Страница 21 из 35
– К ним?! – голос патриарха рода Ишый поднялся на такую высоту, что Майяри заподозрила, что эту фразу старик повторяет не первый раз и повторяет, повышая голос всё выше и выше. – Эти униженцы только и могут покорно лизать задницы хайнеса и его приспешников, принимая каждое их слово как дань богов! И ты хочешь бросить наш славный род и уехать в эту гниющую изнутри семейку?! Я потратил годы, чтобы вырваться из их лап и построить свой оплот свободы, чтобы мои потомки могли сами решать свою судьбу, а теперь ты сам хочешь засунуть голову в этот хомут?!
– Ты хотел сказать: построить свой оплот свободы, чтобы самому решать, как жить твоим потомкам? – мрачно, не очень охотно огрызнулся Виидаш.
– Заткнись, мальчишка! Мало тебе тех ошибок, что ты уже по дурости наворотил? Я сразу тебе сказал, чтобы ты не связывался с этой Майяри. Подобные ей девки с туманным прошлым никогда ещё и никому не приносили счастья!
– Не трогай Майяри! – голос Виидаш зазвучал злее.
– Ты даже сейчас, после всего, что произошло, продолжаешь её защищать? – изумился господин Ерон. – Она втянула тебя в такую историю…
– Заткнись, дед! Ты даже не знаешь, о чём говоришь!
– Да об этом уже все знают и треплются на каждом углу!
– И что они знают?! – заорал Виидаш. – Сказочку, которую придумали, чтобы сохранить честь прославленного рода Ишый? Сказочку, придуманную хареном, дабы уберечь твои седины от выпадения! Каково это, дед, – осознавать, что сохранением чести рода ты обязан вездесущим Вотым?
Наступила звенящая тишина, и ошеломлённая Майяри наконец заметила госпожу Ярену, испуганно притаившуюся в коридоре за занавесью.
– О чём ты…
– Забудь!
– Причём здесь Вотые? – казалось, господин Ерон разъярился сильнее прежнего. – Ты встрял в их игры? Я предупреждаю тебя, что связь с этим ушлым семейством отправит тебя на самое дно мира! У них нет никакого понимания чести!
– А тебе это понимание помогло? – Виидаш невесело рассмеялся. – Знаешь, я долгое время не мог понять, почему, прожив здесь столько лет, ты не обзавёлся хоть какими-то близкими знакомыми? Почему старые друзья никогда не приезжали проведать тебя? До меня доходили разные истории о тебе, но я думал, что люди в отместку за твой скверный характер привирают. И до меня только сейчас стало доходить, что их рассказы могут правдой. Ты растерял всех своих друзей! Цепляясь за мелкие обидки, ты ссорился с ними, разрывал связи, считая их недостойными своего внимания, а затем и сам становился недостойным.
– Ах ты гадкий зверёныш…
– Отец господина Шидая, – стоило Виидашу произнести эти слова, и господин Ерон умолк. – Стоило тебе прознать, что тот заимел какие-то дела с Вотыми, и ты возвёл его в злейшие враги. Каково тебе было, когда ты узнал, что это ложь? Это ведь был твой самый старый, самый преданный друг, готовый до скончания времён терпеть твой паршивый характер. Да даже если бы он действительно имел дела с Вотыми, неужели нельзя было ради вашей большой дружбы закрыть на это глаза? Но ты отказал его сыну, когда тот пришёл просить о помощи. Что ты тогда сказал? Попроси Вотых? Мне действительно интересно знать, что ты чувствовал, когда понял, что это не тебя предали, а ты предал!
Последнее слово звонко, как пощёчина, разлетелось по коридору и выкатилось на лестницу.
– Ты в своей жизни сотворил столько ошибок, что не тебе меня попрекать и заставлять следовать твоей мудрости! – разозлённый Виидаш распалялся всё сильнее. – Я столько раз слышал, что якобы похож на тебя, что сейчас с ужасом думаю: неужели и мне суждено стать таким, как ты? Но я не хочу! Ты знаешь, почему именно Майяри осталась жива, а не Рена? – внутри Майяри всё похолодело, а Виидаш перешёл на едва различимый шёпот: – Потому что я не хотел терять своего друга. Я ещё не дошёл до той черты, за которой смогу, как и ты, просто выбрасывать близких из своей жизни. И не хочу доходить! И если ради этого мне придётся уехать и начать жизнь с чистого листа, то я уеду. Я не собираюсь сидеть рядом с тобой и вариться в своей и твоей желчи.
– Всё сказал? – холодно уточнил господин Ерон.
– Нет, – запальчиво ответил Виидаш, – но с тобой говорить всё равно что с глухим.
– Ты никуда не поедешь. Я всё сказал.
– Я никого спрашивать не буду, – мрачно ответил парень.
Майяри вздрогнула, заслышав шаги, и вскинула голову. Мимо стремительно прошёл господин Итар.
– Что происходит? – сурово спросил он у сына и деда.
– Твой отпрыск надумал уехать, – сухой голос господина Ерона так и сочился ядом. – К нашим гнилым родственникам!
– И уеду.
Госпожа Ярена с надеждой прислушалась к воцарившейся тишине.
– Хорошо, сын. Как только ты оправишься, я тебя провожу.
Его жена закрыла лицо руками и горестно всхлипнула, а господин Ерон разразился потоком брани.
– Это его жизнь и ему решать! – громыхнул господин Итар, и разозлённый дед стрелой вылетел из комнаты, на ходу цедя ругательства и проклятия, и едва не столкнулся с Шидаем, вынырнувшим из выделенных ему покоев.
Лекарь с интересом посмотрел вслед взвинченному Ерону, затем взглянул на плачущую госпожу Ярену и перевёл взгляд на растерянную Майяри. Лицо его осветилось пониманием.
– Решился-таки, – пробормотал мужчина, приближаясь.
– Решился?! – мать Виидаша отняла руки от лица и разъярённо уставилась на него. – Вы знали! Знали! Это вы ему сказали!
– Он спросил, я ответил, – не счёл нужным отпираться Шидай. – Рано или поздно он захотел бы уехать.
– Но не сейчас же!
– Сейчас самое подходящее время.
Женщина разрыдалась и, подхватив юбки, бросилась прочь по коридору. Шидай проводил её сочувствующим взглядом. Детей отпускать всегда очень тяжело. Вот он так и не смог отпустить.
– Ну как ты? – мужчина перевёл сочувствующий взгляд на Майяри.
– Плохо, – не стала врать та. Новость об отъезде Виидаша подняла в душе взвихряющиеся клубы мрака, проснулась тоска и заворочался колючий страх. – Он… он ведь будет один.
– Не один. Там большое семейство.
– Но он их не знает.
– В этом вся прелесть, – тонко улыбнулся господин Шидай. – Раны заживают быстрее там, где их не теребят. А близкие нередко, сами того не желая, раздирают их ещё сильнее.
– А вдруг с ними будет ещё хуже? – не унималась Майяри. – Господин Ерон сказал про них много нехорошего. От него, конечно, похвалы не дождёшься, но вдруг он в кои-то веки прав?
– Не переживай, это неплохая семья. Просто когда-то они не поддержали Ерона в той борьбе, что он начал, решив, что мир в стране важнее.
– Это как-то связано с Вотыми?
– Вотые? – Шидай посмотрел на девушку с интересом, но без удивления. – Нет, они тут не причём, но Ерон предпочитает винить во всех бедах именно их.
– А почему именно Вотые? – не поняла Майяри.
– О, это дела глубокой юности, – мужчина мечтательно прищурился. – Вражда эта началась в те времена, когда Ерон был юн, лет на двадцать старше, чем Виидаш сейчас, красив и весел. Говорят, был таким обаятельным, что сожрал не один десяток девичьих сердец, – Шидай хехекнул. – А потом его собственным сердцем завладела черноокая знойная Жадала. Вроде бы она даже благосклонно посматривала на его дерзкие ухаживания. Но история эта закончилась несколько печально. Объявился некто Шерех, начавший резать всех, кто был в родстве с семьёй Вотый, и оказался он так силён, что отловить его и убить никак не удавалось. Семья Вотый и в те времена была знатна, и многие именитые рода имели с ней кровную связь. Они уж и не знали, как спастись, а тут сам псих Шерех дал им шанс выжить, попросив отдать ему Жадалу. Сопротивляющуюся девчонку выдали замуж за убийцу – бастарда рода Вотый, и тот наконец унял свою жажду крови.
Помолчав, Шидай добавил:
– Отец рассказывал, что для Ерона это стало сокрушительным ударом, определившим всю его оставшуюся жизнь. Он начал видеть вокруг себя одних только мелочных трусов, готовых ради сохранения собственной жизни на любую подлость. Проявление трусости и нежелание бороться за что-то или против кого-то стали для него слабостями, достойными лишь презрения. С годами характер его портился всё сильнее, Ерон становился всё категоричнее и в итоге превратился в старика, уверенного, что его окружают только враги. А вот Шерех, полтора года после свадьбы промаявшись с воздержанием, всё же добился благосклонности молодой жены, обзавёлся большой семьёй и возвёл род Вотый на такие высоты, какие он ранее никогда не занимал. И это он-то – убийца, бастард и мужчина, женившийся на девушке против её воли. Если смотреть так, то здесь чувствуется мировая несправедливость. Вроде бы Шерех плохой, – Шидай лукаво подмигнул Майяри, – но ему досталось столько благ и в старости он окружён почётом, уважением и любовью близких. А Ерон старался быть правильным, но все эти блага обошли его стороной.