Страница 8 из 38
Дошла очередь до нового механика-водителя БМП с Чебаркульской учебки туркмена Джавдета Естаева. Джавдет прикинул, что немцы могут не понять его имя, и представился просто: «Вася!». Так Естаев и прослужил до своего дембеля на стрельбище с редким именем и отчеством — Василий Алибабаевич…
Работа на фабрике закипела с первого рабочего дня, пару дней начальник стрельбища для подстраховки старшего команды и решения рутинных вопросов оставался у немцев. Приказ командира полка был выполнен, о чём и доложил прапорщик Кантемиров при первом же прибытии в полк.
Подполковник Григорьев находился у себя в кабинете вместе со своим новым замом, майором Ивашкиным. Подполковник переглянулся с майором и весело взглянул на прапорщика:
— На ловца и зверь бежит! Как это ты удачно зашёл, Кантемиров.
Слова командира полка для начальника стрельбища не предвещали ничего хорошего. В кабинете явственно запахло внеочередной боевой задачей.
«Зря зашёл, надо было по телефону доложить…» — мелькнула поздняя прапорщицкая мысль, и начальник стрельбища изобразил полнейшее внимание и пиетет к старшим офицерам. Даже встал по стойке «Смирно».
— Да расслабься ты, Кантемиров. Ты, надеюсь в курсе, что наш новый комдив вчера получил очередное звание генерал-майор?
— Я очень рад за полковника Кондратьева.
— Уже за генерала радоваться надо, прапорщик! Мы тут посовещались с Олегом Сергеевичем и решили предложить новоиспечённому генералу отметить своё очередное звание у нас на Помсене. Доставить, так сказать, радость генералу. Кантемиров, ты не возражаешь порадоваться вместе с нами?
Командир мотострелкового полка подполковник Григорьев слыл во вверенной ему воинской части интеллигентным офицером и всегда интересовался мнением подчинённых. Но, комполка всегда ставил вопрос так, что у подчинённого не оставалось никаких вариантов для манёвра в ответах.
Тимур изобразил радость под прапорщицкой фуражкой и чётко ответил:
— Никак нет, товарищ полковник! Вместе порадуемся с генералом.
— Молодец, прапорщик. Вот все бы так! А теперь слушай задачу: будут Кондратьев со своими двумя замами и четверо немцев, партийцев с Дрездена. Немцев стрельбой развлечём. Да и мы вдвоём к столу присоединимся. Прапорщик, ты представляешь всю важность политического момента и уровень наших гостей?
Начальник стрельбища кивнул и для важности момента, на всякий случай, нахмурился.
Подполковник продолжил:
— Стол накроешь у себя в домике. Не возражаешь? Не потесним тебя?
— Посчитаю за честь!
Прапорщик Кантемиров чуть не щёлкнул каблуками. Накрывать стол для высокопоставленных гостей было делом обыденным и гораздо приятным, чем накрывать мишенное поле для очередной проверки. Да и после получения комнаты в семейном общежитии прапорщик в своём домике на стрельбище оставался ночевать только во время итоговых проверок и прибытия десантуры с Лейпцига. Вопрос с получением отдельной комнаты для холостого прапорщика решился довольно просто. Начальник стрельбища выбрал удачный момент после сдачи стрельбы командованием полка и напрямую обратился к Григорьеву со своей личной просьбой — женюсь, мол, товарищ подполковник, и для полного семейного счастья только жилья и не хватает. Комполка с ходу подмахнул рапорт, а с зампотылом полка вопрос решился ещё проще — три листа фанеры.
Комната оказалась самая маленькая в общаге, на первом этаже и прямо у лестницы. Для холостого прапорщика такое расположение жилья оказалось стратегически важным, т. к. не надо было тащить очередных немок через весь длинный коридор бывшей немецкой казармы.
Семьи прапорщиков и сверхсрочников обитали в трёхэтажных неблагоустроенных семейных общежитиях, перестроенных из бывших кайзеровских казарм под жилые комнаты. Некоторые ещё оставались с печным отоплением. В таких общагах даже мансарды были приспособлены под отдельные небольшие комнаты. Как правило, там селились холостые офицеры и прапорщики, не желающие жить в общежитиях на территории части. В одном из таких семейных общежитии и поселился начальник войскового стрельбища Помсен.
Обычно на советском полигоне в самом начале отработанной гостевой программы для немцев устраивали показательные стрельбы, а если кто-то из высоких гостей вдруг сам решал пострелять по мишеням, гостеприимные русские всегда шли на встречу пожеланиям своих братьев по оружию. Показуху всегда устраивала разведрота, и взаимодействие разведчиков с бойцами полигонной команды со временем отточили до предела.
Поэтому Кантемиров особо не волновался за предстоящее мероприятие и знал, что его операторы совместно с бойцами разведки сделают всё как надо. На высшем уровне… Да и сам прапорщик вместе с офицерами полка относился к своему комдиву с уважением. Генерал-майор Кондратьев останется доволен.
Вот только новый командир полка забыл про вход в офицерскую баню, ведущий прямо из домика прапорщика. Эту баню специально построили так, чтобы она примыкала с тыла вплотную к домику и не была видна для лишних глаз. И вход в баню сделали через офицерский домик. Это была секретная офицерская баня с парилкой и небольшим бассейном.
Тимур частенько приглашал своих друзей, молодых офицеров и прапорщиков с полка, расслабиться в новой русской бане с веником. У солдат осталась своя баня. Благо немцы пробурили скважину во дворе казармы полигонной команды, и бывшая проблема с водой исчезла навсегда.
Одно дело — обмыть генеральские звезды вместе с виновником и его замами, и совсем другое дело — показать наш «секретный военный объект» немцам. Хотя и братьям по оружию… Зачем?
Прапорщик корректно задал наводящий вопрос отцам-командирам:
— А как же вход в баню? Немцы наверняка заинтересуются. Возникнут вопросы…
Командир полка вновь переглянулся со своим замом:
— Это да… На хрена нам баню лишний раз светить?
Заместитель командира полка, майор Ивашкин служил в прежней должности начальником разведки полка и предложил с ходу:
— А если книжную полку сделать на всю стену с выдвижной серединой? Пилорама у Кантемирова под боком. И книгами заставить?
Командир мотострелкового полка восхитился своим заместителем, надо же, ему, интеллигентному офицеру такая мысль с книгами не пришла, а разведка всегда найдёт выход. В данном случае — заделает вход.
Прапорщик прикинул и резонно спросил:
— А где я столько книг возьму? На всю стену?
Ивашкин, как непосредственный командир начальника стрельбища, улыбнулся и порекомендовал:
— А кто из нас студент и постоянно умные книжки читает? Вот и раскинь своими прапорщицкими мозгами. У тебя в запасе двое суток. Приказ понятен?
Студент Кантемиров вздохнул:
— Так точно! Разрешите идти?
Оба старших офицера радостно кивнули, а прапорщику было не до веселья, и он поспешил на стрельбище ставить боевую задачу своему личному составу.
Штатный пилорамщик войскового стрельбища Помсен литовец Ромас Драугялис сидел один на бревне у входа на пилораму и о чём-то сосредоточенно размышлял. Поэтому не заметил, как к нему быстро подошли начальник стрельбища и старший оператор Виталий Басалаев.
Виталя звонко хлопнул своего приятеля Ромаса и спросил:
— Старый, ты не заболел случаем? Даже на обед не пришёл. Всё сидишь на своей пилораме?
Пилорамщик вскочил с бревна, отвёл взгляд от своего командира и глухо, с лёгким прибалтийским акцентом протянул:
— Аппетита нет.
Начальник стрельбища посмотрел на своего солдата. Они вместе служили уже почти два года, в своё время прапорщик по наводке строевой части отобрал его из пехоты службы и ни разу не пожалел о своём выборе. Ромас оказался специалистом своего дела и спокойным исполнительным солдатом, любил работать с деревом и никогда не подводил своего командира.
«Может дома чего случилось? Пусть Виталий потом поговорит с ним» — подумал прапорщик. В данный момент копаться в душевных волнениях солдата было просто некогда.
Прапорщик встал перед обоими бойцами:
— Виталий, Ромас, кровь из носу, но завтра к утру в моём домике на всю заднюю стену, где вход в баню, должна быть красивая книжная полка. Выпилите, обработаете, обожжёте и покроете лаком. И чтобы центральная часть полки открывалась вместе с дверью. Всё закрепить крепко! Разрешаю привлечь к работе весь личный состав, кроме тех, кто работает у немцев. Сделаете красиво и вовремя — лично со всеми бойцами четвёртого периода прогуляюсь по городу. Выпрошу увольнительные у Ивашкина. Приказ понятен?