Мелодия Миэры

– Я тебе расскажу еще нечто, – покачал головой Дагомар. – И в красках поведал о приключениях в теле паука.

Александер приподнялся и уставился на Дагомара, чтобы не пропустить ни слова. Он корчился от смеха уже сидя, показывая Дэму жестами, как тот ему угодил.

– Вожделенно засасывал ткани, претерпевшие распад! – процитировал он Дагомара, держась за голову.

Закончив веселиться, Александер водрузился на стул и поведал брату, что без жертвы Священному Хаосу нет свободы ума. Да и вообще нет никаких шансов ни у теоретической физики, ни у любой другой достойной науки.

Ибо, по словам брата, Хаос несет в себе силу творения. Тут Александер пустился в продолжительный монолог о балансе Порядка и Хаоса, позволяющем найти точку опоры для великих свершений, и даже совал брату под нос какие-то формулы.

Дагомар вежливо кивал и радовался, что нет необходимости вникать в эти сложные конструкции переменных, которые так легко рисовал брат.

– «Detur digniori» – неожиданно провозгласил Александер. Дэм, отвлекшийся от рассуждений брата, вернулся в реальность. Он знал это выражение и теперь пытался понять, в связи с чем оно процитировано. А Александер продолжал на разные лады:

– Let it be given to the more deserving one. Да будет дано достойнейшему.

Надо полагать, брат нахваливает тех, кто, по его мнению, воспринимает вселенские процессы баланса Хаоса в должном ракурсе.

Дагомару тоже нравился латинский язык. Его вообще привлекала любая древность, а в оживавшем в медицине древнем языке ему виделось и слышалось что-то торжественное. Это удовольствие от колдовского звучания латинских терминов наверняка помогло ему в студенчестве каким-то образом освоить программу по анатомии в достаточной мере, чтобы ухитриться сдать экзамен.

Дэм собрался домой, и вошедший в раж латыни брат напутствовал его фразой:

– Vive valeque! Живи и здравствуй!

Александер понял, что брат слегка выдохся, и хотел подбодрить его перед непростым днем. Восприимчивый мозг Дагомара ухватился за эту фразу и играл с ней, прикладывая к разным ситуациям.

«И верно ведь, в этом вся жизнь, в этих двух словах. Все живое хочет выжить и сохранить себя», – думал он. – «И для этого дана такая жестокая штука, как нервная система, сигналы от которой способны отравить порой все существование. Но она же и призвана предупредить о малейшей неполадке и позволить выжить».

Приключения Эрики продолжаются

У Эрнеста был приятный голос и своеобразное чувство юмора. Ему удавалось удерживать внимание и интерес Эрики.

– А не продолжить ли нам знакомство за ужином? – посмотрев на часы, предложил Эрнест. Эрика отчего-то слегка растерялась.

Они пришли в популярный в городе ресторанчик. Во входной зоне было огромное зеркало во всю длину стены. Эрика подошла к зеркалу, чтобы поправить волосы, пока Эрнест читал что-то в своем мобильном телефоне. За спиной ее проходили люди, покидающие ресторан. Эрика боковым зрением отметила яркую блондинку и бородатого мужчину. Тут Эрнест помахал Эрике, приглашая пройти внутрь.

Официант провел их к маленькому столику под уютной лампой. Постепенно они перешли на «ты». Эрика слушала, как Эрни рассказывал о своей жизни, и думала о себе.

Утром она планировала быть серьезной, потом приняла внезапное решение отдаться течению событий, и сейчас находится в ресторане с едва знакомым мужчиной. С другой стороны, ей казалось, что они давно знакомы. Им нравились одинаковые книги и фильмы, на многие вопросы у них были похожие взгляды. В Эрни угадывалось множество сомнений и противоречий, но то же было и в ней самой.

После ресторана Эрнест провожал Эрику домой. Был жаркий летний вечер, и они решили прогуляться вдоль набережной. После выпитого вина у нее немного кружилась голова. Эрни добыл еще бутылку игристого вина, которое они выпили, усевшись прямо на нагретые солнцем каменные ступени набережной.

– Такая жара, пойду купаться! – расстегивая рубашку, сообщил Эрни.

Эрика не собиралась лезть в воду, но то ли выпитые пузырьки запрыгали в мозгах, то ли соблазнила прохлада воды, игриво плескавшейся у нижней ступени.

«Удивительный день, полный приключений!» – подумала Эрика. – «Пусть они продолжаются!»

Эрика скинула платье, спустилась на нижнюю ступеньку. Брызги приятно охлаждали разгоряченную кожу. Она опустила ноги в воду в поисках дна, но опору не почувствовала.

– Здесь сразу глубоко. Плыви за мной, – услышала она голос Эрнеста.

Она прыгнула в темную воду. Быстрый поток подхватил ее и потянул от берега. Эрика хорошо плавала, но хотя она и гребла изо всех сил, ее уносило все дальше от берега. Перед глазами проплывали странные видения.

Ей казалось, что она кружится в воде, словно морская балерина, и у нее есть жабры. Пусть они будут длинными, как волосы. Ей не было страшно, скорее интересно.

Она почувствовала, что от дна исходит тепло, словно земля хочет дать ей силу. Не только ей, Эрике – Эриде, но и всем, кто растет здесь, ползает, ходит или летает. И они все вместе кружатся в мощном вихре, змеящемся из самых горячих недр материнской планеты. Как будто там, под дном реки, пряталось огромное заботливое существо.

«Надо нырнуть под волну, опуститься и оттолкнуться от дна», – придумала Эрика, кружась в толще реки. Она чувствовала себя гибким водяным змеем. Эрни оказался рядом и взял ее за руку под водой. Его волосы касались ее лица, а руки – кожи, и эти ощущения убеждали ее в бесконечности мира.

«Он совсем свой», – подумала девушка, когда они всплывали.

Позже, когда они оба без сил лежали на камнях, Эрнест сказал, что в Эрике столько силы, что это даже пугает, и она – его Богиня.

Эрике были очень приятны его слова, несмотря на многократное преувеличение ее возможностей. Эрнест наговорил ей много подобного за этот вечер, и она позже непременно запишет его высказывания в свой дневник.

Прорыв Хаоса

Возбудившийся мозг не дал бы Дагомару уснуть, поэтому он решил заняться докладом для конференции. Речь шла об электросудорожной и магнитной терапии при депрессии. Воздействие на грустный мозг электрическим и магнитным полем.

Дэм вертел в руке компьютерную мышь и слушал звуки извержения вулкана. Они вдохновляли его. Рокот извержения наводил мысли о всепоглощающей стихии, о грозной силе Хаоса, который еще ни во что не оформился. Как раз то, о чем толковал сегодня Александер.

Тут Дагомар подумал об электричестве в живых организмах. Об электрической активности, свойственной нервным клеткам, и о сложной химической среде мозга, каждый из элементов которой тесно связан с другими.

Малейшие изменения в такой сложной системе вызывают тот самый прорыв избыточного хаоса в структуру. Это выражается и в безумствах при мании, и в бреде при шизофрении, и в судорожных припадках при эпилепсии, и в галлюцинациях при наркотических воздействиях. Нужно изучать механизмы поломки, чтобы уметь восстанавливать повреждения. И где та мера хаоса, превышение которой не выдерживает структура?

«Прорыв Хаоса, да…», – думал Дагомар. – «Ведь и лечить удается электричеством, некоторые неподдающиеся депрессии удается ослабить только так».

Оттого-то многие больные и стремятся получить электрическое лечение вновь, когда депрессия возвращается. Нечто в мозге при таком воздействии встает на место, хотя бы временно. Интересно, как это объяснить в терминологии Хаоса? Электрический удар изгоняет его из системы, но впоследствии тот возвращается через те самые места поломок?».

Пламя

Ее разбудило ощущение холода. Она вся горела. На термометре 38.8. Раскалывалась голова, и болело горло.