Тень рока

— Я? — воскликнул ангел, нахмурив своё прекрасное лицо, от чего нанесённая ранее косметика потрескалась, словно пересохшая почва.

— Искариот пойдут с нами. Мы доберёмся до Гонконга и там отдохнём, после чего направимся дальше, — продолжил златоликий, не обращая ни какого внимания на негодование своего собеседника.

— Бред! И на кой чёрт нам Гонконг? — не понял Бальтазар.

— Там находится Твердыня № 2. Отец считает, что мы сможем использовать её как перевалочный пункт, — безэмоционально произнёс невозмутимый Ёрмунганд.

Бальтазар ничего не ответил, лишь сделал до предела недовольную мину. Ему совсем не нравились те игры, в которые его ввязывает Асмодей. Путешествие в Китай, на поиск Видящего, казалось ему чистой воды авантюрой. Но отказаться от этого он не мог, так как другого выбора не было. Асмодей прав, Сетт был нужен, что бы окончательно разобраться в этом безумии.

— Где твои братья? Где остальные полукровки? — высокомерно произнёс Бальтазар, стараясь всем своим видам дать понять, что они не ровня.

Да, Бальтазару былотвратителен сам факт того, что эти гибриды появились на свет. Мерзкие твари, не достойные стоять рядом с ангелами. Не достойные быть среди людей, пороча своим существованием идеалы Создателя. Полукровки по мнению Бальтазара были ни чем иным как ужасной ошибкой, допущенной его недальновидным другом Асмодеем. Но выбора не было и великому древнему ангелу приходилось терпеть присутствие полукровок, в угоду общего дела.

— Отец отправил их с важной миссией. Отправил найти ещё одного ангела, — пояснил Ёрмунганд, оглянувшись на стоящих за его спиной змееголовых, словно проверяя, не сбежали ли они ещё.

— Ангела? — переспросил Бальтазар, не спуская глаз с золотой змеиной маски.

— Караэля. Им поручено найти и доставить Караэля. — нехотя бросил Ёрмунганд и направился в сторону выхода. Змееголовые последовали за ним.

— Караэль значит… — задумчиво произнёс Бальтазар, глядя в след удаляющимся гостям.

Глава 14 «Циклон»

Оборона была прорвана на нескольких участках линии фронта. Сопротивление не имело никакого смысла, но они всё же сопротивлялись. Сопротивлялись гордо и ожесточенно, смирившись с неизбежностью и неотвратимостью своей гибели. Авиация О.С.С.Ч. непрерывно сбрасывала бомбы на орудия крепостной обороны, надеясь заставить их замолчать. И надо признать, у них это получалось. Большая часть «искупителей» была уничтожена, превратившись в охваченные огнём куски металла. Фортификации были разрушены, похоронив под собой десятки Иерихонцев. Но кое-что ещё оставалось и этого было вполне достаточно, что бы заставить обнаглевшего врага понервничать. Установленные на крыше Цитадели автопушки, непрерывно поливали огнём кружащих в ночном небе бомбардировщиков. Бронебойные снаряды автопушек трассерными линиями разрывали полумрак, неся гибель крылатым машинам. Изрешечённые плотным огнём самолёты с леденящим кровь свистом пикировали вниз и, встретившись с землёй, взрывались, разбрасывая свои железные останки на десятки, а то и сотни метров вокруг. Залпы ракет класса земля-воздух, выпущенных из уцелевших фортификаций, разрывали проклятые самолёты на куски. Куски, которые пылающими кометами сыпались вниз, прямиком на головы сражающихся солдат. Невероятно долгая, беспрестанная бомбардировка значительно ослабила стены неприступной крепости, из-за чего тут и там в них образовывались пробоины, осыпающиеся гранитной пылью. Рухнули каменные изваяния, олицетворяющие мощь великих архангелов. Рухнули охваченные пламенем врата неуязвимого бастиона. Пламя объяла исполинскую крепость, озаряя собой всё на сотни метров вокруг. Взрывы оглушающим грохотом били по ушам. Треск крупнокалиберных винтовок перехватывал дух. Над головой, со свистом, проносились осколки, выискивающие случайную жертву. Всюду трупы, кровь и раскуроченная техника.

Земля дрожит, словно живая. Она словно бьётся в конвульсиях, вызванных неукротимой и беспрестанной бомбардировкой. Яркие всполохи взрывов, столбом огня рвущихся к мрачному ночному небу. Свист осколков, проносящихся над головой. Проносящихся совсем рядом со своими случайными жертвами. Враг неумолимо теснит остатки гарнизона, заставляя сдавать траншею за траншеей. Потери катастрофически велики. Но семнадцатый сектор и не думает сдаваться. В тех траншеях, где уцелели бункеры, удерживать позиции было гораздо проще, и гвардейцы старались концентрироваться именно там. Оглушающий грохот автопушек дезориентировал. Огромные, перегретые стволы этих орудий, что угрожающе торчали из амбразур бетонных фортификаций, с завидной регулярностью выплёвывали всё новые и новые снаряды. Снаряды, что играючи разрывали плоть наступающих и прошибали металл их легкобронированных машин. Трассерные линии алыми росчерками разрезали ночной полумрак, указывая приоритетный вектор огня для остальных. Засевшие в примыкающих к бункеру траншеях гвардейцы, поливали противника шквальным огнём на подавление. Грохот «разящих» вторил неистовому гулу автопушек, сливаясь с ним в единую ужасающую какофонию. Гильзы сыпались градом, заваливая собой дно окопа. Плотность огня была достаточной, чтобы эффективно перемалывать несчастных О.С.С.Ч., не позволяя им приблизиться.

Тщедушная броня наступающих не могла сдержать столь мощный шквал огня. Их бронекостюмы деформировались, рассыпая разрывающие полумрак искры, и за секунду покрываясь множеством сквозных пробоин. Пробоин, из которых изливались кровавые ручьи. Попадание снаряда автопушки в живот, выглядело особенно эффектно и пугающе. Брюшная полость разрывалась, лопалась, словно воздушный шарик, наткнувшийся на острый гвоздь. В этот момент кишки жертвы выпрыгивали через выходное отверстие, увлекаемые раскалённым, крупнокалиберным снарядом. Кровь, много крови, очень много крови. Со стороны, всё это выглядело ещё более жутко, чем вблизи. В воздух взмывали оторванные конечности, окровавленные куски плоти и внутренностей. Всё это ужасающее действо происходило за розоватой завесой из вириадов кровавых брызг, что стелились подобно туману. На этом участке обороны, противник нёс невероятные потери. Солдаты О.С.С.Ч. падали за мертво, отбрасываемые назад необузданной мощью автопушек, но за павшими Доминионцами шли всё новые и новые безумцы. Плотные ряды противника шли в лобовое наступление, даже не пытаясь изменить свою тактику. Тактику, безумство которой было очевидно каждому. В эти самые мгновения, сквозь оглушающий грохот орудий доносилось слабо различимое подобие хохота. Истерического смеха на поле боя. Да, Доминионские солдаты бросались прямиком на пули, встречая их с хохотом и невероятным восторгом. Возможно помутнение рассудка, такое не редкость на войне. Но может ли это иметь столь массовый эффект? Ведь это не один, не два и даже не десять солдат сошли с ума, а целый батальон, не меньше. Безумие наступающего врага заставляло гвардейцев нервничать ещё сильнее, поскольку они понимали, что слетевшие с катушек О.С.С.Ч. не отступят.

— Боевые наркотики! Я слышал, что такое применяется в критические моменты боя! — перекрикивая грохот орудий, заключил один из гвардейцев, уставившись на своего десятника.

— Возможно. Но мне плевать, они обречены и, ни какие препараты им не помогут. Безрассудство на поле боя, это вовсе не плюс, — пригнувшись от прогремевшего по близости взрыва, ответил десятник. Откуда-то сверху посыпались комья земли, осколки высекли россыпь искр из серой стены бункера.

— Да, милорд! — кивнул гвардеец и, высунувшись из траншеи, продолжил давить противника огнём.

Удерживаемая позиция казалась гвардейцам надёжной и не преступной для безумных Доминионцев. Но это им всего лишь казалось. На самом деле враг, с которым им пришлось столкнуться, был гораздо коварнее и опаснее. Он был неосязаем и вездесущ. Но едва ли увлеченные боем гвардейцы могли заметить вихрящуюся ураганом теней структуру Циклона, что расползлась по ночному небу и зависла, прямо над их головами.