Страница 3 из 28
– Это печальное сказание. Но разве оно важно? Это привело к вражде между вами?
– Нет. Наш царь слишком чтит обычаи предков и заключенные союзы.
– Так что ты, нам тут его рассказываешь?
– Я назову свое имя, и ваш толмач сразу поймет почему.
– Ты назовешь имя? Тебя так долго пытали, чтоб ты его назвал, и теперь ты готов назвать его? – Недоверчиво спросил Мес-Э.
– Странно было бы, если б взявшись помочь, он отказался бы назвать нам его. – Пристыдил подозрительного подчиненного лушар. – Пусть назовет, а мы сделаем выводы.
Когда все услышали имя и переводчик подтвердил, что названному есть за что ненавидеть кукхулунцев, лушар выразил общее сомнение:
– Я сказал, что странно было бы, если взявшись помочь, ты не назвал бы нам своего имени. Вопрос в другом: А твое ли это имя, и не задумал ли ты заманить нас? Воин, которого, ты назвал, славен не только среди йаримийцев. Это лютый наш враг, принесший нам много урона. С какой стати нам верить, что ты не называешь нам его, зная, что нашему толмачу кое-что известно о его ненависти к детям Кукхулунна?
– Ты сказал, что мое имя славно у вас, а значит есть и воины видевшие меня. Вели их найти в своем войске и привести сюда. И пусть они взглянут на меня и подтвердят, что знают меня как Артхишастру.
– Пока никто из видевших тебя наших воинов, не признали в тебе Артхишастру.
– Значит эти воины, не воины, а трусы прячущиеся за спинами храбрецов.
– Ну, хорошо, мы найдем храбрецов. – Сдержав гнев колесничего, согласился лушар.
Наконец, когда не один воин признал в важном пленнике известного йаримийца, Шешу смог вздохнуть с облегчением, приказав готовиться к походу на Кукхулунн.
Заметив это, пленник предупредил расслабившегося военачальника:
– Не думай, что с ними будет легко справиться. Дети Кукхулунна – племя воинственное и свирепое, твоим воинам придется попотеть кровью, чтоб пройти сквозь их поселения.
– Ну, это наше дело. Твое же, держать свое слово и вести нас к победе. Закрепим же, наше соглашение, чашами доброго урийского эштина. – Сказал повеселевший военачальник, разливая из кувшина веселящее питье.
3. Разгром
Передовой отряд из двунадесять десятков, под предводительством коренастого нубанды, быстро и неслышно двигался вдоль реки, кошачьим шагом. Взяв с собой только два отряда, Булуг-У-Сакар рассчитывал сам застать кукхулунцев врасплох, зная преимущество йаримийцев в бою на расстоянии. Оружие ловчих, недостойно настоящих воинов, и используется только слабыми и трусливыми людьми, неспособными сражаться лицом к лицу с врагом. Они ударят внезапно, и кукхулунцы не успеют применить свои луки и вонзить смертоносные жала в непобедимых воинов средоточия мира. Длинные и крепкие щиты и плащи, ушитые бляшками, хорошо прикрывают человека до низа, но с ними не угнаться за убегающим врагом, а с внезапностью можно быстро овладеть их поселениями, без лишнего урона для державного войска и с сохранностью добычи для воинов. На совете, после долгих споров, было принято его предложение: ударить малыми силами в самую сердцевину. Он был уверен, что подчинить единодержцу дикое племя, небольшим и потому незаметным отрядом будет нетрудно, стоит только схватить за горло его руководителей и завладеть капищем с их святынями. Были, конечно, несогласные с ним, особенно возмутительно вел себя новый шестидесятник, который своими сомнениями в слабости противника, внес сумятицу в голову сагду, и пришлось ему оправдываться перед военачальником и советом, доказывая обратное; а чтобы ни у кого не возникало сомнений, сам взялся возглавить это предприятие. Ох уж этот выскочка Далла-Дин, не покровительствуй ему лушар лично, не сносить бы ему головы. Как только он вернется, он поставит об этом вопрос и добьется своего. Если же лушар, снова станет за него заступаться, то он как победитель варваров, доберется до самого государя, и тогда встанет вопрос о самом лушаре, и тому придется самому искать себе защиту.
Наконец лазутчики доложили, о том, что, впереди, показались дымы кострищ. Это было небольшое поселение, битва была недолгой и дружина с легкостью расправилась с его немногочисленными защитниками. Собрав все, что было ценного в поселении, воины обитаемой земли поступили с побежденными, как поступали всегда: мертвых пожгли, живых связали. Распределив добычу между воинами – воодушевленный легкой победой – шестисотенный не стал дожидаться основных сил, приказав двигаться дальше, чтоб достойные получили достойную награду. Дружина, нагруженная захваченным скарбом, и невольно замедлившая ход из-за ведомого полона, теряла преимущество внезапности. Сознавая это, он повел воинов, двинувшихся быстрым шагом налегке, оставив десяток надежных мужей сопровождать обозы и захваченное. По словам проводника, впереди их ждало еще одно поселение, а за ним святилище главного бога кукхулунцев, захватив которое, можно обогатиться его богатствами и предъявлять условия.
Когда основной отряд отделился, звуки, издаваемые скрипами повозок и криками волов, остались позади, пока вскоре совсем не перестали быть слышимыми. Опьяненные быстрой победой и в предвкушении новой, воины повеселели, шаг их стал легким, а в душах поселилась надежда на скорое возвращение домой с хорошей добычей. Булуг-У-Сакар, все же обеспокоенный тем, что обоз отстал, стал поглядывать назад. Наконец, вдали показалась повозка с возничим. Успокоившийся кингаль, уже хотел перейти во главу отряда, как с беспокойством заметил, что колесница движется слишком быстро для повозки запряженной волами. Присмотревшись, он с ужасом понял, что это не повозки, запряженные вьючными, а колесницы йаримийцев.
– В крууг!! В крууг!! – Истошным криком завопил он, надеясь собрать вокруг себя воинов и избежать разброда. Но было слишком поздно.
Еще издали поражая своими дальнобойными луками, кукхулунцы на своих колесницах, налетели на расстроенные неожиданностью ряды дружины со скоростью ветра, топча их лошадьми и давя большими колесами своих повозок. Люди, подумывавшие уже о возвращении и не готовые к кровавым битвам, заметались, не зная как быть, и в страхе перед внезапно появившейся опасностью не слушали уже приказов старшин. С колесниц поражая стрелами и дротиками, дети Кукхулунна безжалостно истребляли потерявших волю к сопротивлению людей. Соскочившие с колесниц воины, вооруженные секирами, копьями и молотами, с диким воплем ринулись на потерявших надежду, но пытающихся еще сопротивляться дружинников.
«Кукху-ллунн»!! «Кукху-ллунн»!! – Разносилось по полю, имя варварского бога, это йаримийцы радостным кличем воодушевляли себя к битве. И пришлось державникам, расплачиваться за недавнюю победу своей кровью. Впереди, с неистовым криком, молодой, раскрашенный воин, размахивал широким лезвием направо и налево, становясь еще более красным от разбрызгивающейся крови; а здесь, громадного роста кукхулунец, дробил кости тяжелой дубиной, разбивая щиты, за которыми пытались укрыться отступающие; там двое, с ожесточением добивали мощного дружинника, не давая последнему опомниться от молниеносных ударов; кто-то подпирал впередиидущих сзади, чтобы только вступить, в бой, а кто-то уже срубал головы поверженным врагам, чтоб перенимать их силу; с колесниц, израсходовав уже стрелы и дротики, дикари, пролетая мимо, рубили убегающих и мозжили им головы. Все вертелось перед глазами шестисотенного от пролетающих дикарей и метаний растерянных и перепуганных властителей мира. Булуг-У-Сакар беспомощно орал на подчиненных, тщетно пытаясь, навести хоть какой-то порядок в расстроенных рядах, но никто его не слышал или не хотел слышать, думая, прежде всего о своем спасении, и от этого еще больше подставляясь под смертоносные удары нападавших. Так, кукхулунцы сокращали число незваных пришельцев, уничтожением отваживая их от дальнейших попыток вторгаться в свои пределы.
Все же, на некоторое время, шестисотенному удалось сплотить вокруг себя лучших воинов, и уже казалось, что отойдя к реке, можно будет спастись с частью дружины. Воины, побывавшие не в одной битве, медленно отступали, прикрываясь большими щитами от стрел и дротиков, и с успехом отбивали нападения пеших кукхулунцев копьями, мечами и секирами. И вот, потеряв несколько человек, кукхулунцы ослабили свой натиск, а их колесницы не могли подступиться ближе к обрывистым берегам. Нубанда уже вздохнул с облегчением, как, разнесся громовой глас.