Девственница

– Не поверишь тоже в столицу, – улыбаюсь с грустью.

– И как?

– Можно сказать, что тоже не понравилось.

– Поэтому вернулась? Слушай, Вилен, ну что мы с тобой одними пустыми фразами общаемся? Я же не скажу никому, спрашиваю искренне, волнуюсь за тебя. Хочу узнать, как ты… и не могу почувствовать тебя. Ты закрыта почему-то очень глубоко. Я же чувствую, что-то случилось. Ты на себя не похожа.

 Во время разговора Вика угощает меня безумно вкусным вином, да и ужин очень изысканный. Во время трапезы с Антоновым я почти не ела, слишком сильно нервничала. А сейчас получаю впервые за долгое время настоящее удовольствие от еды. Блюда восхитительные. Ну еще бы, ведь их подают самой владелице ресторана. На третьем бокале я уже не так замкнута и закрыта. Неожиданно для самой себя рассказываю подруге свою историю, ощущая потребность выговориться. Ресторан уже совсем пуст, уходит последний персонал, Вика говорит им, что сама все закроет. Продолжаем наш вечер, вспоминая прошлое и оплакивая настоящее.

– Не понимаю, за что тебе так досталось, – всхлипывает Вика. – Так еще ведь, мало тебе своих проблем, ещё и чужого ребёнка на себя навесила.

– Нет, это не так, Вик. Эта девочка спасла мне жизнь, в тот момент, когда я не видела вообще никакого смысла существовать дальше. Сейчас я живу только ради неё, понимаешь? Поэтому, не говори, что я на себя навесила её. Она смысл моего существования.

– Это конечно очень смелый и отчаянный поступок, украсть чужого ребёнка.

– Я не крала ее. Ребёнок этим людям не нужен, но им нужны деньги. Если я не выкуплю её, боюсь они продадут кому-то другому. Они уже заговаривали об этом. Стоит только подумать об этом, я прихожу в ужас. Не переживу, если такое случится. Если понадобится, значит сбегу и буду скрываться. Не в родной город, а в другую страну. Единственное, что меня останавливает от этого – понимание, что Настя тогда вырастет в бегах. Что буду вздрагивать от каждого шороха и шарахаться от каждого полицейского. Разве это жизнь для девочки?

– Ты рассчитывала взять деньги у отца? Поэтому сюда приехала?

– Можно и так сказать, только что толку, если в самый неподходящий момент он умер… Еще и банкротом. Мое вечное везение, – усмехаюсь горько. – На наследство рассчитывать не приходится всё списывается за долги.

– Да, это так, – кивает Вика. – Завтра будет аукцион в доме твоего отца, там все будет продаваться. Сам дом и все имущество.

– Откуда ты это знаешь?! – восклицаю изумленно.

– Мой муж дружит с одним антикваром. Он и сказал между делом, вот сегодня днем виделись. Завтра собирается туда. Я, кстати, как зашел разговор об этом, сразу о тебе подумала, и вот надо же, вечером такая встреча. Разве не судьба?

Глава 7

– Да, судьба, наверное. Аукцион доме моего отца, – повторяю задумчиво.

– У тебя такой взгляд, Шахова. Только не говори, что хочешь попасть туда! Не советую. Там собираются криминальные сливки. Будут сражаться за ваш столовый сервиз, – добавляет Вика с хихиканьем, и я в ответ тоже не могу не улыбнуться.

Виснет долгая пауза, в голове вертится куча самых разных противоречивых мыслей, Вика начинает нервно ерзать на стуле. Достает сигарету, затягивается.

– Что такое? Что с тобой, Вилена?

– Ты куришь? – спрашиваю с удивлением.

– Нет. Балуюсь. Не переводи разговор! Скажи же уже! В чем дело-то?

– Не знаю. Вдруг кольнуло. Помнишь, я тебе рассказывала, что у отца был тайник?

– Черт, я подумала сейчас о том же! – восклицает Вика. – Мы еще так ржали над этим.

– Это ты меня высмеивала. Я говорила серьезно.

– Хочешь сказать, что после всего что с ним произошло, я имею в виду разорение… он мог оставить там деньги?

– Понятия не имею. Но если подумать, папа не собирался умирать. Думаю, раз стал банкротом то эти деньги могли храниться как раз-таки на черный день, для того чтобы начать все заново где-нибудь на далеком тропическом острове, к примеру. Я не сомневаюсь в одном – тайник вполне реален, и я знаю где он находится. Наверное, не знает больше никто.

Вика смотрит недоверчиво. Она и тогда, в тот далекий год, когда мы еще были беззаботными девчонками, мне не поверила. Я действительно случайно узнала о папиной тайне. Однажды, глубокой ночью мне приснился кошмар. Даже температура поднялась, в горле пересохло, а в графине что всегда стоял на туалетном столике почему-то закончилась вода. Обычно его всегда наполняла прислуга. Я никогда не выходила из комнаты ночью. У меня была большая комната с примыкающей ванной, совмещенной с туалетом. Было не по себе красться по дому. Тем более отец этого не разрешал – ночью дом периодически осматривали охранники. Естественно ни ему не хотелось, чтобы на его дочь кто-то ночью наткнулся, в ночной рубашке. Неожиданно послышались шорохи, мне стало совсем не по себе, очень страшно, а потом я увидела отца, направляющегося почему-то в одну из гостевых комнат, в которой никогда никто не останавливался. Проследила, хоть и боялась страшно. Заметил бы если, убил бы, наверное. Увидела, как отодвигает невзрачную картину, сейф в стене почти нереально заметить. Он убирал туда пачки денег. Никакого цифрового кода, все запиралось на ключ. Который, я тоже проследила, потом убрал, то есть спрятал в той же комнате. Конечно, все это призрачная надежда. Но не попробовать тоже глупо.

– Да, это бы решило все твои проблемы, Вилена, кивает подруга. – Ты же понимаешь, что попасть туда непросто и очень рискованно. Твоего отца убили. Если это кровная месть… То тебе тоже грозит опасность. Помнишь того охранника-чеченца? Когда по новостям передали о взрыве, в котором погиб твой отец, я сразу про него подумала. У таких людей кровная месть – образ жизни.

– Нет, это не он, – вырывается у меня прежде, чем успеваю подумать.

– Откуда ты знаешь? – вскидывается Вика, удивляясь моей уверенности.

– Ему плевать уже на прошлое. Мы виделись.

– Серьезно? Как? Когда?

– На днях я встретила его в больнице. Он видел меня, и не был похож на человека, одержимого местью. Он едва удостоил меня вниманием. Сказал пару гадостей, и только.

– Ох, ну ты даешь. Гадостей наговорил? Вот видишь. Это не равнодушие, точно!

– Я была с Настей. У нее температура не спадала, и я запаниковала. Поэтому поехала… долго рассказывать. Короче, клиника бывшей любовницы отца. Теперь она любовница Валиева.

– Дела… Глаза подружки все больше округляются от моих откровений, о которых я уже жалею.

Почему мне так больно рассказывать все это? Я что, ревную Валиева к Веронике Астафьевой? Это же безумие! У меня нет ни малейшего права его ревновать. Я вытравила из души детскую влюбленность. Ядовитое чувство вины выжгло эту любовь, оставив сначала гниющую болезненную рану, что мучила долго. Потом уродливый рубец, к которому я даже прикасаться изредка себе запретила. Настя дала мне новую жизнь, новые цели. Я должна быть сильной ради нее. Остальное – похоронено в прошлом.

– Вик, пожалуйста, не будем сейчас про… Не будем, в общем, о прошлом.

Не могу вслух фамилию Тагира произнести. Тем более назвать по имени. Сразу спазм в горле и слезы.

– Ладно, прости. Понимаю. Не будем. Так что, ты правда хочешь решиться на такое безумие?

– Мне бы очень помогло знакомство с другом твоего мужа. Если он идет без пары.

– Вроде бы он развелся недавно. Толик рассказывал, отвалил бывшей столько, что до сих пор в себя никак не придет. Так что думаю, без пары он. Я конечно вас познакомлю, не вопрос.

– Он… – запинаюсь, не зная как сформулировать свой вопрос. – Он нормальный? В смысле, не опасный?

– Ты спрашиваешь, не захочет ли он от тебя интимной платы за помощь? – помогает мне озвучить мысль Вика.

– Понимаю, глупый вопрос. Но ты сама видела сегодня Антипова. Это было омерзительно, и очень не хочется переживать такое. Я бы лучше пообещала долю от найденных денег.

– Вилен, не все такие больные уроды как наш придурочный одноклассник. Хотя скажу честно, я в шоке была, когда вас увидела. Как же мне хотелось рожу ему перцем из баллончика залить! Нет, ну подумать только!  С первого класса же учились, а тут…