Страница 36 из 59
Годы прошли, а я все еще не решаюсь смотреть открыто на красавчика, без иронии или враждебных перепалок, ведь тогда мы на равных становимся.
Новый гол попадает уже не в ворота синих. Что твориться начинает!
В ход идут не только сухарики, чипсы летят, сосисками метят по лбу. Недалеко от нас первый стул полетел прямо в стену.
— Бросай, Лизок! Пусть получают враги!
Евсей дружно со всеми отбивается и нападает на левую сторону зала.
Я же стою посредине с сухарями и недоеденной сосиской в руке.
Все-таки болею не за синих, чего им буду помогать?
Бело-голубые словно мои мысли уловили.
— Красотка, иди к нам!
— У нас не настолько бешеные болельщики.
— Синие — самые двинутые психи.
Меня даже уговаривать начали. Ощутила значимость до потолка. Пока следили за игрой, почти как родные здесь стали.
— Никуда она не пойдет!
Евсей тут как тут.
Меня родные болельщики зовут, а этот нахалюга мешает.
— Сомов, отпусти! Мне надо за своих отбиваться!
— Конечно-конечно, надо ей, — пыхтит и подхватывает на руки. — Будете к моей девушке приставать, мяч сожрать заставлю! Все равно ваши продуют.
И с такими вот угрозами, вроде бы я его настоящая девушка, возвращает меня за наш стол. Только на место вернуться не дает. Посадил к себе на колени, крепко держит и свирепо рычит.
Кто оборзел?! Ну, вы поняли.
— Брыкайся сколько хочешь, малявка. Фиг тебя отпущу! Ты же чуть к мужикам из бело-голубых не сбежала.
— Я не буду так сидеть. Мне неудобно!
— Всем удобно, а тебе нет, — бурчит о том, что больше всего бесит.
Пытаюсь слезть с его колен, кручусь попой в поисках выхода. Пока не получается, но я просто не сдамся.
Наше свидание усложняется. Выкрики не становятся тише, а только громче. Накаляется обстановка на поле. А я еще немного, и сгорю в спорт-баре от ощущений дыхания парня на шее.
Евсей крепко сцепил пальцы в замок посреди моего живота. Никому отдавать не собирается. Хотя мог бы, раз так хочет избавиться. И что бы ни случилось этим вечером, казалось, ничто сильнее не собьет меня с пути надоедания, чем чувствовать Евсея ближе близкого, смущаться, бороться и пугаться своих ощущений.
— Ну все, теперь прячься, малявка, — последний гол еще не забили, а Евсей меня уже под стол засовывает.
— Думаешь, скоро финал?
— Точно скоро. И только попробуй вылезти.
Сажусь под стол и жду реакции бешеных болельщиков. Хоть бы спорт-бар уцелел, а то где они еще так душевно на матч соберутся?
Спустя несколько минут зал таким шумом наполняется, что мне уши прикрывать приходится. Понимаю по крикам Евсея: синие все-таки победили. Ну что ж, бело-голубые, зря на вас надеялась. Зато вы забавнее бегали.
Размышлять в пекле болельщиков некогда. И я высовываюсь на чуть-чуть, чтобы видеть, что там творится.
Синие вместе с Евсеем дразнят соперников, те бросаются стульями. Кому-то достается, но Сомов умудряется выскальзывать. Тренированный парень проскочит везде.
Дальше до бойни доходит. Я волнуюсь, как бы мне без тайного парня не остаться раньше, чем месяц закончится. Вот именно в этот момент и захотелось — надоедать, но не меньше. Может, и сама потом добью, но болельщикам не дам на растерзание.
В драке помочь не смогу, делаю попытку толпу отвлекать.
Вылезаю под крики и лезу на стол. Скидываю тарелки на пол, все равно здесь можно бить посуду.
Сама себе подпеваю мотив и танцевать начинаю номер из группы поддержки. Стол крепкий, подпрыгивать отлично получается. Я танцую, танцую и замечаю, как в спорт-баре становится тише и тише. Стулья больше не бьются об головы. Все повернулись и раззявили рты.
И только один как заорет:
— Малявка, я тебя сейчас прибью!
Евсей бросает болельщицкие драки и несется ко мне.
Спустя минуту — мы уже в машине с деньгами за ставку. Несемся на скорости подальше от взбесившегося сборища. Меня не прибили, но сильно ругали.
— А что? Мне надо было тебя поторопить. И вообще, я спорт-бар спасала!
— Все равно по заднице получишь, — рычит Сомов за рулем.
— За что? Мой танец помог, драка закончилась.
— Вот как надоешь, тогда и спрашивай. Сейчас не хочу объяснять. Я как тебя на столе увидел, так офигел, что перепутал и двинул в челюсть болельщику из моей же команды. Больше туда не поеду, а то спорткар разобьют.
— Ну… если тебе станет легче, — захотелось признаться, — мне в кинотеатр надолго ходить расхотелось.
— Значит, нам надо следующую попытку надоедать по-другому устраивать, — делает вывод Евсей.
И вот с этим уже не поспоришь.
Нам проще отказываться от мест, чем приесться. Везде встрянем, начудим, и еще… прикосновения случаются. Это самое волнительное для меня. Не хочу заменять ему рыбину, но глупые фантазии будто издеваются. Приходят так же нагло, как Евсей, заводят, манят, уговаривают.
Только подумала обо всем, мы остановились за моим домом.
И Евсей потянулся к моей щеке. Неужели того… целовать собирается?
— Да я вытереть твои полосы хочу, ну ты и пугливая, — со смехом берет влажную салфетку и нежно проводит по коже.
— Ничего я не пугалась, — стараюсь ровнее говорить, прикрывая вырвавшийся вдох.
— Угу-угу, так и заметил. И знаешь, Лизок, ты храбрее, чем я думал.
— Я тоже не думала, что ты бываешь таким… заботливым.
Возможно, Евсей это скрывает и сам от себя. Но даже с мороженым он смог постараться. Конечно, я догадалась, что заказывал через службу доставки, договариваясь с барменом подать как от заведения. Хотя мог опять кокосовое печенье подсунуть под нос.
К моему подъезду подходим оба в растерянности. Ничего себе надоедали всю неделю — вместо того, чтобы посылать — обмениваемся комплиментами.
Перед дверью в подъезд встряхиваюсь, вспоминая гулящую натуру Сомова и рыбин. Быстро действует как отворот. Ух-х, прибила бы!
Евсей мотает головой, видимо, что-то себе обо мне вспоминает. Уж точно не лучшие моменты. Хи-хи.
Минутной слабости не поддаемся.
— А все равно ты бабник и нахал невыносимый, — показываю ему, что не таю я вовсе. Не то посчитает, что вот уже пала малявка у ног.
— Надо же, как любя прозвучало от вредины. Хватит меня бесить на сегодня, Лизок. Быстрей домой беги!
Кто еще кого бесит.
Мысленно отбиваюсь и бегу-бегу на свой этаж. Залетаю в квартиру, будто за мной гонится кто-то. Но я-то знаю кто. Зверюга. Бешеный болельщик. И тот, кто мешает на столах танцевать.
Мама выходит ко мне в прихожую. Я говорила, что буду гулять с однокурсницей. Врать не хочется, и я вскользь роняю, что вечер проходил спокойно, тихо-мирно погуляли.
— Лиза, а что это у тебя? Новый шарф?
Мама замечает на мне болельщицкую вещь. Не успела снять и спрятать, а во время побега совсем забыла, что на моей шее красуется.
— Да-а… купила случайно. Цвет понравился, — скидываю куртку и собираюсь пройти в свою комнату.
— Странно, не думала, что тебе нравятся шарфы из футбольного клуба. — Меня ловят с поличным, но больше поражает, откуда мама разбирается в этом. И она тут же добавляет: — Я знаю по названию и эмблеме, потому что это любимая команда твоего папы.
— Мам, я не сразу поняла, ну, пусть уже будет.
А что я еще могу выдать, стоя взлохмаченной и с безумными глазами, только что спасенной из спорт-бара?
Мама больше не пристает из-за шарфа, задумчиво оглядывая меня.
— Пригодится шарфик, конечно. Только ты это, дочь, лучше чипсы не ешь головой.
И вытягивает у меня из волос маленький кусочек снаряда от — и не разберешь толком кого. Под конец в спорт-баре было весело.
Глава 27
После выходных у меня до сих пор на любые выкрики срабатывает реакция бросаться. В универе особенно проявляется. Только слышу шум и сразу дергаюсь.