Стань моей свободой

Залив яйца водой, и поставив кастрюлю на плиту, я скольжу взглядом по кухонному острову. Ноутбук, ручка, блокнот, распечатанные рекламные графики и бардак. Среди которого пятном выделяется ярко-красный стикер с номером телефона и именем. Такой же стикер прилеплен на холодильник и, скорее всего, ещё один лежит у меня в сумке. Андрей бывает настойчивым, когда хочет.

— Доброе утро, — вздыхаю я, набрав номер. — Инга Владимировна?

— Здравствуйте, слушаю вас, — отвечает она приятным глубоким голосом.

— Это Полуночная Алиса, мне порекомендовал вас Андрей Хорошевский…

— Да-да, Андрей Владимирович предупредил. В какое время вы можете подъехать? — деловито интересуется Инга Владимировна.

— Сегодня? — Руки холодеют, а в желудке возникает неприятная вибрация.

— Конечно, если вы не можете…

— Могу! — решаюсь я на выдохе. А смысл тянуть? Днём позже, днём раньше, легче мне от этого точно не станет. — Давайте после одиннадцати?

— У меня есть окно на 11:45, подойдёт?

— Я приеду, спасибо.

Ни тёплое прощание, ни очередной тяжёлый вздох не успокаивают. Я не могу быть беременной. Хуже того, я этого не хочу! Меня коротит от одной только мысли о том, что ближайшие пару лет из желаний останется только те, что связаны со сном и с тем, чтобы меня оставили в покое.

Какой там страх свадьбы! Он испарился с лёгким пшиком в тот момент, когда Андрей заикнулся о моей беременности. И пусть его легко понять — он меня любит, он собирается на мне жениться, он старше и умнее, но… Я не хочу. Как бы меня не согревала его любовь и преданность, как бы безопасно мне не было с Андреем, вручать ему полную ответственность за свою жизнь я не готова.

И не факт, что приготовлюсь.

Каких-то четыре года назад я была уверена, что после калейдоскопа мужчин мне всё это надоест, и я выйду замуж за Кира. К обоюдному удовольствию и без особых претензий друг к другу. Но появился Андрей. Тогда ещё кандидат в депутаты, он пришёл на один из отцовских вечеров, позже признаваясь, что ему посоветовали наладить мосты с одним из лучших адвокатов города.

Вот только никто не ожидал, что он застынет посреди разговора, просто встретившись с моим насмешливым взглядом. И проигнорирует всех и всё, направившись прямиком ко мне — высокий, красивый, надёжный и правильный даже на расстоянии десяти шагов. В общем-то, даже тогда я не отказывалась от того, чтобы развлечься, но у Андрея изначально оказались другие планы.

— Ты прячешься от меня, Лиссет? — Раз сон внезапно закончился, ей проще ответить.

— Всего лишь пытаюсь выспаться и позавтракать, — хмыкаю я в ответ, — но не с моим везением.

— Так пойдём завтракать вместе, — легко предлагает Олеся. — У меня как раз отменилась встреча с заказчиком, и я недалеко от твоего дома.

— Тебя на работе не потеряют, трудолюбивая моя?

— Паша в отпуске, так что в офисе тишь, гладь и перекати-поле дрейфует. Уборщицы тоже, знаешь ли, хотят в отпуск, — просвещает меня она.

— Я без машины. — Настроение медленно, но верно ползёт вверх.

— Я тоже, — бесстрастно заявляет Олеся, — тут недалеко, успеем.

— У меня встреча в одиннадцать. — Аргумент, о котором я едва не забываю.

— Я не поняла, Лиссет, ты ищешь повод от меня отделаться? — иронизирует Олеся.

— Всего лишь предупреждаю, что это ненадолго. — Яйца сварились, но завтрак в компании Олеси выглядит гораздо привлекательнее. — Зайдёшь, пока я собираюсь?

— Жди.

— Оу! — Олеся выходит из ванной с щёткой Андрея в руках. — Какие заметные у тебя изменения. Может и мне так интерьерчик обновить?

— Давай, — хмыкаю я с одним накрашенным глазом, — мне хочется посмотреть на того самоубийцу.

— Да ладно! — Её голос звучит приглушённо, пока она не входит в гостиную. — Можно подумать, что ты ромашка полевая, лекарственная. Но нашёлся же, захотел и завоевал. — Олеся бросает на меня сомневающийся взгляд. — По крайней мере, пытается завоевать.

— Пытается, — со вздохом я отвлекаюсь от зеркала. — Олесь, извини, я тогда была не в себе и сильно погорячилась.

— Ага. — Она с интересом крутит в руках ту самую солонку. — Сначала ты не в себе, потом кто-то в тебе…

— Олеся!

— Ещё скажи, что я не права. — Бросив солонку, она садится на соседний стул. — Признавайся, совсем хреново?

— В данную минуту — хреновее не бывало, — вздыхаю я, последний раз провожу тушью по ресницам и бросаю тюбик в косметичку.

— И чего хочет Ян?

— Нанять меня консультантом.

Один взмах ресницами, второй, а Олеся всё молчит.

— А консультантом в каком вопросе? — наконец, поднимает она бровь. — В Камасутровом?

— Он хочет открыть библиотеку, а я… — Мы поднимаемся и выходим в прихожую. — А я идиотка. Причём вдвойне, потому что понимаю, чего именно он добивается, но в моей голове уже бардак. Вот сейчас я разговариваю с тобой, а в мыслях прикидываю, где и какие стеллажи лучше заказать, чтобы были не только лаконичными, но и устойчивыми. Потому что библиотека это на семьдесят процентов дети, которые физически не могут не беситься.

— И до чего ты додумалась? — понимающе хмыкает Олеся, когда мы заходим в лифт.

— Он звонил мне полтора часа назад. Полтора! А я уже знаю, как будут выглядеть арендные и читальный залы. — И хочется побиться головой об стену, но как бы хуже не сделать. — И планирую запустить сайт. В белых и тёмно-зелёных, почти чёрных, тонах. Куда мы идём?

— В двух домах от тебя открылась кафешка в итальянском стиле. — Выйдя из калитки, Олеся поворачивает направо. — Давно хотела туда сходить, но так и не собралась. И что в итоге, ты согласилась?

— Нет, конечно! — Передёргиваю плечами я. — Не тогда, когда я… Когда в «Саркани» полно работы, а папа в больнице, — исправляюсь я, чуть было не выдав свой растущий секрет. Сейчас это точно не в тему.

— Кстати, вот ещё! — Олеся недовольно качает головой. — Константин Игоревич в больнице, а я узнаю об этом через третьи руки. Лиссет, я до боли сочувствую тому, что с ним случилось, но мне ты могла позвонить сама. Да хотя бы сообщение сбросить.

— Знаю, могла, — криво улыбаюсь я асфальту, — но ты бы знала, какая жесть у меня творится! Я выдохнуть не успеваю — стоило появиться Яну и неприятности посыпались одна за другой!

— Так может это его рук дело? — Непрозрачный намёк.

— Папин инсульт тоже? — Вздох вырывается помимо воли. — Олесь, если бы я могла, я бы обвинила Яна во всех грехах человеческих, но остатки мозгов категорически против этого. И совесть.

— Ты со своей проснувшейся совестью не заметишь, как Ян тебя окрутит, — недовольно хмурится Олеся.

— Не окрутит, Андрей не даст. Особенно, теперь, — уверенно заявляю я и первой захожу в кафе.

— А что изменилось? — Мы занимаем столик, делаем заказ и просим принести его побыстрее. Подозрения во взгляде Олеси больше, чем надо.

— Он в шаге от того, чтобы сделать меня женой, — развожу я руками. — И загрызёт любого, кто решит встать между нами.

— Это ты осознала за последние два дня? — насмешничает Олеся. — А как же «расскажу и будь что будет»?

— Я пыталась, дважды, но не судьба.

— Ты меня пугаешь, Лиссет. — Олеся откидывается на спинку кресла. — С каких пор ты веришь в судьбу?

— Дня три, — саркастически улыбаюсь я и по привычке едва не заказываю кофе. Нет уж, обойдусь без него.

Олеся больше не поднимает ни тему Яна, ни его фантазёрских планов, но надо быть слишком наивной, чтобы думать, что она к этому не вернётся. И я бы рада сказать ей, что мне плевать, но врать себе чересчур опасное занятие.

И мы болтаем — о новой египетской выставке, о её заказах и о том, что мне не хватит денег.

— Ты уверена? — подаётся вперёд Олеся. — Может, попросить о помощи Андрея?

— Нет, — твёрдо отзываюсь я, поднимая взгляд от бокала с соком. — Это моё дело и мой магазин, а, значит, и решать свои проблемы я тоже буду сама.

— Лиссет, — неодобрительно качает головой она, — чужая помощь не всегда ярмо на шее. Особенно, если это помощь от любимого мужчины, который по определению должен заботиться о твоём спокойствии.