Хорошо, что последняя пара. Можно расслабиться и уже не думать, что будет дальше. Кажется, я устала. Холодно, солнце спряталось, тучи снеговые бродят. Ноябрь выдался зябким и тоскливым. А может, наложилось одно на другое – поэтому настроение скатилось в ноль.

Я почти не слушаю, что вещает преподаватель, но на автомате что-то всё же падает в голову. У меня особенность: умею запоминать важное, даже если немного отвлекаюсь на посторонние вещи. Например, на размышления.

Сегодня четверг. С работой пока что глухо. По специальности работать не могу – не доучилась ещё до нужного уровня. Да и опыта у меня нет, к сожалению. Более-менее оплачиваемые работы не подошли из-за дневного графика. Остаётся лишь устроиться санитаркой в какую-нибудь больницу. Ночные смены меня не пугают, а убирать, кажется, научилась отлично.

– Ах, какой красавец! – толкает меня в бок одногруппница Рита – единственный человек, с которым я общаюсь немного больше, чем со всеми остальными.

В силу своей замкнутой осторожности, я не могу назвать наши отношения дружбой, хотя это что-то где-то около того. В нашей паре, скорее, Рита дружит, а я принимаю её дружбу, насколько могу. Последние годы одиночества в толпе не прошли даром, к сожалению, поэтому просто жить и радоваться у меня не совсем получается, но я стараюсь.

Подпрыгиваю, как заяц. Красавец?!

– Где? – вытягиваю по-страусиному шею.

– Да вон же! – кивает она на выход, и тут я начинаю пятиться.

– М-м-м-э-э-э, – блею я, как коза, – ты это… не жди меня. Я тут кое-что забыла.

И под недоумённый взгляд Риты я показываю чудеса прыти. Забегаю за угол, прислоняюсь к стене и перевожу дух. Чёрт. Драконов. Это трусость. Он мог здесь оказаться просто так, по своим делам, но взбесившееся сердце возражает изо всей силы. Кажется, где-то здесь был ещё один выход. Служебный. Туда я и несусь сломя голову.

Я успеваю глотнуть морозный воздух и подпрыгиваю ещё раз, когда у меня оживает телефон.

– А ты где, Жалейкина? Он тебя, оказывается, ищет, – у Риты голос как у заговорщика, а любопытный нос выглядывает из смартфона так сильно, что я беспокоюсь, как бы он мне ухо не проткнул.

– Извини, у меня понос! – выпаливаю первое, что приходит в голову, и отключаюсь.

Зачем я ему? Что это за новости? Драконов ищет партнёршу по случайному сексу? У него таки что-то пропало, или дружку недостаточно, что меня уволили, он ещё что-то наплёл?

В то, что он ищет меня, чтобы рассказать, насколько я неотразима, я не верю. А пока я лихорадочно гоняю мысли в голове, телефон оживает во второй раз.

– Рит, ну, я же сказала! – восклицаю в сердцах. Ума посмотреть, кто звонит, у меня не хватило. Да мне почти никто и не звонит.

– Жалейкина, ты от меня прячешься? Не стоит.

Чтобы не упасть от неожиданного головокружения, приходится прислониться к дереву, мимо которого я пробегала. Булькнув, я отключаю телефон. Совсем. Это выше моих сил. Это невыносимо и невозможно. Слышать его голос прямо в ухе, голове – похоже на сумасшествие. Буйное помешательство.

Перед глазами – его голый торс, игра мускулов и та щедрость, с которой он меня любил. Не могу. Не хочу. Не буду об этом думать, иначе поверю, а в таких делах лучше не обольщаться, не выдумывать чепухи.

Заскакиваю в переполненную маршрутку и перевожу дух. Всё, сегодняшнее приключение – вчерашний день. После такого облома Драконов вряд ли захочет видеть ту, что потопталась по его гордости.

Аркадий

– Скашиваю половину суммы за конец истории, – Чека торгуется азартно, видно, что парня проняло. И я в очередной раз задумываюсь, какой из него врач, когда на лицо – абсолютно другой диагноз.

– Ты о чём? – прикидываюсь дурачком и протягиваю деньги в обмен за информацию, которая, собственно, сейчас и не так уж актуальна: у меня в кармане имя, фамилия, телефон девочки из гей-клуба.

– Ну, расскажешь, кто она, одна из трёх. И вообще. Как там отдача долга произошла, благополучно ли. Я ведь всё равно что крёстный отец сейчас. Вручаю тебе ключи от будущего.

– Чека, не будь пафосным, – пытаюсь добыть из скрюченных намертво пальцев бумажку.

– Не, ну любопытно же, кто из них, – канючит будущее светило медицины, – ты в ответе за тех, кого приручил! – выпаливает он, а я от неожиданности чуть не падаю на пятую точку.

– И даже знаешь, откуда цитата? – прищуриваюсь едко.

– Обижаешь! – пыхтит Дениска и блещет интеллектом: – Антуан де Сент-Экзюпери. «Маленький принц».

Кажется, не всё так печально, как могло показаться.

– Хочешь совет? Бесплатный? – ловко вырываю я всё же изрядно измятый листок. – Бросай медицинский и подумай о другом поприще.

Чека закатывает глаза и картинно вздыхает.

– А то я без тебя не знаю! Но лучше потерпеть, а то предки всю плешь проели. Мама за лекарства каждый раз хватается, как только я заикаюсь, что мне их медицина никуда не упёрлась. Короче, легче дотянуть волынку, чем каждый раз устраивать стресс и себе, и людям.