Страница 14 из 17
– В Бирск едем, кызым? Синенькую, э?
– Едем, да. Пять рублей заплачу, как довезете.
Возница оглядел Агату, поцокал языком:
– Э-э, нехорошо. Замерзнешь, однако. Валенки надо! Шаль надо! Айда, садись, кызым. Покажу, где купить.
Агата действительно мерзла в своих модных ботиночках, пригодных для петербургской зимы, но никак не для уральской. В пять минут домчали до большой квадратной площади, в которую вливались несколько улиц. Кругом площади тянулись длинные ряды, стояли дома в два, даже в три этажа. Тут была и почта, и аптека, и палаты, и Дворянское собрание, и «Гранд-отель» с номерами, красовалась вывеска «Дамская портная». Здесь, в торговом центре города, жизнь кипела. Агата прошлась по Гостиному двору, купила не только валенки, рукавицы, но и пуховую шаль. Мороз диктовал свои фасоны.
После двух стаканов горячего чая и порции блинов, поглощенных в одном из трактиров в компании с разговорчивым извозчиком-татарином, Уфа Агате решительно понравилась. Хоть город и выглядел провинциальным и несколько приземистым по сравнению с Петербургом и Москвой, зато его широкие прямые улицы радовали ощущением простора. Агата отмечала про себя, как по-разному здесь выглядят люди, как много встречается непривычных взгляду восточных лиц, своеобразных нарядов. Вроде бы обычная женская шаль, а повязана совсем непривычно. И русская речь здесь звучит как-то иначе, много в ней незнакомых Агате слов.
Вчерашняя тревога совсем прошла. Она чувствовала себя защищенной под покровительством своего нового знакомого. Его заботливое «кызымка» и смешило, и вызывало ответное доверие.
Тронулись в путь. Вскоре сани выехали из города, миновали переправу, затем городскую заставу и понеслись по прямой накатанной дороге. Агата забралась поглубже в возок, укрылась меховой полостью, согрелась в теплой одежде. Ей было весело от этого солнечного дня, слепящего сияния снега. Настоящее приключение!
Дорога то взлетала на холм, с которого открывались бескрайние чистые просторы с редкими перелесками, обрамленные невысокими синими холмами, то ныряла в низины, поросшие кустарником, то рассекала заиндевевшие рощи. Природа этого края удивительно напомнила Агате родной штат Невада, разве что таких глубоких снегов и крепких морозов там не знали.
К обеду потеплело, небо постепенно затянула хмурая пелена, посыпался снежок, сначала небольшой, потом завьюжило сильнее. Возок свернул к почтовой станции. Пока лошади отдыхали, Агата с извозчиком согревались чаем с пышными блинами и моченой брусникой с медом. Проголодавшейся девушке казалось, что ничего вкуснее она не ела.
Уже смеркалось, когда по сторонам дороги, наконец, засветились огоньки в окнах изб, залаяли собаки за заборами. Вот и цель ее путешествия – загадочный Бирск, казавшийся ей недосягаемым из Омаха.
Город оказался совсем небольшим, уже через несколько минут возок остановился перед крыльцом Уездной земской гостиницы. Агате не верилось, что она сделала это – добралась к цели через полмира! Какие тайны ждут ее здесь? Несмотря на усталость после долгой дороги, ей не сиделось в тесном грязноватом номере. В ней проснулся азарт. Она перечитала документ: «…. Настоящее метрическое свидетельство выдано… Свято-Троицким собором Уфимской губернии Бирского уезда города Бирск». Спрятав конверт в сумочку, Агата отправилась на поиски Свято-Троицкого собора. Долго искать ей не пришлось – внушительный купол и стройная колокольня были видны от порога гостиницы. Справа и слева она заметила колокольни еще двух церквей, но решила начать с того храма, который возвышался в конце круто взбирающейся в гору улицы, и не ошиблась.
По ступеням собора навстречу Агате спускались прихожане. Только что закончилась вечерняя служба. Внутри в полумраке горели свечи, мерцали позолотой богатые оклады икон, все звуки эхом возвращались из-под высокого купола. Оглядевшись, Агата заметила священника, разговаривавшего со старушкой. Дождавшись, когда бабушка, получив благословение, направилась к выходу, Агата обратилась к священнику, коротко объяснив, зачем она пришла. Тот, прочитав документ, пожал плечами:
– Не знаю, чем могу вам помочь. Метрика выписана в нашем храме, но отец Андрей Бодров, совершивший таинство крещения, уже здесь не служит, ушел в монастырь. Псаломщик Капитон Крипович лет пять как преставился, царствие небесное, – священник размашисто перекрестился, – да и был бы жив, вряд ли смог бы что-то вспомнить. Уж, почитай, более двадцати лет прошло… Не сосчитать, скольких детишек здесь окрестили за эти годы! Степан Крутихин… Крутихин… что-то, вроде, имя на слуху… Митрофановна, – обратился священник к женщине, протирающей подсвечник, – может ты чего слыхала о Степане Крутихине?
Та, немного подумав, кивнула:
– Как не слыхать? Вон галантерейная лавка Крутихиных. Площадь перейдете, минуете дом Чирковых, а там вывеску и увидите. Хозяина, кажись, Степаном зовут.
Радуясь удаче, волнуясь, Агата разыскала лавку под нужной вывеской. Магазин уже закрывался. За конторкой дама в кружевной пелерине, с высоким гребнем в зачесанных кверху волосах пересчитывала выручку. Увидев вошедшую девушку, она быстро убрала деньги и любезно улыбнулась:
– Что, барышня, желаете?
– Я ищу Степана Крутихина. Могу я с ним поговорить?
Любезность приказчицы как ветром сдуло. Лицо ее приобрело настороженное выражение. Она смерила Агату внимательным взглядом и крикнула вглубь магазина:
– Степа-ан!
В дверях появился мужчина лет сорока в шелковой жилетке.
– Вот, барышня тобой интересуется, – пояснила дама за конторкой, – с какой целью, хотелось бы знать.
Агата, немного растерявшись от такого приема, попыталась объяснить, от волнения забыла нужные слова, вытащила из сумочки метрику и протянула ее мужчине. Тот прочитал. На его лице отражалось недоумение. Он внимательно оглядел девушку, снова перечитал бумагу.
– Кто вы? Откуда это у вас?
– Я Агата Свободова, приехала из Америки. Эта метрика хранилась в шкатулке у моей матушки. А разгадку этой истории я надеюсь узнать у вас. Ведь вы и есть Степан Крутихин? Это метрика вашего ребенка? Как она оказалась в нашей семье?
У приказчицы приоткрылся рот, она растерянно переводила взгляд со Степана на Агату и обратно.
– Ну, дела-а… – почесал затылок хозяин магазина. – Запохаживается мне, что не я вам нужен. В метрике указан Степан Фролович, а я Николаевич. Давайте-ка я вас, барышня, провожу к Крутихиным, чтобы не заплутали. Там разберемся.
– А… а как же магазин? – спохватилась дама, неприязненно глядя на Агату. – Кто ж закрывать-то будет?
– Уймись, Клавдя! Ставни я закрою, а с дверью и сама справишься. Я скоро, – ответил ей Степан.
– Ну и дела! Из Америки!..
Заперев железные ставни на витринах, Степан окликнул извозчика. В четверть часа они оказались перед просторным домом с мезонином. Дом смотрелся нарядно: на фоне обшитых тесом светло-зеленых стен красовались белые пилястры и кружевные наличники.
Дверь им открыла молодая женщина в наброшенном на голову и плечи шерстяном платке.
– О! Прасковья приехала! Кстати-то как! Ты посмотри только, какую гостью я вам привез! – широко улыбнулся провожатый и слегка подтолкнул Агату вперед.
Прихожая была обставлена по-городскому. Степан помог Агате распутать шаль, снять пальто и шляпку. Девушка задержалась перед большим зеркалом в резной раме, чтобы поправить прическу. Прасковья, сбросив с головы на плечи платок, тоже взглянула на себя в зеркало. И обе девушки замерли, глядя на отраженье друг друга. Одинаковая линия бровей, чуть раскосый разрез карих глаз, похожий изгиб губ с впадинкой под нижней губой… Отличались лишь прическами да одеждой. Прасковья в недоумении обернулась к Степану:
– Ты кого это привел, Степа?
– Да, похоже, пропажа наша нашлась. Живехонька-здоровехонька. Из Америки приехала!
Глава 8. Семья Крутихиных
Апрель 1873 – август 1889 годов, Бирск
После первой весенней грозы, разразившейся ночью, дорога раскисла. Лошадь тащила коляску неспешно, копыта мягко чавкали по грязи. А седоки и не торопились, время для них словно замерло. Мрачная пелена туч отступала все дальше, впереди небо уже очистилось и обнадеживало промытой лазурью. Экипаж въехал в рощу, встретившую путников радостной птичьей перекличкой.