Стань моей свободой

— Твоим или моим? — насмешливо интересуется он, но за этим мне чудится радость.

— Общим, — уверенно выдыхаю я. — Но, если хочешь быстрее меня увидеть, тебе придётся повесить трубку — я отвлекаюсь и даже дверь ещё не могу открыть.

— Ради тебя я готов даже на это, — шутливо заключает Андрей. — Жду.

Вызов сбрасывается, а стою и улыбаюсь как идиотка. Возможно, она и есть, но это осознание никак не способствует адекватному восприятию действительности. Прикусив нижнюю губу, в попытке стать серьёзней, я достаю ключи и нажимаю на ручку двери.

— Бывает, — меланхолично заявляет слесарь в оранжевом комбинезоне, шлёпая сапогами по мокрому ковру.

Прелесть, теперь мне не придётся его стирать. Вообще ничего стирать не придётся.

— И часто у вас бывает такое? — язвительно интересуюсь я, обводя рукой мокрое, влажное, но хотя бы уже безводное помещение, ещё вчера бывшее моей квартирой.

— Всяко бывает, — пожимает плечами он. — В общем-то, здесь мы закончили, — подойдя ко мне, лысый аварийщик протягивает планшет с прикреплённым актом, — распишитесь, что вас всё устраивает, и мы поедем.

Устраивает? Как может устроить волна, захлестнувшая мне ноги, стоило открыть дверь? Как, вообще, это могло случиться?!

«Трубу прорвало», — сказала аварийка и даже показала ту самую трубу. Пластиковую.

Раздражённо поставив росчерк там, куда указывал палец аварийщика, я растерянно взлохмачиваю волосы. Кто там говорил, что во всём нужно искать плюсы? Пятый по счёту психолог? Впрочем, плюс был — несмотря на пятнадцатисантиметровый слой воды, соседей я не затопила. Спасибо строителям и какой-то влагозащитной промазке, которую в процессе ремонта они закупали в безумных количествах.

Ещё плюсы? Да пожалуйста! Теперь у нас очень чистый этаж. И на одиннадцатом тоже могут не беспокоиться об уборке ближайшие недели две. Может, и на десятом тоже, но туда я не спускалась.

— Ты как?

Андрей приехал даже быстрее аварийки, но толку-то…

— Никак.

Хлюпающие туфли и мокрые колготки я сняла не сразу. Сначала открыла дверь пошире, позволяя воде освободить мою жилплощадь, и только потом неверяще шагнула внутрь.

— Алис, в этом есть и плюсы… — Похоже, и Андрей бывал у того психолога.

— Да, ковёр больше не надо нести в химчистку, — усмехаюсь я, носком ноги встав на тряпку, когда-то гордо носящую это звание. Громкий хлюп уже даже не нервирует.

Потому что этих нервов во мне уже не осталось.

— Поехали, — покачав головой, Андрей пытается меня увести.

— Куда я поеду? — сбросив с талии его ладонь, я прохожу через гостиную. Чавкающий диван, отклеившийся низ на обоях, потемневшие деревянные ножки у мебели. Интересно, бук переживёт потоп или мне снова придётся искать эти долбанные стулья по всему интернету? — Это нельзя так оставлять. Нужно кому-то звонить, сушить…

— А ты будешь сидеть и ждать? — вздыхает он.

— Это мой дом, — резво поворачиваюсь я к нему, чувствуя, как дёрнулось левое веко. — Единственный только мой. Я убила на него тонну времени и сил, а какая-то труба взяла и всё испоганила!

— Алиса, это ведь не трагедия, — мягко уговаривает Андрей, подходя ближе. — Приедет «Синус» и всё высушит. В крайнем случае, поменяем пол и мебель, и станет лучше прежнего.

— Это не прорыв трубы. — Оглядываюсь я, практически не вслушиваясь в его слова. — Чёрта с два она взяла и лопнула через четыре года после ремонта!

— Алиса…

— Убью, — мрачно, но твёрдо отзываюсь я. — Придушу ту дрянь, которая решила испортить мне жизнь. С «Саркани» не срослось, так на мой дом замахнулась? Как бы не так…

— Я понимаю, что ты не в себе, — обняв меня за талию, Андрей ловит мой взгляд, — но, может, всё это совпадение? Чёрная полоса?

— Вот сейчас ты серьёзно? — подняв ладони в останавливающем жесте, издевательски переспрашиваю я. — Чёрная полоса?! — хмыкнув, я направляюсь в спальню, зная, что он идёт следом.

— Лучше объясни мне кого я так достала, что он взял и лишил меня дома? И дело даже не в этом, — я дважды показательно топаю по очередному хлюпающему ковру, — а в том, что я не могу жить там, куда может пролезть всякая дрянь и нагадить. А если в следующий раз мне решат горло перерезать?

— Пусть потоп это неприятно, но не до такой же степени, — качает головой Андрей. — Никто не станет на тебя покушаться.

— Я просто не знаю чего мне ждать в следующий раз! — зло бросив джинсы на кровать, я вцепляюсь рукой в волосы. — Чего? Я могу отбрить конкурентов, решить любой вопрос с «Саркани», но это… — разведя руками, я сажусь на край кровати.

— Это лопнула труба, — со вздохом Андрей садится передо мной на корточки. Прямо как тогда, и я снова в одном белье. — Алиса, лопнула труба! На стыке, в том месте, где прогнулась на излом. Единственная труба, которая не залита в пол!

— Просто до неё легче всего добраться, — криво усмехаюсь я.

— Алис, вспоминай, тебя ведь предупреждали, что с ней могут быть проблемы?

— Да, но…

— Но установить фильтр в другом месте не получилось, так ведь?

— Ты ещё и в сантехнике разбираешься? — хмыкаю я.

— Примерно так же, как в машинах. — Улыбка Андрея заставляет меня тяжело вздохнуть и выпрямиться. — Если бы просто лопнула труба, всё было бы не так страшно, но у тебя вместе с ней сорвало фильтры, а гидроизоляция не пустила воду ниже. Алиса, — он берёт мои руки в свои и большим пальцем проводит по помолвочному кольцу, — никто под тебя не копает и никто не хочет тебе отомстить.

— Ты для этого приходил в «Саркани»?

— Я приходил, чтобы тебя увидеть, — качает головой Андрей. — По большому секрету, в городском бюджете внушительная дыра, заставившая активизироваться абсолютно всех. Пожарные и налоговики заявились не только к тебе… Хочешь, найду список тех, кому также не повезло?

— Обойдусь.

И вроде всё складно и логично, но что-то продолжает царапать. Может, Аллино торжество? Или настойчивость Яна? Могу ли я быть настолько предвзятой к своей управляющей, чтобы безосновательно обвинить её во всех грехах?

Чёрта с два!

— Хорошо, — вздохнув, я встаю, чтобы одеться. — Пусть всё это случайности, а я истеричка.

— Самая любимая истеричка, — обняв меня со спины, Андрей легко целует меня в висок.

— Так себе комплимент, но, раз у меня нет выбора, придётся уезжать. — Хорошо, что он не видит выражение моего лица. — Папина квартира как раз пустует…

Кажется, в квартире даже хлюпать перестало, а пристальный взгляд в спину мне явно не кажется.

— Что-то не так? — с улыбкой повернувшись, интересуюсь я у насмешливо смотрящего на меня Андрея.

— Всё так, моя Полуночная госпожа, — хмыкает он и подходит.

Одна ладонь жёсткой хваткой ложится на мою талию, вторая на затылок и я даже фыркнуть не успеваю, как оказываюсь втянута в поцелуй. Глубокий, жаркий, такой, что мне разом становится плевать и на незакрытую дверь и на все потопы, вплоть до Ноева. И уже я сама стремлюсь стать ближе, сама делаю два шага назад, чтобы упереться спиной в шкаф.

Под моим пальцами угрожающе трещит ткань его рубашки.

Хочу.

Телефонный звонок разрывает тишину влажной квартиры.

Андрей не останавливается, нет, но плавно сводит поцелуи к нежным и почти детским. А вот этого не хочу.

— Уговорил, — шепчу я с улыбкой, — поехали.

Утро начинается странно, с чужой постели и чужой, обнимающей меня, руки.

— Андрей, — тихо зову я, но слышу лишь глубокое дыхание в ответ. — Андрей!

— М-м? — обняв ещё крепче, он носом утыкается в мою шею.

— Мы опоздали! — Ладно я, но у него-то жёсткий график. — Вставай! — легко ткнув его под рёбра, я пытаюсь встать, но охнувший Андрей успевает перехватить, переворачиваясь и опрокидывая меня на себя.

— Это лучшее утро, моя Полуночная госпожа, — с улыбкой признаётся он, перекидывая волосы мне за спину.

— То есть все остальные разы, что я у тебя оставалась, были не лучшими? — смеясь, возмущаюсь я.