Страница 118 из 134
— Фрау Флемакс оплатила. Она сейчас в клинике, в эндокринологическом корпусе. Просила вас ее подождать.
— Да… — механически кивнула Катя.
— Я есть хочу, — снова заканючила Марта: происходящее было ей глубоко неинтересно.
Мама перевела отрешенный взгляд на нетерпеливо дергающую ее за рукав дочь. Она еще не понимала, как отнестись к тому, что все оставшиеся траты на лечение будет оплачивать кто-то другой. Неужели этот шаг продиктован благодарностью за Зигфрида?
— Да, доченька, сейчас идем… Вы могли бы передать, что мы будем ждать ее в кафе?
— Конечно, передам! Какая у вас красивая девочка! — не удержалась от комплимента женщина и, вытащив из ящика стола маленькую шоколадку, протянула ребенку. При этом тактично спросила у мамы: — Можно угостить?
Катя кивнула.
— Спасибо! — потупив глазки, поблагодарила Марта, не забыв очередной раз дернуть за руку мать. — До свидания!
— До свидания!
— Мамочка, спрячь шоколадку в сумочку! — сразу за дверью попросила дочь.
— Ты отказываешься от шоколада?
Катя удивленно открыла сумочку: Марта, как и она сама, была сластеной, и шоколад в их доме не залеживался.
— Мы с тобой девочки, нам фигуру надо беречь, — по-взрослому пояснила малышка. — Лучше я вечером угощу ею Зигфрида. А ты купишь мне круассан с шоколадным кремом? — заволновалась она, стоило шоколадке исчезнуть внутри сумки.
— Ну конечно!
«Может, нет ничего удивительного в том, что она так заботится о Зигфриде? Если он ей родной по крови, то это всё объясняет. Несложно представить, как она отреагирует на известие, что любимый друг оказался ее братом. Да еще старшим!» — Катя с нежностью посмотрела на дочь.
Как же она сама мечтала в детстве о братике или сестричке!
В кафе на первом этаже было немноголюдно. Заняв место у окна, Катя подошла к стойке с готовыми блюдами, поставила на поднос блюдце с заказанным дочерью круассаном, свежий сок и, уловив аппетитные запахи с кухни, почувствовала, насколько проголодалась сама: после утреннего недомогания пришлось отказаться от завтрака — побаивалась повторения. Но сейчас от голода сосало под ложечкой. Во время прежней беременности ничего подобного не было, аппетит отсутствовал напрочь.
«Значит, нет никакой беременности! — порадовалась она в душе. — Обыкновенное расстройство. Но на всякий случай стоит проверить».
Катя решительно поставила на поднос тарелку с салатом, добавила еще одну со вторым блюдом. Если организм не отреагирует, то всё в порядке: в прошлый раз весь первый триместр даже смотреть на еду не могла!..
8
— …Привет! Отец просил напомнить, что мы завтра улетаем, — подзабытый голос Ады Лесиной звучал как ни в чем не бывало: словно и не было почти девятимесячного взаимного молчания. — Он уже на вилле, ждет нас.
Проводив в конце рабочего дня японцев, Вадим как раз взбегал по лестнице на второй этаж. Он даже споткнулся о ступеньку от неожиданности и едва устоял на ногах. Какая поездка? О чем она?
«Юбилей у Лесина!» — запоздало подсказала память.
Личное приглашение на свое шестидесятилетие Леонид Самуилович прислал еще в июле. Чем удивил Ладышева: не на хорошей ноте они завершили свое сотрудничество…
…После спонтанной близости в день сдачи объекта Ада не выпускала Ладышева из поля зрения: присылала приглашения на светские мероприятия, периодически названивала, писала сообщения, недвусмысленно напоминая о волшебном вечере в кабинете, призывала повторить, зазывала в гости. Вела себя скорее по-мужски: активно, напористо, порой агрессивно. Разве что цветы не отправляла в его адрес. Складывалось впечатление, что чем сильнее пытался отстраниться от нее Вадим, тем больше ее это заводило. Что такое хорошие манеры, Аде, похоже, было неведомо. Не зря она не сжилась с мачехой!
«Захотела — взяла!» — было ее жизненным правилом.
Он же ломал голову, как тактично отказать в очередной раз: не посылать же куда подальше дочь делового партнера! И отцу не пожалуешься! Проблему надо было как-то решать самому.
Но как? Поведение Ады Вадима уже стало пугать: всё ли с ней в порядке? С психикой нынче у многих проблемы, и они не зависят ни от статуса, ни от материального благосостояния, ни от уровня интеллекта. Он откровенно боялся ее телефонных звонков: что еще ей взбредет в голову?
Накануне Старого Нового года неожиданно дал о себе знать сам Лесин: прислал билет на выступление заморской звезды мирового уровня в одном из клубов. Повертев билет в руках, Вадим озадачился: что бы это значило? Почему не позвонил или не дал знать, что будет в Минске? Странное место встречи… Но в клуб идти придется: уж он-то знал, что билеты на подобные мероприятия стоят больших денег. Нельзя отказываться от такого знака внимания со стороны делового партнера.
Каково же было его удивление, когда за столиком в VIP-зоне кроме Леонида Самуиловича он увидел и Аду! Начался концерт, Лесин откровенно заскучал и вскоре, многозначительно показав на часы, удалился. Правда, перед уходом шепнул на ухо Ладышеву, что оставляет на его попечении дочь и просит ни в чем ей не отказывать. У Вадима даже речь отняло: выходит, и клуб, и приглашение отца — дело рук Ады? Сжав зубы, он кивнул и мысленно пообещал себе: завтра же начнет возврат Лесину оставшейся части займа, чтобы не чувствовать зависимость от него. Но до завтра придется потерпеть.
Концерт закончился, Ладышев предложил подвезти Аду домой. Та, на удивление, повела себя непривычно: скромно потупив глазки, поблагодарила, но попросила об одолжении — вместе поужинать. Мол, отец уже улетел в Москву, искать компанию поздно, а все-таки Новый год, пусть и Старый. То, что она вела себя вежливо и тактично, Ладышева и подкупило. Можно сказать, посочувствовал ее одиночеству. И зря.
В ресторане, куда она предложила заехать, кроме них никого не было. Приглушенный свет в зале и единственный сервированный стол в закрытой кабинке красноречиво говорили о том, что все было продумано заранее. Свежие розы, бронзовый подсвечник с горящей свечой, негромкая музыка. Романтика да и только! Вот только Ладышев с досадой почувствовал себя загнанным в угол.
Дальше стало еще хуже: беседа не заладилась изначально. О чем можно говорить с женщиной в глубоко декольтированном платье, которая, словно гипнотизируя, сверлит тебя взглядом и при этом периодически недвусмысленно проводит кончиком языка по губам? Какая тут еда? Да ему кусок в горло не лез! Приготовившись к защите, он изо всех сил пытался понять логику дальнейших действий Ады, а та всё сверлила и сверлила его взглядом, от которого уже начинала кружиться голова. Вдруг она встала, подошла ближе, положила ему на плечи руки, присела на колени…
Попытавшись отодвинуться, Вадим сделал неловкое движение и локтем сбросил на пол вилку. Звон металла о плитку словно послужил сигналом к действию, и… Вадим расхохотался: громко, на весь зал. Смеялся над собой: как мальчишка, повелся на нехарактерное для Ады поведение, не сообразил, что просто изменились правила охоты на него.
Придется и ему играть не по правилам. Дерзко, невоспитанно, нетактично.
Обретя уверенность, он снял с колен озадаченную женщину и небрежно показал на ее место напротив:
— Вообще-то я поесть сюда пришел. — Дождавшись, пока официант принесет новые приборы, Вадим демонстративно принялся на еду. — Больше не пью, уберите, — показал он взглядом на пригубленный бокал с вином. — И счет. Прямо сейчас. Платить буду картой.
Недоуменно посмотрев на растерянную даму, официант скрылся за стойкой.
— Так себе рыба… Могла бы выбрать ресторан и получше, — мужчина отодвинул едва тронутую тарелку с горячим.
Растерянность сидевшей напротив Ады постепенно уступала место злости: дернулись скулы, сжались губы. Послав Ладышеву испепеляющий взгляд, она вдруг резко встала, опрокинув стул за спиной, схватила сумочку и, сбивчиво цокая каблуками, направилась к выходу.